СССР: вернуться в детство-4 - Владимир Олегович Войлошников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
**Не такая популярная, как предыдущая,
но тоже известная песня.
Композитор Вано Мурадели,
стихи Евгения Долматовского.
Вообще, по ходу дела,
в ЦК в то время
много песен слушали.
А чтобы умные люди могли себя проявить максимально, туда же, к несогласным административно, будут отправлены и все несогласные политически. Дорогая наша либеральная интеллигенция, все осужденные по политическим статьям, диссиденты и прочие. Им даже предоставится свобода экспериментально проверить любые свои идеи в границах, не противоречащих законам Союза Советских Социалистических Регионов. А коммунистическая партия сделает всё возможное для перевоспитания несознательных граждан.
Далее пошли панорамы северных природ, перемежающиеся картинками, с голосом за кадром. Диктор пояснил нам, что расселение полагалось производить малыми посёлками, не превышающими численность в тысячу человек. Новым поселенцам будет передано необходимое для жизни и производства…
Как я поняла, эти посёлки должны были выстроиться в определённом порядке и в случае удачи в дальнейшем стать частью инфраструктуры будущих северных городов, обеспечивать их всяким потребным, в том числе питанием.
В финале диктор сухо добавил, что новым поселенцам вменяется в трёхмесячный срок обечпечить условия для круглогодичного пребывания, обучения и воспитания подрастающего поколения, в противном случае на осенне-весенний период детей придётся вывозить в специализированные интернаты.
Это холодным душем отрезвило и Кавказ, и Среднюю Азию, и даже западную Украину.
А в магазинах внезапно появились яблоки (нормальные, не избитые вусмерть и не гнилые). Народ сперва кидался и нахватывал авоськами, а потом как-то привыкли, что яблоки есть, и успокоились. К декабрю, сразу скажу, пошли даже мандарины, и картинка повторилась снова. Но мандарины тоже не закончились в один день. И хоть продавали их по-прежнему по килограмму в одни руки, не сходили с прилавков весь декабрь и январь.
Но это я немножко забегаю вперёд. Громкими процессами страну будет лихорадить всё лето и часть осени. Люди, связанные с пенитенциарными учреждениями будут рассказывать, что после наступления холодов целые эшелоны «антисоветчиков» остались во временных пересылочных лагерях до следующей весны, а пока местные иркутские власти внезапно озадачились совершенно другой проблемой.
ЭТНОГРАФИЯ — ПУТЬ К СОЦИАЛИЗМУ?
Это на самом деле, флэшбек такой. В одной из книг Макаренко (честно, не помню в какой), прибыв на место будущей колонии, он (Макаренко) встречает как бы педагога (такого, типа безумного профессора), в каморке которого на стене висит лозунг на полосе бумаги: «Стенография — путь к социализму!»
Каким образом стенография должна была обеспечить вход в светлое социалистическое будущее, осталось покрыто туманом. А вспомнила я об этом потому, что господа-товарищи, которые сидели в комиссии напротив нас, почему-то были уверены, что так же здорово всё получится с этнографией. Ну, или хотя бы с фольклором. Вообще, они, по-моему, не очень различали два этих понятия.
Так. Сначала.
19 мая 1986
Нас пригласили на заседание расширенной комиссии, в которую были включены представители горисполкома, облисполкома, комитета по культуре, детских и молодёжных коммунистических организаций (в лице пионервожатых и комсомольских вожаков), краеведы-музейщики и ещё какие-то люди. Всё было солидно — большой кабинет, ковры, огромный, не побоюсь этого слова, полированный стол, стакан перед каждым заседающим и несколько графинов с водой. Должно быть, от долгих речей у выступающих пересыхает в горле.
Слова начали по очереди брать всякие ответственные тёти и дяди, которые красиво говорили про прошедший пленум, про новые горизонты, а также про (внезапно) сохранение культурного наследия.
Я слушала, не совсем понимая, нахрена нас вообще сюда позвали, и между делом меня вдруг живо заинтересовал вопрос: почему у комсомольцев вожаки, а у пионеров — вожатые? Что за невнятная дифференциация штанов?*
*В кино про Кин-дза-дзу,
которое не все любят и понимают,
и который неизвестно —
будет ли снят теперь,
была вполне чёткая
цветовая дифференциация штанов.
Не помню, присутствовала ли в фильме
именно эта фраза
или уж мы её сами придумали.
Да и неважно.
