Шкатулка группенфюрера - Сергей Шведов

– Лузгин обещал мне большой гонорар, если мы вытащим его из тюрьмы.

Чернов в ответ на мои слова лишь пожал плечами. Видимо, он считал, что я совершенно напрасно полез в дело нас совершенно не касающееся. Не говоря уже о том, что Семен Алексеевич Лузгин был сомнительным клиентом во всех отношениях, в том числе и материальном.

– Между прочим, среди своих поручителей и возможных спонсоров Лузгин назвал Виктора Чуева и Феликса Строганова.

– А он был знаком с графом? – вскинул брови Чернов, и на красивом его лице отразилось удивление.

Феликс Строганов являлся птицей высокого полета. Аферистом всероссийского масштаба. Его деловые связи терялись в заоблачных высях кремлевских коридоров. Нормальному человеку не только иметь с ним дело, но и стоять рядом было крайне опасно. Мы с Черновым успели убедиться в этом на собственном опыте, когда по легкомыслию оказались в центре проводимой графом Фелей комбинации. Справедливости ради надо, однако, заметить, что комбинация завершилась успешно, и на нас с Черновым пролился золотой дождь в количествах достаточных для продолжения безбедной, а местами даже роскошной жизни. В частности чудо-кресло я купил за гонорар, полученный от Строганова, и это отнюдь не самое ценное из моих приобретений.

Графа Фелю, между прочим, в свое время подозревали в убийстве Лузгина, но актер воскрес чудесным образом, очень огорчив тем самым следователя Синявина, который уже приготовил наручники для неуловимого авантюриста.

Черенов с интересом выслушал мой рассказ о минувших событиях. На сухое лицо его набежала тень. Похоже, детектив верхним нюхом почуял, что дело Сухомлинова сулит нам большие неприятности, следовательно, и немалые прибыли. Мне тоже показалось, что мы столкнулись с чем-то незаурядным, выходящим за рамки привычных для большого города экономических и криминальных разборок. Острой нужды в деньгах мы не испытывали, но это, конечно, еще не повод, чтобы отказываться от серьезного дела.

Рыков прибыл в офис как раз в тот момент, когда мы с Черновым впали в меланхолическую задумчивость. Олег, судя по виду, был расстроен происшествием. Ему обстоятельства, вновь открывшиеся в результате убийства Натальи Кузьминой, сулили большие проблемы в деле, казалось бы, уже раскрытом, когда и убийца вроде бы найден в рекордно короткие сроки и обстоятельства преступления прояснены. Теперь у адвокатов Лузгина появится шанс выцарапать незадачливого актера из милицейских застенков, поскольку обвинить его еще и в убийстве любовницы-домработницы будет весьма затруднительно. А то, что два этих убийства связаны между собой, сомневаться не приходилось.

– Я бы на месте Лузгина не слишком торопился, – сказал со вздохом Рыков, присаживаясь на стул. – Не исключено, что этим арестом мы спасли ему жизнь.

Оспаривать это утверждение майора я не рискнул. Для меня было очевидным, что убийца охотился за какой-то вещью, возможно перстнем с печаткой, а этот перстень вполне мог оказаться и у Лузгина.

– Так ты полагаешь, что это не Лузгин убил Сухомлинова? – покосился в мою сторону Чернов.

– После того как отпала версия с пьяной ссорой, очень трудно найти причину, заставившую Семена Алексеевича пойти на столь бессмысленное преступление. А что вы обнаружили в брошенных «Жигулях»? – спросил я у Рыкова.

– Только лужу крови, – вздохнул Олег. – Машину угнали сегодня утром со стоянки.

– А черная «Волга»?

– То же самое, – вздохнул майор. – Мы ее обнаружили брошенной на одной из соседних улиц. Там тоже есть следы крови. Единственное отличие: эта машина числится в розыске уже почти неделю.

Из всего сказанного Рыковым напрашивался вывод, что убийство Кузьминой и похищение киллера не являлись спонтанными действиями, иначе, зачем использовать для этих целей угнанные машины.

– Похоже, человек, убивший Сухомлинова, не обнаружил в его квартире тот самый предмет, предположительно перстень, ради которого он и затеял преступление.

– Ты хочешь сказать, Игорь, что актер спрятал перстень? – спросил Рыков.

– Сухомлинов ждал гостей, правда не ночью, а днем. Он даже просил Наталью прибраться в квартире утром. Не исключено, что он передал ей на хранение перстень. А что вы нашли в квартире Кузьминой?

– Обыск еще продолжается, – сказал Олег, – но уже обнаружились кое-какие странности. В частности – пистолет. Она сжимала его в руке, возможно, собиралась выстрелить, но не успела.

