Терапевтические метафоры - Дэвид Гордон

Раздел 2 Якоря и триггеры

Якоря

Любой человек периодически переживает опыт некоего видения, слышания, чувствования, обоняния или вкуса, которое немедленно переносит его к какому-то опыту или событию в прошлом. Возможно, вам приходилось поймать запах цветка, который вдруг напоминал вам о девушке, ранее не вспоминавшейся годами. Или указующий перст босса, направленный на вас, и крик напоминали вам времена детства, когда вы трепетали перед отцом. Или, возможно, гуляя по пляжу, вы возвращались к тому времени, когда вы дружили "с тем малым". И разумеется, вам доводилось вспомнить какой-то определенный рождественский праздник при мыслях о праздниках вообще. Эти отдельные фрагменты опыта являются якорями для более крупных прошлых (часто забытых) фрагментов опыта. В вышеприведенных примерах якорями являются: запах цветка, сцена и интонация, ощущение песка под ногами, какой-то определенный праздник. Эти якоря прошлых опытов являются, понятно, главным образом субмодальными репрезентациями н созвездиями этих репрезентаций, которые могут привести вас к листам книги вашего прошлого. Воскресая иногда в виде картин, иногда — как звуки, иногда — как рельефная лепка, нанесенная на эти листки, они представляют собой приятные или полезные переживания вашей жизни. В других случаях якорь извлекает наружу переживания, которые не только болезненны, но и не являются больше полезными.

Другим важным свойством якорей является то, что несмотря на их дискретное перцептуальное происхождение, нет необходимости их осознания для того, чтобы они функционировали. Якоря ежедневно н ежечасно проводят каждого из нас к каким-то предшествующим переживаниям. Многие из наших ежедневных ощущений и восприятий, которые мы переживаем и по необходимости игнорируем, оказываются отдельными членами созвездий субмодальностей, репрезентируя различные прошлые опыты. Мы сидим за столом, и вдруг вспоминаем "то путешествие", не подозревая, что где-то над нами только что пролетел самолет, звук которого был явно слышен. Или мы вспоминаем какой— нибудь вечер, проведенный в компании друзей и закончившийся ссорой, не подозревая (или не связывая эти две вещи), что кто-то только что разорвал бумажный пакет. Или вдруг ощущаем тоску и не понимаем ее причину, не замечая, что в соседней комнате в телевизионной программе плачет какая-то женщина. Итак, якоря могут представлять собой средство для быстрого возвращения к прошлым эмоциям и поведениям, и часто преподносят нам приятные и стимулирующие сюрпризы — а также продолжают вызывать прошлые эмоции и поведения, которые в настоящее время неприемлемы или болезненны. Тому, как "выдергивать" такие нежелательные якоря, главным образом и посвящается эта книга.

С другой стороны якоря можно намеренно использовать для увеличения эффективности терапевтических метафор. Для того, чтобы клиент надлежащим образом описал какой-либо опыт, он в первую очередь должен репрезентировать его — по крайней мере, в одной из сенсорных систем. При репрезентации опыта ("воспоминания") человек на каком-то уровне переживает этот опыт, поскольку "репрезентация опыта" и "опыт" являются идентичными процессами. Поэтому, когда человек описывает какой-то личный опыт, он в определенной степени на самом деле переживает эмоции и поведения, о которых сообщает. То, что он сообщает, является созвездием субмодальных различений, каждое из которых способно действовать в качестве якоря для всей системы опыта. Когда по внешнему виду, интонации и словам клиента вы заключаете, что он полностью "вернулся" в этот опыт, вы можете использовать эту возможность для целей якорения посредством введения его в созвездие какого-либо дискретного на субмодальном уровне ощущения. Например, вы можете надавить на колено клиента, издать какой-то отрывистый звук (фыркнуть, причмокнуть, стукнуть по столу, изменить вашу интонацию); или, если вы установили в основном визуальный контакт, вы можете сделать очевидное и резкое движение телом или мышцами лица (резко наклониться или подвигать бровями). Будучи повторенными один-два раза, якоря приобретут способность перевызывания якорированного опыта (точно так же, как "настоящие"). Реакция на использование якоря может быть минимальной; тем не менее в весь опыт клиента вводится некоторое влияние.

