Закон обратного отсчета (СИ) - Орбак Леся

Правое бедро горит. Адреналин выталкивает воздух комками. Джен поднимается на колени, чувствуя вибрацию каждой молекулы крови, все тело — броуновское движение микрочастиц. Джен дергает замок шлема, сбрасывает шлем с головы, делает глубокий вдох, полный пыли, царапающей горло. Слышит голоса.

— Я в норме, — отвечает, поднимаясь на ноги.

Джа пытается помочь, подставить плечо, но Джен справляется сам.

— Я никого не зацепил?

— Нет, — успокаивает пророк. — Ты на что налетел?

— Понятия не имею.

Джен озирается по сторонам. Аварий нет, их объезжают по соседней полосе. Макс оттаскивает к бордюру пострадавший Нортон. Интересно, насколько крепко асфальт прошелся по байку? У самого Джена дико саднит задница, на месте заднего кармана справа — лохмотья, армейские штаны не выдержали, придется ехать до дома с голой жопой. А вот куртка руки сберегла, лишь немного сточились накладки.

— Что с байком? — беспокоится Джен, ковыляя к мотоциклу.

— С виду все норм, — Макс кивает на разодранные штаны Джена. — Сам как? Ехать сможешь?

— Херня, — отмахивается Джен. Обходит Нортон, оценивая повреждения. У мотоцикла, как у самого Джена, сточена правая сторона — выхлопная, бензобак пострадали сильнее всего, но не критически — спасибо проклятым светофорам, что не позволяли разогнаться. Но в целом мотоцикл жив. «Надо воткнуть электростартер», — решает Джен, дергая кикстартер уцелевшей ногой. Нортон заводится с недовольным ворчанием.

— К Косе едем? — уточняет Макс.

Пока Джен не сморозил глупость, Джа категорически заявляет:

— Нет. Мы к себе, подъедем позже.

Спорить бесполезно, особенно когда пророк прав. Джен застегивает потрепанный шлем, весь визор испещрен глубокими царапинами, сквозь него смотреть невозможно, потому Джен откидывает его назад в предвкушении поездки с незащищенными глазами. Вовремя вспоминает про запасные очки в кофре, которыми защищается, отдавая шлем спасенным.

— Джа, — окликает он уже усевшегося на байк пророка. — Ты помнишь, в какой момент все пошло через жопу?

Джа заводит мотор, задумавшись, слушает раскаты и перекрикивает их, кивая в сторону Макса.

— Когда ты его отбил.

Значит, не показалось.

Сумерки спускаются нехотя, темноту будто натягивают на город, растянув до прозрачности, и ее никак не удается зацепить за ускользающий конец неестественно длинного дня. Дома первым делом Джен включает газ под брошенной сковородкой, только потом моет руки, дав себе зарок, что пока не поест, с места не сдвинется. Когда куски мяса с шипением возвращаются на гриль, в кухню заходит Джа — в одной руке запасные штаны Джена, в другой — аптечка.

— Ты переодеваться собираешься? — пророк бросает штаны на спинку ближайшего стула, ящик с лекарствами ставит на стол и, открыв, деловито роется, доставая бинты, пластырь, антисептики. — Штаны снимай!

— Я сам обработаю, — перечит Джен, стягивая штанину.

— За мясом следи, — Джа придвинул табурет вплотную к плите, в руках уже наизготовку марлевый тампон, пропитаный перекисью. — Я тоже жрать хочу, между прочим.

Джен послушно подставил саднящую ягодицу.

Пророк справляется с ранами быстрее, чем Джен с говядиной, и запихнув аптечку в один из шкафов (сваленной горой посуде пришлось потесниться), исчезает из кухни. Возвращается хмурый.

— Ты бы оделся, сейчас вся банда здесь будет.

— Коса вернулся? — спрашивает Джен и, отложив щипцы, натягивает принесенные Джа штаны. — Что в полиции говорят?

— Несчастный случай. Кусок кирпича со стены отвалился и прилетел по темечку.

— Ну да, а второй кусок — мне под колесо. Чертовщина какая-то.

— Поздравляю, ты еще способен удивляться, — Джа прижимает ладони к вискам, массирует их, закрыв глаза. — Всему есть объяснение, надо только его найти.

— Тарелки доставай.

Подав Джену две тарелки для мяса, Джа открывает бар, заметно поредевший за последние пару месяцев.

— «Джек» или «Мартель»? — спрашивает он.

