Кому она рассказала? - Нора Робертс

Мало того, теперь он сотрудничал с полицией, с той самой силой, которую когда-то считал враждебной. Несчетное количество раз он предоставлял в помощь департаменту свои ресурсы. Ну допустим, сам факт такого сотрудничества его скорее забавлял и даже тешил его самолюбие, сути дела это не меняло.

Возмутительной, оскорбительной, недопустимой сути дела это не меняло.

Сунув руки в карманы, Рорк стоял у окна и свирепо глядел на огни города, который выбрал своим домом.

Он сделал себя сам, повторил он мысленно. Он построил для себя эту жизнь, он любил эту женщину больше всего на свете. Одна лишь мысль о том, что он может использовать ее, что она сама позволит использовать себя, что кто-то может их в этом заподозрить, приводила его в неистовство.

Что ж, пусть теперь поищут себе другого дурака, который будет ради них расшибаться в лепешку в поисках кровавых убийц. И если они думают, что когда-нибудь в будущем смогут снова хлопнуть его по плечу как ни в чем не бывало и попросить его поиграть в гражданского эксперта-консультанта, пусть поцелуют его в задницу.

Рорк услышал, как открывается дверь, отделявшая его кабинет от кабинета Евы, но не обернулся.

— Я сказал все, что хотел сказать по этому поводу, — предупредил он ее. — Больше мне нечего сказать.

— Прекрасно, в таком случае ты можешь послушать меня. Я не виню тебя за то, что ты расстроился.

— Расстроился?!

— Хорошо, я тебя не виню за то, что ты разозлился до чертиков и жаждешь крови. Со мной было то же самое.

— Прекрасно. Значит, мы на одной волне.

— Мне так не кажется. Рорк…

— Если ты думаешь, что это обычный приступ раздражения, что меня можно умаслить, ты ошибаешься. Всему есть предел. Ева, где-то надо подвести черту. В этом деле мы дошли до моей черты. Надеюсь, ты будешь уважать мою позицию в этом деле. — Теперь он повернулся к ней. — Надеюсь, ты поставишь меня на первое место. Вот и все.

— Не сомневайся, у тебя есть и то, и другое. Но ты должен меня выслушать. Дошли мы до черты или нет, ты не имеешь права отдавать мне приказы.

— Я просто сказал, что думаю.

— К черту все это, Рорк. К чертовой матери! — Ева чествовала, как у нее в душе тоже разгорается гнев, границы которого, правда, определяет тошнотворный страх. — Я зла, ты зол, и, если это будет продолжаться, мы всерьез разозлимся друг на друга, может, даже переступим еще какую-нибудь черту, и потом нам нелегко будет отступить, хотя и тебе, и мне досталось от посторонних.

— С каких это пор департамент стал для тебя посторонним?

— С каких это пор я должна тебе что-то доказывать? — Ева почувствовала, как обида пробивается в душе сквозь гнев и слой страха. — Тебе! Что тут нужно доказывать? Мою преданность? Мои приоритеты?

— Может, и нужно. — Рорк склонил голову набок и заговорил холодно: — Интересно, какое место мне отведено в твоих приоритетах?

— Да, ты и вправду зол до чертиков. — Еве пришлось сделать глубокий вздох, чтобы окончательно не потерять остатки терпения. Или — того хуже — окончательно не проиграть в борьбе со слезами, которые щипали глаза и просились наружу. — Но мне надо кое-что тебе сказать, и я скажу, черт бы тебя побрал! И если, когда я это скажу, ты все еще будешь настаивать, чтобы я передала дело, я его передам.

Что-то внутри у него сжалось, но он лишь пожал плечами:

— Ладно, говори.

— Ты мне не веришь, — проговорила она медленно. — Я же вижу. Ты думаешь или подозреваешь, что я тебе просто зубы заговариваю, чтобы вышло по-моему. А это, между прочим, тоже оскорбительно. Черт побери, я за сегодняшний день уже нахлебалась оскорблений! Так что придется тебе меня выслушать. Когда кто-то задевает тебя, считай, они задевают меня. Так оно есть на самом деле. И это происходит вовсе не потому, что я твоя жена! Я тебе не какая-нибудь глупая кукла, которая все делает, что ей муж велит!

— Насколько мне помнится, я слов «глупая кукла» не говорил.

— Все равно, когда ты говоришь «жена», это иногда звучит как «глупая кукла». — Бред собачий!

— Никакой не бред! Вернемся к тебе, Умник. Когда бьют тебя, бьют меня, потому что мы с тобой одно целое. Может, я и не совсем правильно понимаю законы супружества и всякую такую ерунду, но уж этот закон я точно знаю. И когда я говорю, что департамент знает мое мнение насчет всего этого дела, можешь мне верить.

— Прекрасно, в таком случае…

— Я не закончила, — оборвала его Ева. — И не собираюсь я тебя умасливать, что за хрень! Но если хочешь знать… когда я выложила все это Финн, а потом Бакстеру и Пибоди, все они отреагировали точно так же. Они все сказали, что это дерьмо и что это оскорбительно. Но, знаешь, Рорк, не хочу я уходить с поджатым хвостом и отдавать это дело. Не только из-за убитых, хотя и это для меня имеет значение. Но из-за моего собственного достоинства, да и твоего тоже. Нет, поправка: ради нашего достоинства. Ради нашего достоинства я не отступлюсь только из-за того, что какие-то трусливые ублюдки на тебя настучали. Ты их всех умнее, и хитрее, и круче, вот они и настучали на тебя мэру, майору, начальнику полиции. Ну а мэру, или майору, или начальнику полиции тоже хочется прикрыть свою трусливую задницу. И я страшно разозлилась. — Ева пнула его письменный стол. — Черт, черт, черт! Как они смеют меня не уважать? Как будто я какая-нибудь идиотка, как будто я баба, способная скомпрометировать следствие ради своего мужика! Как будто мой муж какой-нибудь заурядный вор и обманщик, как будто он не может урыть своих конкурентов одной левой, не копаясь в их секретных документах, и им это даром с рук не сойдет. Я не позволю им убрать меня из дела. Я не позволю им помешать расследованию убийства двух несчастных, ни в чем не по винных влюбленных, которые погибли только потому что пытались сделать что-то правильное, хотя и действовали страшно глупо, из-за их политики!

Ева еще раз пнула ногой письменный стол, и это помогло ей немного успокоиться.

— Ты не просто поддерживал меня в работе, — продолжала Ева, — ты сделал нечто большее. И ты заслуживаешь лучшего отношения со стороны департамента. Поэтому я тоже не просто поддержу тебя, я сделаю нечто большее. Если тебе нужно, чтобы я отказалась от дела, я так и сделаю. — Ей пришлось отдышаться. — Я так и сделаю, потому что если ты не понимаешь, что ты у меня на первом месте, значит, ты просто глуп. Но это не способ доказать свою верность тому, кто заслуживает верности. Лучше я докажу тем, что не отдам дело, лучше я официально попрошу твоей экспертной помощи. Лучше мы вместе найдем тех, кто убил этих двоих. Я хочу раскрыть это убийство, и я хочу, чтобы ты был со мной, когда я его раскрою. Но это тебе решать. — Ева провела рукой по волосам и вдруг почувствовала, что совершенно обессилела. — Твой ход.