Важная особенность таких "свежесоздаяных" якорей состоит в том, что они находятся под контролем терапевта. Пока клиент описывает каждый из опытов, относящихся к его проблеме, терапевт устанавливает якоря для каждого из них — из тех, над которыми он хотел иметь некоторый контроль с целью вызова определенных реакций. Каждый раз, когда клиент конгруэнтно выражает один из этих опытов, терапевт повторяет свои действия по установке якоря, чтобы убедиться в том, что данный якорь включен в данное субмодальное созвездие. Для терапевтов, читающих эту книгу, это может быть полезно тем, что про утилизации метафор, установив якорь, вы посредством выборочного его вызывания можете удостовериться, что клиент полностью переживает те части метафоры, которые изоморфны заякоренным эмоциям и поведениям.

Возьмем, к примеру, проблему Сэмюэля. Для начала мы могли бы фыркать каждый раз, когда он описывал свои персональные обязанности, и цокать языком, когда он говорил о своей беспомощности дома. С некоторым предвидением мы можем также спросить его о некоторых по настоящему хороших эпизодах с Кейт, и заякорить эти переживания надавливанием на его колено. В процессе рассказывания Сэмюэлю сказки каждый раз при описании рыцарских обязанностей Ланселота мы вводим одно-два фырканья. В тех частях метафоры, где Ланселот сталкивается с гае-вом Гиневры, мы в соответствующем месте вводим цоканье языком. Целью создания этих якорей является способствовать Сэмюэлю в более личностно-значимом осмыслении метафорических событий, которые он слышит и наблюдает. Убедившись, что предусмотренный якорь является якорем приятного опыта (до непосредственного предъявления сказки), мы можем надавить на колено Сэмюэля в момент описания Ланселота и Гиневры. Якоря также можно использовать для интегрирования (и, значит, исчезновения) несовместимых эмоций и поведений. В этом случае якоря используются точно таким же образом и по тем же причинам, как это говорилось выше. Разница здесь заключается только в том, что в этой части метафоры, где происходит изменение (связующая стратегия), оба якоря вводятся одновременно. В метафоре Сэмюэля это было бы исполнено в виде одновременного цоканья языком и фырканья (попробуйте, интересный опыт) в той точке метафоры, где Ланселот наконец интегрирует два опыта (после того, как он изменил способ, посредством которого коммуницировал с Гиневрой). В результате два предположительно полярных опыта Сэмюэля, характеризующих "ответственность" и "беспомощность", сталкиваются и взаиморазрушаются, рождая новый опыт, комбинирующий наиболее полезные аспекты каждого из своих предшественников.

Важным аспектом этой стратегии является то, что в точке, где происходит изменение, два несовместимых эмоции-поведения принуждают к одновременному самовыражению. А поскольку это невозможно, они принуждаются к разрыву и переформированию в единое новое созвездие субмодальностей. Это новое созвездие (опыт) будет с необходимостью составлено из совместимых субмодальных восприятий каждого из двух первоначальных наборов. Начиная с этого соединения, первоначальные якоря (субмодальные восприятия), составляющие каждый из первоначальных опытов, больше не будут вызывать переживание этих опытов, поскольку они больше не существуют как первоначальная сеть субмодальностей. (Проверьте это сами: столкнув два несовместимых опыта, включите каждый из первоначальных якорей по отдельности и заметьте, получили ли вы первоначальные реакции.)

