Устрашители - Дональд Гамильтон

Правда, орел немного смешался, узрев покорного слугу и припомнив, как я обезоружил и припугнул его в кабинете Элси Сомерсет. Но быстро обрел прежний величественный вид, победно уставился на пленного. Пришел и орлиный черед кукарекать!

— Если миссис Маркет готова, — промолвил Фрешетт, выразительно глянув на застывшую близ окна Джоан, — считаю заседание открытым. И неторопливо уселся.

— С удовлетворением уведомляю присутствующих, что изменнице Дэвидсон воздали по заслугам, покарали смертью, каковой пример да послужит предупреждением каждому, вынашивающему опрометчивые умыслы...

Фрешетт поневоле осекся, ибо Джоан отделилась от стены, с шумом придвинула стул, обосновалась на свободном месте. Выждав, покуда соратница устроится поудобнее, генерал продолжил:

— Также уведомляю: блестяще проведенный бойцами НОА карательный рейд позволил захватить двух империалистических наемников, замешанных в том же заговоре, имеющем целью разрушить партию и повредить благородному делу всемирной пролетарской революции. Предстоит определить наказание, соответствующее вине этих двоих. Лично я считаю, что мужчина отнюдь не заслуживает снисхождения и должен быть покаран по всей строгости революционного закона. Руки американского наймита обагрены кровью наших товарищей.

Он выдержал драматическую паузу; воспоследовало негодующее перешептывание.

В «Инануке» господин... виноват, «товарищ» генерал изъяснялся с откровенным французским акцентом. Сейчас акцент будто ветром сдуло.

— Женщину придется судить отдельно, хотя провинность ее ненамного меньше, — сказал Фрешетт. — Но, прежде нежели приступить к заседанию трибунала, посвятим несколько минут обзору великого движения, которое мы с честью представляем на канадской земле...

Речь оказалась умопомрачительной. Правда, Фрешетт начал не от Адама, как заведено у ему подобных, а от Брута, великого тираноубийцы. Упомянул Ирландскую революционную армию. Фронт освобождения Палестины, МПЛА, и прочая, и прочая, и прочая... Половины окаянных названий даже я отродясь не слыхал.

Всех похвалил за бунтарский пыл, всех погладил по головам за революционное рвение, каждой сестре выдал по серьге. Помянул всуе благородное имя Симона Боливара и тут же оскорбил светлую память последнего, сравнив его с параноиком, убийцей и международным террористом Че Гаварой.

Устрашающий грохот заставил собрание вздрогнуть. Джоан Маркет хватила по столу обоими кулаками. С немалой, доложу вам, силой.

Воцарилось безмолвие.

— О чем идет речь? — прошипела Джоан. — О чем здесь ведется речь?

Глава 23

Неловко поерзав, генерал Фрешетт снизу вверх посмотрел на вскочившую женщину, казавшуюся, благодаря всклокоченным волосам еще выше, нежели была на деле.

— Успокойся, Джоанни, — попросил он мягко.

— Забыл упомянуть Иисуса Христа и Джорджа Вашингтона! — оскалилась Маркет. — И не смей называть меня Джоанни! Ты знаешь, какой нынче день! И знаешь, на что я сегодня иду. По-твоему, я должна сидеть за столом и слушать весь этот бред сивой гребучей кобылы?! Разносить людей на клочки не очень легко, mon general! Нужно хоть чуток подготовиться внутренне!

Фрешетт прочистил горло:

— Необходимо принять известные решения...

— Почему сегодня? Просила же: отложи, перенеси! Нет, неймется ему!.. Что с тобой, Джейк?

Я непроизвольно отметил, что товарищ Маркет именовала товарища Фрешетта на английский лад.

— Мы же давным-давно обсудили все! Втроем: ты, я и Дэн. Хотели создать настоящее революционное движение, устроить настоящий террор, а не игру в солдатики. Не было ни дурацких штабов, где нас могут накрыть, словно крыс в норе, не было идиотских автоматов, не было гребаных, из пальца высосанных чинов несуществующей, злогребучей партизанской армии. Но были бомбы! И бомбы взрывались, и правительства накладывали полные штаны дерьма, и готовились принимать наши требования, как только мы их выскажем! Кому нужен этот штаб? Кому нужны эти заседания?

— Давно доказано, — произнес Фрешетт, — что организация, подобная нашей, должна иметь средства для самозащиты и опытных администраторов.

— Распорногреби ее, твою самозащиту! Мы не защищаемся, мы нападаем! И очень успешно, кстати, нападали, пока ты не связался с...

— Разве успешно? — рявкнул самозваный генерал. — Да, согласен, в некотором смысле. Покуда твой любезный муженек не подорвался на самодельной, гроша ломаного не стоившей бомбе! Мученик революции... Собственной никчемности мученик!

