Один в поле воин - Виктор Иванович Тюрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Верю. Как не верить, – пробормотал уголовник, который действительно знал, на что способен этот человек. – Мне бы только отлежаться пару дней. Этот сучонок, похоже, мне ребра поломал. Вздохнуть больно.
– Гостиницу «Метрополь» знаешь? – спросил здоровяк, проигнорировав жалобы бандита.
– А то! Слышал, что там бобры знатные водятся, только нашему брату туда хода нет. Агенты-суки пасут поляну…
– Запомнил американского пацана?
– Еще как. Что, падлу мелкую на перо надо поставить? Так это с нашим большим удовольствием.
– Возьмешь пару толковых ребятишек и покажешь им американца. Пусть походят за ним. Мне надо знать, куда и зачем пойдет. Пусть отмечают все, вплоть до мелочей, а сам завтра к вечеру будь на хате у Машки Рюмки. Подойду, расскажешь, что и как. Все понял?
– Понял. Сделаю, как надо.
Стоило бандиту с кривой от боли физиономией завернуть за угол, как мужчина развернулся и пошел по улице в противоположную сторону, при этом он умело проверялся, сразу чувствовалась выучка человека, которому приходилось уходить от служб наблюдения. Это умение и другие навыки диверсанта бывший немец с Поволжья получил в специальной школе «Бранденбург – 800», как и свое новое имя. Михаэль Вагнер. Для него война началась на два дня раньше, 20 июня, когда его в составе группы диверсантов сбросили в тыл Красной армии. Следующие два года он участвовал в различного рода спецоперациях на оккупированных территориях. Какое-то время даже довелось командовать ротой, участвуя в антипартизанских операциях, пока в середине сорок четвертого года его не отозвали и не направили на должность старшего инструктора в одну из разведывательных школ в Баварии. Правда, делиться опытом ему пришлось недолго, и вскоре он получил новое назначение, вот только уже понял, что война проиграна, и предпочел дезертировать. Спустя трое суток он уже сидел в одном из кафе Берна, где заказал кофе и сделал один звонок. Это было место и номер телефона, который ему дал для явки барон Генрих фон Людвиг, заместитель начальника той самой разведывательной школы, в которой он был инструктором. В свое время они выяснили, что являются единомышленниками, придя к выводу, что пришло время заняться своей личной судьбой.
– Михаэль Вагнер? – перед его столиком остановился мужчина, бывший военный, как сразу определил бывший диверсант по его выправке.
– Да. С кем имею…
– Фридрих Зайдлиц, – перебив его, представился бывший военный. – Мне известно, что с вами говорил Барон, а раз вы здесь, значит, решили работать с нами. Я правильно понимаю?
– Правильно.
За все эти годы он побывал в семи странах, выполняя различные задания. Вагнер, в отличие от своих коллег, копил деньги, мечтая лет через пять выйти из дела, купить бар и зажить спокойно. О его мечтах знал его старый знакомый Генрих фон Людвиг, который привлек его к работе наемника, пообещав хорошие деньги. Сейчас барон взял себе новое имя Курт Хаген, чтобы, как он объяснил, не позорить память предков, и занимался исключительно подготовкой к операциям, не принимая участия в боевых действиях.
Вернувшись в Швейцарию после очередной операции, Вагнер сидел в кафе и пил кофе, когда к его столику подошел Хаген. Это было странно, так как они мало общались друг с другом, а если случалось, то только по служебной необходимости. Следующей неожиданностью для наемника стало предложение поехать в Россию. Работа казалась несложной, а условия были настолько хороши, что он дал согласие, невзирая на то, что когда-то поклялся никогда больше не возвращаться в советскую Россию. Риск действительно был, и немалый, потому что, пусть и не знал точно, он числился в списке военных преступников.
Теперь он, расставшись с уголовником Слепнем, бывший советский гражданин Михаил Садков, ставший Михаэлем Вагнером, в очередной раз перевоплотившись в кладовщика Василия Ивановича Зеленского, шел сейчас поздним зимним вечером по одной из улиц Москвы. Убедившись в отсутствии слежки, завернул за угол и подошел к легковому автомобилю, стоявшему у тротуара. Открыл переднюю дверцу и сел рядом с водителем, который явно скрывал свое лицо. Несмотря на холод, на нем была шляпа, низко надвинутая на лицо, и поднят воротник пальто, для того чтобы скрыть лицо. Хозяин автомобиля даже не посмотрел на того, кто сел рядом с ним, а только лаконично спросил:
– Книга?
– Нет книги. Вы в курсе, что к художнику собирались прийти американцы?
– Это плохо, – ровным голосом, словно ничего не случилось, сказал водитель. – Что случилось?
– Уголовники, по словам Слепня, сработали, как надо, и уже собирались уходить, как явились американцы. Баба, мужик и подросток. Все испортил мальчишка. Вырубил Резаного, потом сбил с ног и оглушил Слепня, убегавшего с книгой. Тот считает, что книга у подростка, так как, очнувшись, рядом с собой ее не нашел.
– Как мальчишка мог справиться с двумя матерыми уголовниками? Ты ему веришь?
– Я никому не верю, вот только сейчас он не врал.
– Это почему?
– Служил он какое-то время под моим началом. Стоит о его прошлом рассказать ворам или донести властям, так те или другие его враз шлепнут.
– А сам что?
– Была мысль подняться к художнику, но в этот момент из подъезда выбежал американский щенок, и почти сразу подъехала машина, из которой вылезли двое мужчин. К тому же на улице прохожих прибавилось. Не рискнул. Из разговора мальчишки с мужчиной удалось понять, что этого подростка зовут Майкл Валентайн.
– Валентайн, – водитель хмыкнул. – Что-то знакомое. Что там с Резаным?
– Не знаю. Слепень сказал, что тот захрипел и рухнул на пол, когда он делал ноги.
– Вспомнил! Точно. Тотализатор. Мальчишка-боксер. Ладно, об этом потом. Что ты сделал со Слепнем?
– Пока живой. Сказал, чтобы приставил за этим Майклом пару своих парней. Пусть проследят. Может, книга каким-то боком всплывет.
– Значит, книга у мальчишки. Вот только зачем он ее взял? – принялся рассуждать водитель. – Ее ценности он не знает. Мальчишка просто поднял книжку и прихватил с собой. Что дальше? Он ее кинет, скорее всего, где-то в мастерской. Ты понял, что надо сделать?
– Ясно. Сегодня же ночью, мы с Куртом снова обыщем мастерскую художника.
– Утром позвонишь, что и как, – незнакомец на какое-то время задумался, потом добавил: – Куда тебя подбросить?
– Не надо. Я пешком.
Поздним вечером, после ужина, мы сидели за столом в номере Вильсонов и пили крепкий чай с малиновым вареньем и медом. Стоило Генри простудиться, как его жена начала метаться в поисках хорошего лекарства от простуды, и