Остров притяжения (СИ) - Шмик Александра Сергеевна

     Мальчик улыбнулся услышав о колодце. – «Она знает что-то очень важное для себя. Знает, будто столбики верстовые, обозначающие дорогу и помогающие не свернуть во тьме, которые расставив в самом начале пути, использует. Вот и колодец, он всегда с ней. Он не даст ей заблудиться. И сейчас её состояние вызвано стремлением вырваться из условий, которые сама же себе и поставила».

     – Иди сюда. – Поль показал подруге на бревно, подал ей руку и усадив, устало сел сам. – Придёт время. Ты сама всё будешь знать. Вспомнишь. А затем, найдя то, что так старательно ищешь, и взяв его в свои руки, счастливая, пойдёшь дальше. И может даже, когда-нибудь, расскажешь, кто я такой в твоих мирах. Я хочу узнать себя, – в голосе мальчика звучали нотки грусти. Он вздохнул, и бросив быстрый взгляд на девочку, продолжил: – Сейчас ты уйдёшь, а затем вернёшься другой дорогой. Я ещё не знаю причины, по которой ты заглянула за горизонт востока где увидела заходящее солнце. Ты сообщишь о ней потом.

     – Но с чего ты взял, что я хочу сейчас уйти?

     – Вспомни, что час назад ты нарисовала.

     – Так вот у кого второй блокнот?!

     – Ты снова позабыла. Так бывало уже много раз.

     Неожиданно для девочки, новость о том, что её рисунки в блокноте видит кто-то ещё, взорвала её. Да. Она забыла. Да. Рисуя, она таким образом общалась с ним, с Полем. Так было всегда. Но не в этот момент, не сейчас. Ведь, именно сейчас она того не помнила, и значит, в эту самую минуту блокнот принадлежал только ей одной, и ещё, кому-то незримому, не ясному ей. А теперь? Вот он! И это Поль. И он всё знает, и это всё равно как увидеть её раздетой, купающейся в озере в тот момент когда она уверена, что никто не видит этого! Она разгневалась: на себя, на свою память, на скверного мальчишку видящего её сокровенные мысли. В порыве возмущения и досады, Саша вскочила на ноги, вскинула голову, и топнула, сначала одной ногой, затем другой. Сухие листья взлетели над землёй и летали, уже не опускаясь. В какой-то, неуловимый момент, Поль осознал тугую боль в голове. Гнев девочки сотрясал и раскалывал видимое и слышимое мальчиком. И вот уже его голова гудела, что-то в ней ухнуло и… грохот и звон сменились звенящей тишиной. Его глаза закрылись. А когда он открыл их, Саши рядом не было.

     ***

     Вздохнув, мальчик встал и побрёл к домику. Сколько раз он провожал Сашу. Сколько раз, спустя неизведанные отрезки, она возвращалась, принося в созданный собою мир новую корзинку. К этому ли берегу прибьёт её? Или к какому другому? Поль сел на камень недалеко от домика и стал чего-то ждать сам ни в чём не уверенный.

     И тут, случились, одно за другим, два события. Сначала он увидел лодку приставшую к крошечному островку, которым заканчивается коса. Из лодки мешком вывалился на песок берега мужчина, перевернулся на спину и лежал ни жив не мёртв. А недалеко от косы, в высокой траве, недалеко от разрушенного колодца, мальчик лет девяти ждал когда тот отдохнёт, пройдёт по косе и ступит на берег острова. Это видение возникло и растаяло через секунду. В том, что это было видением он не сомневался. А спустя какое-то время, и то было уже не видением, дверь дома открылась и на крыльцо вышла его Саша…! – Она вернулась? Сюда? Значит… – Но подумать ещё у Поля не было времени, за девочкой, на крыльцо вышел и он сам. – Но как?! Как могло так случиться?! Это могло означать только одно, только то, что Саша оказалась позади своих шагов. И вот теперь он понял: то видение оказалось фрагментом его памяти. Испугавшись, и ничего не понимая, Поль вскочил на ноги, и осторожно, чтобы не потревожить эту и без того странную, запутанную ситуацию, спрятался за деревьями и стал ждать когда он, тот, и девочка отойдут подальше.

     Созданная Сашей ситуация не сулила ничего хорошего. Он уже знал это. Теперь впереди только игра в классики, где квадратиками нарисованными мелом будут пути пройденные девочкой, по которым ему предстояло долго скакать в поисках этой самой, неугомонной Странницы.

     Тихонько подозвав к себе Пегаса он взобрался на него и поскакал в сторону где должен был быть старый колодец. Сейчас он, колодец, был единственным ориентиром для девочки, и надеждой для него. Поскакав обходной дорогой, чтобы не быть замеченным теми двоими, и оказавшись на месте где должен быть колодец, Поль спешился.

     Но колодца там где он извечно стоял, не оказалось. Исходив хорошо ему известное место в берёзовой роще нижнего плато, он убедился в его отсутствии. Поля поразил страх. Всё могло прямо сейчас закончиться. Потеряв маяк Страннице оставалось только выйти из своего мира, бросить его, а значит отказаться от своего замысла, который, как он понимал, заключался не только в существовании этого мира, но было и ещё, более важное, а может и единственно важное.

     Мальчик, устрашённый перспективой неминуемой гибели всего, что когда-либо было создано в великой пустоте, вскочил на коня и поскакал напролом, сквозь рощу, на гору, к домику. Последний раз глянуть, и, может быть забрать корзинку, которая теперь не имеет для Саши никакой ценности. А сам он? Что будет с ним? То решать не ему.

     Сейчас же, встретивший его дом был иным. Совсем немного, почти не ощущаемо, но иным. Что-то, что мальчик хорошо помнил, чуть изменилось, постарело на тысячелетия, но только наоборот, будто вспять, и с домом было всё совсем по другому. Дом, будто возведённый вчера, и сам ещё будучи младенцем, приготовился в первый раз встречать в своих стенах младенца иного рода. Вот так, время, обращённое чудовищной энергией девочки вспять, вывернуло наизнанку само себя. И теперь, в доме, что-то первозданное играло свою, давно позабытую мальчиком, музыку. И запахи, ещё не обогатившиеся историей жизни. И некая пустота памяти. Не было и корзинки там где она была всегда. И нет, она не была сорвана. Не было даже крюков для верёвок, на которых та должна была висеть. Но если это удивляло, то отсутствие извечного колодца приводило в ужас.

     – Будто предыстория, – прошептал Поль. – То время, которое ждёт Странницу. Что-то взяло и отменило тысячелетия всего мира. Потому и нет ещё колодца. Может, его образ, как раз сейчас, лежит на санях, которые тянет за собой пара оленей по бескрайней белой пустыне. Саша, Саша, что же ты такое сделала оказавшись на шаг впереди своего начала? Саша, оглянись назад. Умоляю тебя...

     И в этот самый момент, когда мальчик предавался горестным размышлениям, дрогнул воздух, и эхом прокатился долгий, медленно угасающий вздох. Низкие, тяжёлые звуки ушли вниз впитываясь в половицы, и пока Поль пытался уловить их исход, и объяснить себе природу произошедшего, в остановившихся колебаниях воздуха он увидел другой дом, другую комнату, в которой сейчас стоял. Он увидел корзинку. И от чего-то, самого себя лежащего в зарослях черники, перед маленьким, уютным домиком, стоящим посреди берёзовой рощи. И прямо сейчас, перед его глазами, некий мужчина вышел на крыльцо держа на руках младенца. И, как и предыдущее, это видение дрогнуло и растворилось. Встряхнув головой мальчик прошёл к тахте и сел. Корзинка висела на своём месте.