Триггеры

По сути, якоря и триггеры — это две взаимодополняющие части одного и того же процесса. В то время, как якорь является человеческим восприятием какого— либо события в его окружении, триггер выступает в роли самого этого события. Так, в предыдущем примере, фырканье и надавливание на колено — это триггеры, а аудиальное и кинестетическое восприятие фырканья и надавливания на колено

— якоря. Хота в качестве триггера может действовать что угодно, события окружения не являются триггерами до тех пор, пока они не заякорят какой-то определенный опыт. Это уточнение имеет важное значение, поскольку оно привлекает наше внимание к тому факту, что повторяющиеся события окружения являются неотделимой частью эмоций и поведения. Как отмечалось в части 2, при обработке проблемы мы можем изменить либо окружение (триггеры), либо его переживание (якоря), либо последующую реакцию. Хотя изменения, возникшие на любом из этих уровней, будут обобщаться (генерализоваться), мы уверены, что работа с клиентом на уровне его опыта мира является наиболее жизнеспособным выбором в большинстве терапевтических случаев. Существуют пути, где для облегчения процесса изменения использование триггеров может быть включено в метафору и вообще в весь процесс терапии. Первый из них состоит в переключении триггера неприятных эмоции-поведения на вызывание приятных или более полезных опытов. Когда клиент специфицирует для вас характеристики его проблемной ситуации, вы часто будете замечать, что в его окружении есть одно особенное событие (триггер), которое всегда действует эффективно для извлечения проблемного опыта. Такими триггерами могут быть указующий палец, грубый голос, какое-то имя, беспокойство от раны, запах табака и т. д. Полагая, что триггеры, которые вы имеете в виду, отвечают за извлечение неприятных (или по меньшей мере, не помогающих) эмоций поведений, можно изменить эту ситуацию посредством использования данного триггера для другого, совершенно отличного опыта. Изменение в триггерных указателях легко может быть включено в метафору. Для этого триггер, указанный клиентом как наиболее (или единственно) способный воссоздать его проблемную ситуацию, нужно включить в вашу метафору в таком же функциональном положении, как это имеет место в "реальной ситуации". После того, как метафорические персонажи пережили свои изменения, переформируйте первоначально беспокоящий триггер для изменений, которые были только что произведены. Например: "И с тех пор, как только босс Вилли повышал свой голос, это напоминало Вилли об этом особенном опыте, давшем ему так много сведений об одиноких людях, которые вопят" (выделена часть, где интонация сообщения повышается). Это быстрое переформирование триггера выковывает для клиента мощное оружие, поскольку обеспечивает его средством немедленного возвращения к соответствующему изученному опыту точно в тот момент, когда он в этом нуждается. Триггеры, как находящиеся, так и не находящиеся под контролем терапевта, могут быть использованы также для инициирования изменений в соответствующее время в будущем. Может случиться так, что природа проблемы клиента указывает на то, что актуальный процесс изменения будет наилучшим образом обеспечен, если он произойдет в контексте действительной проблемной ситуации. В этом случае все, что нужно сделать терапевту, это отобрать в качестве триггера одно из событий в окружении клиента, характеризующее его актуальную проблемную ситуацию, а затем открыто включить его в качестве триггера для изменений, происходящих в метафоре. Например: "И этого не было, пока позже, когда юноша указал на него, Вилли не понял важность того, что он узнал. Юноша, указывающий на него, вызвал то, что все, происходившее до этого, встало на свои места, так что Вилли смог начать меняться… " Таким способом для клиента создается возможность вернуться к своей проблемной ситуации с триггером для изменения. Когда этот триггер "взведен", он может начать проводить изменения в соответствии с тем, что предложено в метафоре. Отличие здесь заключается в том, что эти изменения производятся в пределах (и в отношении) контекста актуальной проблемной ситуации. Конечно, как терапевт вы можете также установить триггеры, над которыми вы имеете такой контроль, что можете инициировать изменения в последующие (возможно, более уместные) времена (см. для примера "Метафору Вивейс" и "Сказку о двух икотах" в части 7).