— Для «Мартеля» слишком гадкое время.

— И то верно, — соглашается Джа, доставая литровую бутылку «Джек Дэниэлс» и два бокала. Выглянув в окно, Джа выставляет на стол еще четыре, и идет открывать дверь.

Гости додумались привезти с собой пиццу, это спасло положение, готовить еще несколько стейков Джен бы не выдержал. Впрочем, голодными, похоже, были только они с Джа. Появившись на кухне, Алекс мигом подхватила заботу о тарелках-вилках, Макс забился в дальний угол, чтобы не мешать ей мельтешить по периметру. Савва, забравшись с ногами на подоконник, уткнулась подбородком в колени и отгородилась от шумной кухни молчанием, как колючей проволокой. Никто не настаивал на ее внимании, только Джа рискнул потревожить, принеся подушку и плед, чтобы не простыла.

Джен не сразу заметил, что вместе с ребятами приехал Романов.

— Что нужно, чтобы этот разговор охранялся адвокатской тайной? — в лоб спрашивает Джен.

— С этого момента охраняется, — уверяет Аристократ, расстегивая пуговицу идеального пиджака. — Можешь перекинуть мне на банковский счет два рубля, чтобы зафиксировать время старта услуги.

Достав смартфон, Джен открывает банковское приложение, вписывает под диктовку Романова его номер телефона и отправляет транзакцию. Смс-ка о поступлении отзывается в кармане Аристократа коротким сигналом.

— Присаживайся, — Джен двигает к Романову стул. Сам садится за стол напротив, рядом с Джа.

Виски уже разлит по бокалам. Передав один из них Ольке на подоконник, Птенчик поднимает свой.

— За Юлю.

Выпивают, не чокаясь. В тишине. Молча закусывают. Чтобы выиграть время и наконец поесть, Джа просит:

— Ребят, расскажите подробнее, что Косе в полиции сказали.

— Сказали, что это несчастный случай, — отвечает Алекс. — Вроде как на крыше остался строительный мусор, его ветром сдуло вниз, когда Юля проходила мимо. Из-за того, что высота была большая, скорость, естественно, тоже, удар получился сильный. Еще и края у обломка острые. В общем, говорят, не мучилась.

— Я не припомню сегодня такого шквального ветра, чтобы камни с крыш летали, — замечает Романов.

— Сегодня камни не только с крыш летают, но и под колеса, — хмуро произносит Макс.

— Полиция крышу проверяла? Дома новые, может, камеры наблюдения?

— Нет ничего на камерах, — у Саввы слезы подкатывают к горлу, она смолкает, сдерживаясь из последних сил. — На крыши сегодня никто не поднимался, других кирпичей там тоже не нашли. Хотя, кто их знает, как искали.

— Значит, дело быстро закроют, — говорит Романов. — Я попытаюсь по своим каналам разузнать, может, выясню что-нибудь полезное. Но что-то подсказывает, вы меня не из-за девочки сюда пригласили.

— Не только, — Джен, перебивший стейком голод, тянется за бутылкой, разливает по второй в подставленные бокалы и сразу делает большой глоток. Прежде чем сказать хоть слово, он молча спрашивает у пророка, уверен ли тот, и получив согласие, рассказывает: — Сегодня произошло еще одно убийство. Мальчик, лет пять-шесть. Молодой парень забрал его из песочницы, увез на левый берег, задушил, повырывал все зубы. И он точно не понимал, что делает. И вряд ли вспомнит, как там оказался.

Точеное лицо Аристократа каменеет. Сдвинув брови, он буравит инквизитора тяжелым взглядом, от которого даже Макс заерзал на табуретке.

— Таких убийств в городе было много, — продолжает Джен. — Но они участились. И нам нужно как можно быстрее собрать все детали, потому что если так и дальше пойдет, скоро даже мы с Джа ничем помочь не сможем.

— Помочь? — переспрашивает Романов. — Как?

— Как помогли Максу, — отвечает Джа, — когда на него прыгнул мудак с арматурой, и Алекс, когда ее затащил на стройку мажор с мясницким тесаком.

Романов переводит внимательный взгляд на пару спасенных, Птенчик опускает глаза, вспомнив пережитый кошмар, жмется к своему мужчине, сжавшему кулаки.

— Я вижу убийства до того, как они произошли, — объясняет Джа, и Романов в два глотка выпивает налитый на три пальца в бокал виски.