Счастье? - Арсений Никитин

– А зачем ты тогда говоришь «поезжай»?

– Затем, чтоб ты понял, что ничего, кроме как трахать ее, у тебя не получится, а главное, ты сам этого не хочешь! И к любви это никакого отношения не имеет! Вот и все!

– Подожди, но ведь если так разобраться, то про всех так можно сказать!

– А ты на лету хватаешь! Доходит до тебя? Так оно и есть, единственное, что ты хочешь делать с привлекательными девушками, – это трахаться! А как только начинаются какого-то рода проблемы – ремонт надо сделать, кому в магазин идти, денег вдруг мало стало и так далее, – ты ее почему-то уже сразу не хочешь! А потом все задаются вопросом, куда уходит любовь! Никуда она не уходит! Нечему уходить!

В тот день Оле я даже не стал пытаться звонить, а неиспользованную на секс энергию я преобразовал в творческий потенциал и, как смог, попытался поделиться с моими немногочисленными подписчиками некоторыми нерадостными выводами, возникшими после беседы с Геной.

ne_romantick

Рассуждения о сухом остатке.

Если довести вопрос о сухом остатке до абсурда, то приходишь к совсем неутешительным выводам – все сводится к таким элементарным вещам, что становится обидно не только за себя, но и за все человечество.

Выходит, что так широко разрекламированная в литературе любовь – всего лишь расписанная разноцветными и замысловатыми узорами ширма, за которой скрываются разнообразные неприглядные штуковины: необходимость в сексе, обеспечение удобного быта, социальная и финансовая защищенность и прочие банальные потребительские вещи.

Просто в каждой конкретной ситуации за ширмой та или иная вещь приобретает наибольшую значимость – либо секс, либо финансовая защищенность, а иногда (правда, в редких в наше время случаях) желание выглядеть в своих глазах героем.

Новый поворот

Снова выдалась поездка в Москву. Только очутившись в аэропорту, я понял, как же соскучился по командировкам. Ведь раньше я мог неделями пропадать невесть где. За это время (неизвестно зачем) я узнал, что на свете существуют такие города, как Алапаевск, Шарья и Коряжма, научился стирать в раковине рубашки, привык мыться под почти ледяным душем и превратился для всех друзей, знакомых и родственников в практически мифологический персонаж – все знали, что я существую, но никто не помнил, когда же видел меня в последний раз. Тогда все эти перемещения казались невероятной обузой. А сейчас, войдя в здание аэропорта и ощутив его ни с чем не сравнимую атмосферу, наполненную нетерпением, суетой и ожиданием чуда, я даже на секунду остановился и, только с упоением набрав в грудь побольше пьянящего свободой воздуха, направился к стойке регистрации.

В Москву я ехал не один, а значит, опять лишался возможности побыть наедине с собой, спокойно подумать, поразмышлять, сформулировать и запостить в ЖЖ очередную горестную мысль на тему своей никчемной жизни. К тому же придется поддерживать совершенно пустую болтовню, хотя с Сашей, которая и составляла мне компанию в этой московской поездке, болтовня могла стать прекрасной темой для размышлений о природе женской натуры. Только если она не примется грузить своими проблемами, ведь и на работе, и в личной жизни у Саши этого добра хватало. С работой после прихода Веры было все ясно, ну а в личном – Саша жила с абсолютно никчемным, по ее словам, бойфрендом, который, несмотря на постоянную загруженность на некоей загадочной работе, жил полностью за ее счет, то и дело попадаясь на мелких и не очень изменах. Но на этот раз Саша отчего-то была в отличном расположении, улыбалась, смеялась, шутила и даже умудрилась меня развеселить.

Хотя в общем и целом наша поездка не представляла собой увеселительную прогулку – надо было участвовать в одной конференции, выступать с докладом на каком-то семинаре и провести три встречи с представителями компаний, которые моя замечательная корпорация в моем лице рассматривала в качестве объектов для приобретения, к тому же перед этими встречами я должен был досконально изучить отчеты аудиторов по результатам их операционной деятельности. В результате следующие три дня я спал по четыре часа, и, когда под занавес нашей программы мы отправились на ужин с акционерами одной из приобретаемых компаний, я был уверен, что выжатый лимон по сравнению со мной выглядел бы настоящим огурцом.

В ресторане после пары бокалов вина Castillo Ygay Gran Reserva 2001, ощутив легкое головокружение, – я понял, что совсем потерял форму: раньше такие нагрузки организм даже не замечал. Пришлось отставить бокал, когда официант попытался его долить. Более стойкие, а вернее, находящиеся в лучшей спортивной форме партнеры практически силой начали подсовывать стакан с виски, убеждая, что якобы этот напиток, не в пример вину, бодрит:

– Вот увидите, Максим, через пару минут почувствуете себя совсем по-другому!

