Бастард чужого клана - Валерия Веденеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О. Отчего-то я не ожидал таких слов.
— Спасибо, дана…
А потом у меня появилась идея.
— Я был бы очень благодарен, если бы вы объяснили мне кое-что.
Ее брови сошлись над переносицей.
— Ты хочешь спросить про лисицу, в которую…
— Нет, — сказал я торопливо. Я вовсе не собирался тратить такой отличный шанс узнать то, что меня действительно интересовало, на вопрос, который мне был интересен лишь постольку-поскольку. — Нет, не про нее.
— Хорошо, — Далия заметно расслабилась. — Тогда о чем?
Так, а теперь следовало правильно подобрать слова…
— Однажды Амана сказала мне, что все аль-Ифрит заключают браки только по любви, но из того, что я успел узнать, все эти браки по любви каким-то чудом оказываются для клана аль-Ифрит очень выгодны. И… дана, я заранее прошу прощения, если что-то в моих словах покажется оскорбительным… — я сделал паузу.
Принцесса кивнула.
— Продолжай. Думаю, я понимаю, к чему ты ведешь.
— Ваш собственный брак… Разорванная помолвка, потом три года, потраченные на то, чтобы получить, вопреки воли семьи, разрешение на другое замужество… Вам самой никогда не казалось, что… — я замялся, не зная, как лучше высказать то, что хотел, и не настроить при этом Далию против себя.
— Не казалось, что с моей влюбленностью в Хеймеса что-то нечисто? — закончила она мою фразу.
— Ну… да.
Далия тихо вздохнула.
— Спрашиваешь из-за Аманы? Пытаешься понять, что между вами происходит?
— И это тоже. Пытаюсь понять… вообще все.
— Амбициозная задача, — уголки губ Далии чуть дрогнули, что для нее, должно быть, означало широкую улыбку. — Я расскажу, как это случилось со мной и объясню то, что знаю. Но перед этим ты дашь клятву… две клятвы.
Опять? Хотя ничего против я не имел — все равно никому ни о чем сообщать не планировал.
После двойной клятвы, звучащей уже привычно, Далия кивнула.
— Большая часть моей истории, это, в некотором роде, открытый секрет. То, что знают все кланы, которые озаботились сбором информации…
Она ненадолго замолчала.
— Моя первая встреча с Хеймесом была словно пробуждение. Будто до того я жила в тусклом и сером полусне, а потом мир вдруг окрасился яркими красками. Один короткий случайный разговор с ним на очередном скучном императорском приеме, два танца, и все изменилось.
Я моргнул. У меня было совсем не так.
Амана мне понравилась сразу — хотел бы я посмотреть на мужчину, которому такая красавица не понравилась бы! — но вот чувства росли постепенно… И мир ярких красок тоже не обретал — он был ярок с самого начала. Порой так даже слишком.
— Мой прежний жених был… я не могу сказать, что он был плохим человеком. Или хорошим, — продолжила Далия. — Он был обычным, таким же серым и блеклым, как вся моя прежняя жизнь. Согласие на свадьбу с ним я дала лишь потому, что тогда мне было все равно.
После разрыва помолвки моя семья, конечно, пришла в ярость, а люди отца с ног сбились, пытаясь нарыть как можно больше грязи как на Хеймеса, так и на других аль-Ифрит. Вытащили все слухи. И самый главный из этих слухов, после того как уже я сама отправила своих людей перепроверить найденное, вроде бы подтвердился, — в голосе Далии проскользнули непривычные нотки, одновременно насмешливые и ностальгические. — Аль-Ифрит каким-то образом умели влюблять людей в себя.
Что ж, про «умели влюблять» я давно думал и сам — это объяснило бы все странности.
— Вроде бы подтвердился? — повторил я ее слова.
— Нашлись свидетельства того, как наследники и наследницы разных кланов, после встречи с тем или иным аль-Ифрит, заставляли своих родичей расторгнуть предварительные брачные договоры, а порой, как в моем случае, уже официально провозглашенные помолвки. Не всегда это шло гладко, порой доходило и до лишения наследства, но большинство кланов предпочитали замять скандал, подавить слухи и даже поскорее поженить взбунтовавшихся юнцов и юниц с их новыми избранниками. Все же аль-Ифрит были не безродными селянами, а уважаемым, сильным и богатым Младшим кланом. Сперва никаких подозрений это не вызывало — о красоте аль-Ифрит знали все — но со временем люди стали поговаривать, что тут что-то нечисто, что только привлекательной внешностью все случаи объяснить нельзя.
Далия прервалась и внимательно на меня посмотрела.
— Рейн, ты знаешь, что магические манипуляции эмоциями запрещены?
Хм? Хотя да, Кастиан упоминал что-то такое, когда мы были в Гаргунгольме.
— Знаю, — согласился я.
— И эмоциями, и разумом, — продолжила она. — Под последнее несколько раз пытались подтянуть допрос под ментальным давлением, но жрецы Пресветлой Хеймы каждый раз выносили вердикт, что принуждение говорить правду манипуляцией не является, в отличии от, например, принуждения лгать, поскольку в правде отражается божественный свет и потому она есть неотъемлемая часть человека, а ложь порождена тьмой.
Интересное различие.
— Собрав воедино информацию обо всех случаях, когда аль-Ифрит неожиданно и очень удачно роднились с новыми кланами, мой отец обратился к иерархам Церкви и потребовал от них тщательного расследования. Искажение эмоций, манипуляция ими, ложная любовь, вызванная чарами, амулетами или особыми зельями — все это очень серьезные преступления пред ликом Пресветлой Хеймы. Более могущественные кланы, чем аль-Ифрит, падали из-за меньших преступлений.
— Получается, убийство — это меньшее преступление, чем воздействие на чужой разум? — не удержался я от вопроса, вспомнив о постоянных стычках между кланами, о кровной вражде, которая приводила к тысячам смертей.
— Верно. Слуги богини не вмешиваются в обычные дела людей. Они приходят только тогда, когда нарушаются ее заповеди или появляются опасные ереси. Свобода воли человека — одна из таких заповедей.
Любопытно. Как все же мало я знал о государственной религии своей страны, несмотря на целую неделю разговоров с жрецом.
— Иерархи ответили на запрос отца практически сразу же, — сказала Далия. — Сообщили, что за последние годы они проверили аль-Ифрит трижды, но так и не нашли ничего, что противоречило бы заповедям богини, но что, конечно, они проверят и в четвертый.
— И результат оказался таким же?
— Да, — согласилась Далия. — Отцу такой ответ,