Я пистолета не заметил. Впрочем, для осмотра трупа мне просто не достало времени. В квартире я пробыл не более минуты. Но в любом случае Рыков прав, домработницы с пистолетом в руке явление не столь уж часто встречающееся в нашей замечательной стране.

– У нее, как я слышал, имелся ребенок.

– Ребенка в квартире мы не обнаружили, – пожал плечами Рыков. – Возможно, она отправила его к родственникам, почуяв неладное.

– Странная история, – задумчиво протянул Чернов. – Не мешало бы проверить биографию этой Натальи.

– Уже проверяем. Пока что удалось установить, что Кузьмина появилась в нашем городе три месяца назад. Квартиру она купила. С пропиской у нее все в порядке.

– А деньги? – спросил я. – По словам Сашки Седова, Сухомлинов в последнее время буквально сорил деньгами.

– Больших денег ни в квартире актера, ни в квартире его любовницы мы не обнаружили. Хотя, не исключено, что Сухомлинов хранил деньги в банке.

– Вы Сашку Седова отпустили?

– Пока его допрашивают как свидетеля. Но я бы на вашем месте не лез в это дело. Я уже получил нагоняй от прокуратуры. Курочкин недоволен твоей активностью, Игорь.

– Мы будем вести расследование на законных основаниях, – возразил оперу Чернов. – Мне только что звонил Сабуров, адвокат Лузгина, и просил прояснить кое-какие обстоятельства. Мы уже договорились о встрече. Через пару часов мы оформим все необходимые документы и известим прокуратуру.

Рыков поморщился. Видимо, огорчился вмешательством в процесс расследования самого въедливого адвоката нашего города. А Сабуров был не только самым въедливым, но и самым дорогим адвокатом. Странно, откуда у скромного актера нашлись деньги, чтобы оплатить услуги Василия Михайловича. Разве что богатые спонсоры помогли.

– Сабурову звонил Худяков, – пояснил Чернов. – Директор попросил у адвоката правовой защиты от милицейского беспредела. И Сабуров ему не отказал.

– Так уж и беспредела, – хмыкнул Рыков.

– Худякова можно понять, один актер умер, другой сидит в тюрьме, а на них репертуар держится, – попробовал я оправдать директора, но понимания у майора не встретил. Олег по-прежнему считал, что Лузгин в этом деле не без греха. И имел на это серьезные основания, надо признать.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь с кресла, – поеду за Седовым. А то неловко получилось, завез парня в подозрительную квартиру и бросил на растерзание милиции.

Я полагал, что Рыков отправиться со мной на место преступления, но у майора нашлись более неотложные дела, и мы расстались с ним на пороге Черновского офиса. Олег в который уже раз предостерег меня от чрезмерного рвения и получил новую порцию заверений в лояльности как к правоохранительной системе вообще, так и к районному прокурору Курочкину в частности.

В квартире Кузьминой меня поджидал обиженный на весь мир следователь Синявин, все в той же поношенной пиджачной паре и с привычно-кислым выражением на лице. Плащ следователя лежал на диване, здесь же сидел тихим мышонком Сашка Седов, а по комнате сновали люди с рулеткой, видимо опера и эксперты. Труп Кузьминой уже увезли, но на полу мелом был нарисован контур человеческого тела, в котором устрашающе темнела лужа крови. Допрашивал меня Синявин лично, хотя мог бы поручить это бесперспективное дело одному из оперов. В сущности, я ведь ничего важного не знал. Хотя, конечно, мельком видел убийцу.

– Зачем вы поехали к Кузьминой? – хмуро спросил Синявин.

– Меня попросил об этом Лузгин. Он беспокоился о ее здоровье. Все-таки женщина пережила страшный стресс.

Я рассказал Синявину о приключении на дороге, где меня обстреляли нехорошие дяди, но следователь, видимо, уже знал подробности неудавшийся погони и большого интереса к моему рассказу не проявил. Так или иначе, но все мои показания были тщательно запротоколированы, после чего я был с миром отпущен на все четыре стороны.

– Я могу забрать с собой Седова? – вежливо спросил я у следователя.

– Забирайте, – вяло махнул рукой Синявин.

В ту же минуту мы покинули озабоченных нешуточными проблемами профессионалов и ссыпались вниз по лестнице. Обретший свободу Седов с облегчением вдохнул в себя свежий воздух. Выглядел Сашка бледновато, что и не удивительно. В отличие от меня, он знал Наталью Кузьмину и, видимо, тяжело переживал ее смерть.

– Познакомь меня со своей подругой.

– С какой подругой? – удивился не отошедший еще от впечатлений актер.