Я нехотя согласился провести эксперимент, хотя похожие попытки ранее ни к чему хорошему не приводили. Мои товарищи по ужину, видимо обладая отличным метаболизмом, были убеждены, что мой организм работает так же, и продолжали подливать мне виски. Поняв, что если я немедленно не свалю отсюда, то очень быстро свалюсь под стол, я взял телефон, сославшись на то, что мне срочно надо проверить почту, и настрочил Саше эсэмэску: «Предлагаю срочно перемещаться в гостиницу», – а затем с расстроенным видом сообщил, что к завтрашнему утру мне надо закончить презентацию важного проекта и поэтому я вынужден откланяться.

В такси Саша уселась со мной на заднее сиденье, обозвала наших партнеров по ужину жлобами, обругала кухню, досталось еще жуткой музыке в ресторане. Единственное, что ей понравилось, было вино, и она осилила почти полторы бутылки.

– С кухней понятно, а какую ты музыку любишь? – с интересом спросил я. Как утверждал Денис, этот вопрос входит в ряд контрольных, вкупе с литературой и кино, после ответов на которые становится совершенно ясно, стоит ли дальше развивать общение. Саше я пока не задал ни одного.

– Хорошую и разную! А вот сейчас была бы в тему Scissor Sisters. Особенно их последний альбом NightWork[21], почти про нас.

– Если честно, не слышал, – решил признаться я. Мое музыкальное развитие остановилось на Nirvana и Red Hot Chili Peppers.

– Ты что? – искренне изумилась Саша. – Надо срочно ликвидировать твои пробелы на культурном поле!

Оказавшись в гостинице, Саша заявила, что нельзя терять ни минуты, и потащила меня в мой же номер – знакомить меня с клипом Invisible Light[22].

– Хочу проконтролировать, что ты его посмотришь, а не спать бухнешься!

Зайдя в номер, Саша уточнила, не имею ли я ничего против виски из мини-бара, немедленно разлила по стаканам все имеющиеся лилипутские бутылки, а затем развалилась на кровати:

– Ну, тащи свое чудо мобильной техники!

Сначала мы посмотрели Invisible Lights, потом Саша включила 30 Seconds To Mars, затем Lady Gaga, и я понял, что ничего не потерял, застряв в девяностых.

– Вот ты зануда, – заявила Саша. – Давай хоть поржем! – И, не дожидаясь согласия, моментально настрочила в YouTube какой-то набор слов.

Было не смешно. Потом еще. Снова не смешно. Но когда Саша поставила подборку десяти самых нелепых отмазок, когда жена застает мужа в постели с другой, меня вдруг прорвало. Я смеялся как сумасшедший, представляя на месте героя Дениса. В процессе хохота где-то в глубине покатывающегося от смеха сознания я четко осознавал, что не веселился так, наверное, с института, когда мне все было, в общем-то, пофиг. Сейчас, веро ятно, похожее ощущение возникло от чудодейственного взаимодействия вина и виски. Тут мне показалось, что Саша почти прижимается ко мне. Наверное, чтобы видно было лучше. Затем я почувствовал, как она слегка касается меня щекой и я ухом ощущаю ее дыхание. Я сразу вспомнил, что так и не определился, нравится ли она мне, но внутренний цензор немедленно парировал, что я сам ведь утверждал – чем дольше длится общение, тем девушка становится привлекательнее. Но ведь это компромисс! Да и жених у нее есть… А у меня жена и Оля… Правда, с недавних пор мое сексуальное чувство к жене трансформировалось в странную желеобразную субстанцию. Даже думать о сексе с Аней было противно. С Олей это чувство сомнений не вызывало, а вот все остальное… Гена, наверно, абсолютно прав с его теорией по поводу единственного интереса к девушкам такого рода. А Саша тоже вроде совсем не против. Но все же хотелось расставить все точки:

– Мне кажется, что ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Если кажется – не целуй! Кажется – креститься надо!

– А если целуй?

– Значит, не кажется!

Я медленно протянул к ней руку.

– Слышь, Максим, давай не будем! – с улыбкой замотала Саша головой, отчего ее кудряшки, как всегда, задорно запрыгали в разные стороны, хотя руку она не оттолкнула и не отодвинулась. Я на мгновение застыл, и рука замерла на полпути. – А если будем, то давай, – произнесла она уже совсем другим тоном, не оставляющим никаких сомнений.