До последней точки - Алан Фостер

— Несмотря на кажущуюся обыденность, мы все еще не вернулись в нашу Линию Существования.

— Этого не может быть! Посмотрите вокруг! Все такое привычное. Люди, улицы, дорожные знаки.

Алисия была очень взволнована.

— Все, все кажется здесь совершенно обычным.

— Не все, — голос Маус был тихим, но твердым.

— Вы хотите сказать: из-за того, что какая-то официантка нам нагрубила, мы должны считать себя в другой реальности? — возмутился Френк.

— Она пытается объяснить вам, друзья мои, что несмотря на кажущееся благополучие, мы не имеем права успокаиваться и расслабляться и что даже если какая-то незначительная деталь нас волнует, то ее нельзя сбрасывать со счетов, потому что до Прядильщика еще добраться не удалось, нити продолжают запутываться и рваться. И то, что нам кажется мелочью, может впоследствии обернуться бедой, — вступился за Маус Весельчак.

Алисия начала с беспокойством озираться по сторонам, как будто бы ожидая, что вот-вот через заднюю дверь войдет полк демонов. Индеец, увидев, как она разволновалась, попытался успокоить ее:

— Ну, может быть, мы все ошибаемся и давайте, наконец, поедим. А тебя, Френк, я попрошу вот о чем. Если эта официантка еще раз попробует съязвить, не выходи из себя.

— Хорошо, — сказал Френк, — я попробую. Когда принесли заказ, многострадальные путешественники молча приступили к еде и невольно стали прислушиваться к тому, что происходило вокруг. Казалось, все вокруг посходили с ума. Из-за столов сыпались ругательства и оскорбления. Все друг друга критиковали, но при этом оставались веселыми. Ругались не только взрослые, но и дети.

Когда две девчонки проходили мимо Венди, то не преминули раскритиковать ее прическу и одежду. Венди не сдержалась и съязвила в ответ, но ее одногодки ничуть не смутились, они казались даже счастливыми.

— Нет, это другая Линия Существования, — констатировал Весельчак.

Алисия понимающе взглянула на индейца:

— Да, это очень похоже на нас, с той только разницей, что здесь все говорят то, о чем думают. Никто не врет и не лукавит.

— Они не имеют представления ни о такте, ни о дипломатии, — с огорчением добавила Венди.

— Каждый здесь высказывает правду такой, какой она ему представляется, — попыталась объяснить Маус. — И, судя по всему, единственное, чем здесь можно кого-то обидеть, это сказать, что тот говорит неправду.

Венди надулась.

— Мне это не нравится.

— А тебя это не задевает? — спросил Френк у Весельчака.

— Нисколько, вы же знаете, что я помешанный. Френк рассмеялся:

— Интересно было бы здесь послушать политиков. Алисия возразила:

— Нет, нет, мне здесь ничего не интересно. Все, что я хочу, это скорее домой. Может быть, следующий поворот будет удачнее.

— Похоже, что мы уже совсем рядом, — предположил Френк. — Но надо признать, что пища здесь неплохая и место кажется довольно безопасным. Давайте отдохнем.

Компания направилась к отелю. Френк настоял, чтобы Маус и Весельчак спали в автофургоне. Все с удовольствием согласились. Френк с семьей направился в комнаты отеля.

— Какое блаженство! Настоящие кровати и толстые матрацы. Ванна, в которой можно вытянуться в полный рост!

И все же несмотря на переутомление и на приятное тепло, которое исходило от посапывающей рядом Алисии, Френк не мог уснуть. Нахлынули воспоминания. Френк еще раз вспомнил все, что им пришлось пережить за это короткое время.

Завтра они должны добраться до Солт-Лейк-Сити или до Лос-Анджелеса. Завтра они должны вернуться в свою реальность. Утром они избавятся от этой женщины-загадки и полусумасшедшего индейца.

Чем больше думал Френк обо всем этом, тем меньше хотелось ему спать. В комнате было очень тихо. Френку даже показалось, что он слышит завывание койота далеко за городом, а может быть, это выла собака. Постепенно его начал одолевать сон, но вдруг появился новый звук. Сначала это было похоже на пение птиц, но чем дольше Френк прислушивался, тем яснее становилось, что птицы не могут держать одну ноту так долго. Френк окончательно убедился, что не сможет заснуть.

Раздосадованный, он откинул одеяло, тихонько, чтобы не разбудить жену, оделся и открыл дверь. Снаружи было значительно холоднее, чем днем. Горный воздух пробирал до костей. Френк прислушался. Звук доносился не из дома на колесах и не из мотеля. Узкая бетонная дорожка вела от мотеля к небольшой рощице. Немного поодаль начинался неглубокий овражек, по которому протекал узкий серебристый ручеек. Френк пошел вдоль ручейка. Светила полная луна. Когда Френк вошел в лесок, его ноги стали утопать в сосновых иглах и листьях, которые толстым ковром усыпали землю. Мотель исчез из вида. Френку показалось, что он зашел уже достаточно далеко, и он был готов вернуться, как вдруг снова услышал песню. Она завораживала и притягивала одновременно.

Вдруг Френк увидел миниатюрную фигурку, освещенную луной, которая склонилась над ручьем. Потом фигура выпрямилась, голова откинулась назад и воздух наполнился чарующими звуками. Звезды светили особенно ярко, и казалось, что они подмигивают в такт звукам, льющимся с земли.

— Будьте осторожны, Френк.

— Маус, что вы здесь делаете одна? И почему вы не бережете голос для Прядильщика?

Девушка понимающе улыбнулась.

— Иногда мне необходимо петь так же, как и дышать. Это помогает мне расслабиться и собраться одновременно.

Когда Френк подошел еще на несколько шагов, она предостерегающе подняла руку:

— Будьте осторожны, Френк. Я не шучу.

— Чего же я должен опасаться, овражка?

— Нет, — и ее фиолетовые глаза засверкали, как аметисты. — Скажи мне, Френк Сондерберг, ты мужественный человек?

Френк подумал, что после всего, что они пережили, этот вопрос был несколько риторическим.

— Все зависит от того, что под этим понимать. Я создал большое дело, основанное на воле и решимости. Никогда не избегал трудностей. Никого не предал и никого не застрелил. Но думаю, что мог бы это сделать, если бы пришлось.

— Не оружие делает человека отважным. Истинная отвага здесь и здесь, — и она прикоснулась руками к его лбу и груди. — Ты боишься высоты?

— Не больше и не меньше, чем любой другой парень. Но почему ты меня об этом спрашиваешь?

Маус поколебалась какое-то мгновение.

— Подойди сюда, но будь осторожен! Если ты оступишься, у меня не хватит сил тебя удержать.

— Я буду осторожен.

Через минуту он стоял уже рядом с ней. Неожиданно ветер усилился. Френк повернул голову и посмотрел себе под ноги. В шести футах от его ботинок земля исчезала вместе с деревьями, горами и лунным светом. У Френка закружилась голова, перехватило дыхание. Сердце гулко стучало и отдавалось в мозгу настойчивым: «отойди, отойди, отойди». Но, помня о том, что только что ему говорила Маус, он не двигался с места, хотя помнил ее слова: «Если ты упадешь, я не смогу тебя удержать».