Джоан готова была разодрать Фрешетта на клочки:

— Не смей хулить моего мужа! Не смей насмехаться над памятью Дэнни!

— Прошу прощения. Дэн Маркет провалил простейшее задание, а потому числится великим героем. Конечно, исполать ему, исхитрился прихватить за компанию несостоявшегося предателя Атвелла. Доносчик умолк своевременно, чего не могу сказать о его женушке. Тебе говорили: Кэтрин доверять нельзя! Позабыла? Позабыла?!

— Только потом, — ядовито заметила Джоан, — ты сам посоветовал: прими, лучше держать гадину к себе поближе и наблюдать попристальнее.

— Господин председатель! — вмешался негр в пятнистом комбинезоне: — Господин генерал, сэр, нельзя ли вернуться к основной теме и отложить скандал до завтра?

— Верно замечено, — одобрил Фрешетт после мгновенного колебания. — Слышала, Джоан?

— К основной теме? Основная тема — гребаный дистанционный радиодетонатор. Бомбу мы с Руфью заложили поутру, а теперь ее надобно взорвать, надавив кнопку. А ну? Кто дерзнет, а? Смелей, звездо-гля-везде-кол-добины!

В зале заседаний стало слышно падение пылинок. Джоан запустила руку в объемистый карман юбки, вытащила крохотный транзисторный приемник.

— Очень просто, — уведомила она. — Включаете, как обычное радио, потом утапливаете кнопку, над которой значится «Освещение». И так загремит, словно свету конец наступает. Кое для кого в городе это, между прочим, и будет концом света. Прошу, генерал Фрешетт.

Она толкнула приемник по столешнице прямо к председателю. Фрешетт не шевельнулся. Джоан буквально зарычала от ярости.

— Что, генерал Джейк? Духу не хватает? Кишка тонка? Или кнопочку найти не можешь? Не стесняйся, попроси Руфь, она покажет. А нужное время назовет полномочный представитель достойного мистера Брассаро!

Фрешетт ухватил женщину за руку:

— Стой, куда ты?

— Куда угодно! — прохрипела Джоан. — Куда угодно, только подальше от гребаной шайки никчемных не-умех! Надо было уйти, еще когда ты связался с поганым нью-йоркским бандитом и его подручными. Да, я о присутствующих говорю, господин Овидий, или как вас там... Нужно было послать ублюдка на хрен изначально!

— Выбора не было, знаешь сама, — сказал Фрешетт. — Не было выбора, Джоанни. Дэн погиб, и мы остались без единого грамма взрывчатки, без человека, умевшего худо-бедно сооружать бомбы... Да и в любом случае, Брассаро нас держал за глотку. Выдал бы властям, откажись мы сотрудничать.

— А мы и рады получать гребучие бомбы и подержанные автоматы, из которых с десяти шагов не попадешь в амбарную стену! Но за это приходится...

— Мистер Брассаро оказал неоценимую помощь, обеспечил оружием, экспертами, укрытиями! Я не требую благодарности за свои административные усилия, Джоанни, однако прошу воздержаться от излишне резкой, тем паче прилюдной критики, покуда не попробуешь улаживать возникающие трудности сама. Тогда узнаешь, почем фунт лиха. Женщина вырвалась:

— Давно знаю! Это я нажимаю кнопки, а вы заседаете, заседаете, заседаете... Для разнообразия палите по девкам с безопасного расстояния. А в открытом бою ни черта не стоите! Скольких уложил этот субъект в «Инануке»? А в квартире Дэвидсон? А? Фрешетт промолчал.

— Попробуй, Джейк, надавить на кнопку сам, — тихо сказала Джоан. — А с меня достаточно. За свободу не сражаются бок о бок с такой мразью, как Эмилио Брассаро.

Покорный слуга метнул взгляд на маленького пухлого человека, вооруженного полуавтоматическим дробовым ружьем, но Иоанн Овидий, сиречь Генрих Глок, сохранял олимпийское спокойствие. Генерал Фрешетт, как заметил я, тоже покосился в сторону почетного гостя...

Свирепо протиснувшись мимо генеральского кресла, Джоан обернулась, окатила Овидия молчаливым презрением и выскочила вон.

Через вторую дверь, которой хлопнула изо всех сил.

Мы услышали, как ее туфли грохочут по гнилым доскам старого пирса. Женщина двигалась к берегу.

Видеть этого не мог никто, ибо занавески на окне были плотно сдвинуты.

Глава 24

С огромным опозданием покорный слуга сообразил: никакого настоящего препирательства не было. Просто привычный истерический фарс, который, по-видимому, неизменно разыгрывался перед каждым намеченным взрывом. Диагноз подтвердила Красная Ленточка, шепнувшая Мэнни:

— Господи, каждый раз эта психопатка взвинчивает себя до нужного состояния! До белого каления... Сколько же можно? Хоть бы раз нажала проклятую кнопку, никого не истязая!