Всё равно, малиновые штаны: два раза «ку»
а уж жёлтые…
Поразмышляв ещё немного я выстроила для себя такой ранжир:
великий вождь (это, конечно, Ленин или Сталин, обычно употребляется в сочетании со словами «мировой революции»);
вождь (просто, без «великого»; это всякие прочие типа «дорогого Леонида Ильича», партийный);
вожак (это комсомольский, таких пруд пруди, в каждой школе хоть один да есть; как правило, это граждане, которые сознательно нацелились не работать, а руководить);
вожатый (просто должность для граждан, которые хотят — или были заставлены — рулить пионэрами; по качеству сильно разнились между собой, впрочем, как и представители всех прочих категорий).
И тут председатель этого сборища, которому, кажется, было не менее скучно, чем мне, этак поднял брови и выпучил глаза, словно перед этим едва не уснул (не исключаю, что так оно и было). Пантомима была такая интересная, что я невольно сконцентрировалась на происходящем. А дядя завершил свои эволюции и громогласно заявил:
— Так давайте обратимся непосредственно к председателю этой юннатской станции! Что они думают по поставленному вопросу?
Вот тут я оказалась в сложном положении. Что я думаю? Да ничего! Я ж не слушала. Как их слушать вообще, пока сквозь дебри их измышлений пробьёшься…
Но заявить, что я тупо прохлопала ушами, стратегически неправильно — сразу все закивают головами, что я маленькая, и больше ни на какие заседания не позовут. А на виду быть надо — это и определённая общественная бронь, и кой-какие преференции под такое дело получить можно.
— Мысль интересная, — дипломатически ответила я. — А можно ещё раз чётко услышать, что конкретно от нас требуется?
И вот тут-то они мне и выдали.
Товарищ Андропов же заявил, что нужно сохранять национальные традиции в специальных объединениях. Традиция (особенно в сознании руководства) — это нечто, связанное с селом. А вот тут у нас как раз и подходящий объект есть сельской направленности — как удобно! Пусть они заодно и центром народной культуры будут.
— Вы что, прикалываетесь? — обалдело спросила я.
Хорошо, что Вова сегодня со мной отказался поехать (он эти заседания вообще на дух не переносит). Представляю, что мой муж-матершинник мог бы им ляпнуть. Нет, он, конечно, старается сдерживаться, но когда вот так…
Собрание завозилось. Только что они так всё здорово обсудили — и вдруг. Больше всех возбудились комсомольские вожаки. Начали активно выражать, так сказать, порицать и осуждать. И, конечно, понимающе кивать друг другу — мол, чего же ждать о детей, не понимают высоких целей партии.
Это меня так здорово взбесило, что я встала и несколько раз хорошо стукнула толстым стеклянным стаканом по полированной столешнице. Согласна, жест идиотский. В последнее время у меня чёт нервы сдают.
Зато люди настолько не ожидали подобного неадеквата, что все вдруг замолчали.
18. ВОТ ТЕБЕ И НОВЕНЬКОЕ!
В ОБЩИХ ЧЕРТАХ
— Для организации нормального этнокультурного центра, — немедленно воспользовалась паузой я, пока никто не успел раскрыть рот, чтобы начать мне выговаривать за неподобающее поведение, — требуются отдельные земельные площади, специальные профильные помещения, ставки сотрудников, в конце концов!
— Но ведь у вас уже есть хозяйство… — удивлённо начала какая-то мадам.
— Подождите! — решительно возмутилась я. Тут только скажи: «Да», — сразу сядут и ножки свесят. Всем скопом! — Вы как себе наше малокомплектное животноводство представляете? Деревянные вёдра и корыта, что ли? Вы хоть раз держали в руках орудие труда тяжелее авторучки?
— Ну, на картошку-то в колхоз мы тоже ездим! — несколько оскорбилась дама.
Да, было такое глупое общенародное развлечение: пару-тройку дней в году отработать на колхозном поле, хоть ты инженер, хоть студент, хоть токарь…
— Значит, вы способны понять, что современное экспериментальное хозяйство имеет очень мало общего с крестьянским укладом даже девятнадцатого века. У нас малое, но высокотехнологичное сельскохозяйственное производство!* Вот, кстати, у нас и поля нет! — развела руками я. — Что показывать будем?
*Это я уж для пущей важности.
Средне-такое технологичное.
Но тем не менее!
— Кому показывать? — удивился председатель собрания.
— Как — кому? — показательно подняла брови уже я. — Школьникам-дошкольникам, например… — в голове у меня внезапно завертелись колёсики, рисуя
