Озорная леди - Синди Холбрук

— Объясни мне, ради бога, о чем идет речь! — раздраженно попросил Ричард, стараясь не морщиться при звуке ее пронзительного голоса.

— О твоем непростительном поведении с этой наглой девчонкой! Ты сбежал со своего собственного свадебного приема вместе с этой бесчестной девкой. Ваше исчезновение возмутило всех! Твой разврат стал причиной сплетен и разговоров, — горя огнем возмущения, ответила леди Эстер.

— Извини, не могла бы ты уточнить, кого ты имеешь в виду, говоря об «этой бесчестной девке»? — начиная выходить из себя, произнес Ричард. — Могу ли я высказать предположение, что это — Чентел?

— Конечно же! Не пытайся увести разговор в сторону!

— Я и не пытаюсь. Я просто пытаюсь понять, в какую сторону ты клонишь…

— Я-то никуда не клоню! А вот ты явно уклонился не в ту сторону — ведь это ты прошлой ночью забыл, в какой стороне находится твоя собственная комната! — Голос леди Эстер источал яд.

Ричард замер:

— Продолжай, мне интересно послушать, в чем ты обвинишь меня дальше.

— В том, что если тебе так уж захотелось переспать с этой Иезавелью[2], то совершенно незачем было устраивать такой погром. Дверь сорвана с петель, комната в полном беспорядке, повсюду валяется одежда и пустые бутылки из-под шампанского, подвенечное платье разорвано… — Леди Эстер презрительно фыркнула. — Нет, я не могу даже представить себе, что за оргию вы устроили в этой комнате! — Тут способность к членораздельной речи, казалось, покинула ее.

— Мне лично кажется, что ты как раз только тем и занималась, что пыталась себе это представить! — сухо заметил Ричард. — Никогда не думал, мама, что у тебя столь живое воображение.

— Прекрати немедленно! Я не так наивна, чтобы не понять, что к чему! — оскорбленно заявила она.

— Ты ошибаешься. Что бы там между нами ни произошло, это была не супружеская близость, — попытался успокоить ее Сент-Джеймс.

— Тебе нет прощения, безрассудный мальчишка! Я не верю ни одному твоему слову. Надеюсь, что ты понимаешь, в какое положение поставил нашу семью. Теперь, чтобы избавиться от этой женщины, нам придется выложить немалые деньги, а если ты ей сделал ребенка… сумма отступного будет просто колоссальной!

— Неужели ты думаешь, что если бы Чентел ждала моего ребенка, я бы ее оставил? Ты ошибаешься, мама. Я человек чести! — вспылил Ричард.

— Если бы ты был человеком чести, то не связался бы с женщиной такого сорта! — едва не выпустив змеиное жало, прошипела леди Эстер.

— Почему ты так скверно отзываешься о Чентел? Ее семья принадлежит к древнейшему роду и имеет хорошие связи, а ты рассуждаешь так, как будто она простолюдинка.

— Да, Ковингтоны принадлежат к аристократии, но это отнюдь не означает, что для нас приемлем их образ жизни. Ковингтоны всегда отличались необузданностью нравов и беспутством. Вся история их рода — это цепь сплошных скандалов, — напомнила ему мать.

— Особенно с тех пор, как они разорились? — саркастически заметил Ричард.

— Они сами виноваты в своих несчастьях, — парировала леди Эстер; переведя дух, она продолжала: — В любом случае это неважно, потому что ты должен ясно понимать, что ты, глава дома Сент-Джеймсов, не можешь быть связан брачными узами с какой-то Эмберли. Эта сирена, вполне вероятно, уже усыпила твою бдительность, но ты не должен ей поддаваться!

— Я вовсе не намерен ей поддаваться. Но я также не потерплю, чтобы ты злословила по поводу Чентел, пока она находится в моем доме. Ты больше не должна называть ее наглой девчонкой, Иезавелью и другими оскорбительными именами. Я требую от тебя относиться к моей жене с должным уважением, — почти приказным тоном заявил Сент-Джеймс.

— Она тебя соблазнила! — В ярости леди Эстер поднялась на ноги. — Это из-за нее ты говоришь со мной таким тоном! Ты защищаешь эту шлю…

— Мама! — угрожающе воскликнул Ричард. — Остановись!

— Что ж! Я покидаю этот дом, в котором поселился разврат, я не желаю видеть, как ты будешь лебезить перед ней. У тебя есть полгода, чтобы прийти в себя и вспомнить о своем долге перед семьей. — Глаза леди Эстер метали отравленные стрелы. — По истечении этого срока, без сомнения, нам придется откупаться от этой ведьмы. Чтобы от нее отделаться, я никаких денег не пожалею! А до тех пор… — тут она сделала выразительную паузу, — до тех пор ноги моей не будет в этом доме! Я не хочу тебя видеть.

— Прекрасно! — в запальчивости заявил Ричард.

— Что?! — едва не взвизгнула леди Эстер.

— Я сказал, прекрасно, подразумевая, что, раз ты не сможешь относиться к Чентел, как требует того ее положение, твой отъезд будет лучшим выходом для всех нас, — спокойно произнес он.

— И это говорит мой сын! — возмутилась леди Эстер. — Но ты в конце концов поймешь свою ошибку. Ты Сент-Джеймс и потому знаешь, что от тебя требуется. Ты прав, пока нам действительно лучше расстаться! — Она направилась к двери и только на пороге обернулась: — Не думай, что я от тебя отказываюсь. Я приму тебя назад с распростертыми объятиями, как только ты избавишься от этой потаскушки, — наигранно ласковым тоном произнесла она.

— Спасибо, — сценические приемы матери не произвели на Ричарда особого впечатления. — И еще, мама, прежде чем ты уйдешь, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: откуда ты узнала о состоянии комнаты?

— Мне рассказала об этом горничная, разумеется!

— Знаешь, ты можешь взять ее с собой, потому что с этой минуты я ее уволил.

— Как ты смеешь отказывать девушке от места только потому, что она добросовестно выполняет свою работу, — возмутилась леди Эстер.

— Я не потерплю у себя слуг, которые разносят сплетни. — Голос Ричарда прозвучал неумолимо, и леди Эстер поняла, что ничего здесь не добьется.

— Хорошо, я возьму ее себе в услужение. Но, подумать только, ты вступаешься за эту…

— Мама! — окончательно потеряв терпение, воскликнул Ричард.

— Хорошо, я ухожу. Но ты об этом еще пожалеешь! — пригрозила ему леди Эстер. Ричард молча посмотрел на мать.

— Избавься от нее, Ричард! Ты должен это сделать ради семьи. — С этими словами леди Эстер повернулась и с гордым видом удалилась из комнаты.

Ричард тяжело вздохнул и опустил голову на руки. «Избавься от нее!» — звучали эхом у него в голове слова матери. Он женат на Чентел Эмберли лишь неполный день, а в его семье уже наметилась трещина, не говоря о том, что злые языки сплетничают и разводят кривотолки вокруг его имени — имени Сент-Джеймса! Ричард поморщился. Конечно, его мать права, вид комнаты вполне мог навести на мысль о том, чем он и Чентел занимались тут… Подумав об этом, он скривился от головной боли.