Сад смерти - Маргит Сандему

Камни над головой сомкнулись. Выхода видно не было. Она была со всех сторон закрыта в этой ужасной мельнице. Казалось, самообладанию ее пришел конец. Ужасно, если сейчас она допустила ошибку и встала на неверный путь, спасения не будет. Все вокруг нее двигалось, откатывалось в стороны и возвращалось на место, перемалывалось и скрежетало. Она все время двигалась вместе с камнями, она уже не понимала, где находится, движется ли она вперед или назад, вверх или вниз. Единственное, что ей оставалось — это движение — пока между безжалостными глыбами еще оставалось какое-то место для нее.

Но вот случилось то, чего она боялась больше всего. На секунду она получила передышку, когда она — она сама не знала, как — очутилась совсем внизу, на дне пещеры. Какое это было непередаваемое наслаждение — вновь очутиться на чем-то твердом, стоящем на месте. Но долго думать ей не пришлось. Вновь приблизились камни — и вдруг она увидела два прохода.

Шира застонала: у нее не было времени, она не могла выбирать логически, она вынуждена была двигаться как можно быстрее, и к тому же у нее не было представления о том, где находится. Она увидела мерцающий свет факела в одной из щелей между камнями. Шира молча поблагодарила Мара или богов, или кто там еще позаботился о ней? Недолго думая, она прошмыгнула в проход, который сужался прямо на глазах.

Сначала она подумала, что это ловушка, и что она со всего маха угодила в нее, потому что единственная возможность выбраться находилась сейчас у самой земли — низкое и узкое маленькое пространство. Она понимала, что опаздывает, потому что и это пространство сужалось. Шира молниеносно заползла в это отверстие, а камни над нею неумолимо кружились и даже поцарапали ей спину.

Она пролезла и смогла вновь встать на ноги. Сейчас пламя факела было совсем рядом, но перед ним была стена. И снова невыносимое ожидание. Больше всего ей хотелось броситься вперед прямо на погибель, но она заставила себя стоять тихо и ждать, когда предоставится наилучшая возможность, и вот… Она проскочила! И уже ничто не преграждало путь к пламени, которое показалось в проеме, не большем, чем вход в ярангу. То, что осталось из ее одежды, было изорвано в клочья. Шира заковыляла по коридору — с расцарапанными локтями и коленками, с кровоточащими ранами на руках. Она легла на спину и закинула руки за голову, закрыла глаза. Вокруг было тихо. В полной тишине она слышала свое собственное дыхание, тяжелое и лихорадочное, грудь ее ныла. Раздался еще один тяжелый удар гонга, заставивший землю под ней содрогнуться.

В пещере снаружи Сармик глубоко вздохнул.

— Ну, наконец-то!

Ировар выпрямился и с трудом раскрыл глаза. Map переменил ногу, и Даниэль внезапно вспомнил, что означает древнее скандинавское имя Map. Боевой конь. И правда — то, как он здесь стоял, на камне, терпеливо, не двигаясь, ожидая, напоминало удивительную способность лошадей спать стоя! Но Map не спал. Его дьявольские глаза временами вспыхивали, и Даниэлю становилось не по себе от холодного, быстрого взгляда, который Map бросал поверх их голов.

У него очень болели глаза, сухие, как будто полные песка, во рту была неприятная сухость от голода и жажды. Конечно, ему следовало бы поспать, но у него не было на это времени, он хотел сопровождать Ширу в ее одиноком путешествии, хотя и не мог ей помочь. Но Даниэль был одним из тех, кого постоянно мучает совесть: а сделали ли они для своих ближних все, что могли? Поэтому он просто не мог отдыхать. В голове его все время вертелся вопрос: увидят ли они еще когда-нибудь маленькую, удивительную Ширу? Шира не скоро смогла открыть глаза вновь. Все тело болело и казалось застывшим из-за ссадин. С тихим стоном она поднялась на ноги.

«Я больше не могу, — подумала она. — И все равно, я должна. Я ужасно хочу есть, чудодейственный корень из Таран-гая уже не может помочь. Я так долго его жевала, что его вкус стоит у меня в горле. Хотя, в общем-то, он ничего. Благодаря ему появляются такие удивительные мысли, как будто оказываешься в каком-то сказочном мире…

Но я должна идти дальше, иначе голод постепенно измотает меня. И я не должна ни в коем случае пренебрегать своими обязанностями и задачами, я не должна стремится закончить путь как можно быстрее. Это самое опасное из того, что я могу сделать, и особенно очевидным это стало в последней пещере. Мне нужно ровно столько времени, сколько потребуется. Кстати, о времени! Интересно, как долго я нахожусь уже внутри горы? Здесь нет ни времени, ни солнца, ничего от жизни, бьющей ключом на земле…»

Шира вышла из коридора. На нее обрушилась полная тишина. Но это была иная, новая тишина. Не тишина поющей вечности, как тогда, когда время остановилось при встрече с Шамой. И не шелестящая тишина в бесконечности туманов, пока женский голос не начал петь свою странную песню. Это была полная тишина, немного гнетущая, почти плотная, осязаемая на ощупь. Не было слышно ни единого звука. Шира вспоминала, что иногда она ощущала тишину так явственно, что могла слышать ее. Но сейчас тишина была иной. Тяжелая, мертвая.

Она увидела дорогу, узенький мост, бегущий вверх, уходящий на головокружительную высоту над ничем. Далеко, далеко впереди извилистая дорога вновь спускалась, дорога в немой пустоте.

Внезапно Шире показалось, что ее путешествие странным образом углубилось. Она спросила: так ли это?

— Верно, Шира, — подтвердил голос. — Это худшее из путешествий, которое может выпасть кому-то на долю, это путешествие в глубины собственной души.

Немногие могут его выдержать: посмотреть на себя с этой стороны. Поэтому тебе и готовили, Шира, с самого рождения, чтобы твое странствие было более легким. И предки твоего друга Даниэля тоже внесли свою лепту, позаботившись о том, чтобы ты не слишком перегружала свою способность воспринимать. Они позволили тебе увидеть этот мир, а он не для людей.

— Более легким? — засмеялась она, чуть не плача, и потерла свой исцарапанный локоть. — Ну что ж, возможно.

Она не стала высказывать вслух богохульную мысль о том, что ее уже не волновало, освободятся ли Таран-гай и Люди Льда от своего проклятия. Ее едва ли поняли бы правильно.

— А где я нахожусь сейчас? — крикнула она куда-то вверх.

— Это дорога называется «мост зла». Он очень длинный — чтобы на нем уместилась вся твоя прошлая жизнь. Здесь есть место всем тем качествам, которые связаны со злом, таким, как грубость, злость, вспыльчивость, жажда мести и так далее. На пути по мосту ты встретишь всех, кого ты обидела сознательно. И они не сделают твой путь легче.

— А что случится? — спросила Шира со страхом в голосе.

— Ты видишь, мост очень узкий. Чем меньше провинностей на твоей совести, тем шире он будет. Но если в твоей душе хоть когда-то горела злоба, мост сузится. А если речь идет о настоящей подлости, то мост может оборваться, и из этой огромной пропасти тебе не выбраться никогда. Это касается твоих мыслей. Ну, а если ты встретишь кого-то, кому ты четко и сознательно причинила боль, то горе тебе!