Genyi_Zhiznetvorchestva - Ernest Tsvetkov

антрацитово-багровый,

как готический узор.

Под сгустившимся покровом

немигающего взора

то ли грач сидел здоровый,

то ль огромный темный ворон

на него смотрел в упор.

"Вот так шутка!" – Клерк смекнул

и напуганно икнул. –

"Непредвиденная штука…

Будет впредь тебе наука,

поучительный урок"…

"Ничего себе, дружок!" –

В душу вторгся голос резкий

ворона-говоруна:

"на исходе понедельник,

а ты все еще без денег,

невменяемый и мерзкий

и, конечно, с бодуна".

-Ты лишь странное виденье

растревоженного мозга.

Мне и без тебя промозгло. –

Огрызнулся клерк в ответ. –

Я сейчас глаза закрою,

и исчезнет наважденье,

как в огне свеча из воска.

Не было тебя и нет!

138

- Что ж, давай, зеленый свет.

Тот час клерк глаза прикрыл

и услышал шелест крыл.

Быстро разомкнув ресницы,

он опять увидел птицу.

- Это точно не годится

никуда.

Все ерунда. –

Цокнул клювом ворон гулко:

- Нет, я не галлюцинация,

а весомая субстанция.

- Не желаешь ли прогулку?

- А куда?

- Да в никуда…

9

Однажды в осеннюю зыбкою пору

на Краснохолмском мосту

какой-то бродяга и призрачный ворон

хотели набрать высоту.

Пусть город подумает все, что угодно –

учение или десант…

Но были друг другу нужны и угодны

бродяга и ворон-мутант.

Был бдителен, беспрекословно готовый

на подвиг московский патруль.

Однако, бродяга и ворон суровый

удачно ушли из-под пуль.

они над рекою легко просвистели,

исполнив совместный полет.

А птица еще на продукт Церетели

метнула ехидный помет.

Бродяга смутился – зачем же так явно?

Ведь, все ж таки, первый, и, все ж таки, главный…

и как бы там ни было, все ж таки, царь…

"Тогда и подавно". –

Ответила тварь.

10

И, круто всплеснув опереньем крыла

в поднебесье боеголовкой ушла.

Неважно, что город подумал тогда –

бродяга и ворон неслись в никуда.

И ворон учил неудачника-клерка:

"Реальность твоя – восприятия клетка.

На самом же деле, мир – это мираж". –

139

Прокаркал пернатый, входя в пилотаж.

"А как же родные, а как же друзья?"

"Все это твое расщепленное "я".

"А как же пожарники, как же милиция?"-

Спрашивал клерк, устремленный за птицею.

"Как же, в конце концов, паспортный стол?"

"Это, голубчик – что мордой об стол".

"Как же Тверская? Садовая? Гум?"

Спрашивал ворона клерк наобум –

"Как же культурная революция?"

"Эрекции нет, а только поллюция".

11

- Черный ворон, что ж ты вьешься

над моею головой?

Ты же не политкорректен,

Мне не по пути с тобой.

Ты не вейся, черный ворон

над моею головой.

Хоть я и лечу с тобой,

но тебя считаю вздорным.

- И тебе мозги промыли,

ты как будто бы весь в мыле.

- Не согласен, я в свободе!

- Нет, мой друг, ты лишь в угоде.

Ты такой кому-то нужен –

потому ты и такой.

Ты загружен и заужен,

и твой ум совсем запружен

всяческою ерундой.

Ты подвешен на крючок,

словно жалкий червячок.

- Ну, а кто же меня подвесил?

- Это разговор другой.

Что ты, друг мой, так не весел,

Что ты, друг мой, сам не свой?

Ворон сделал пируэт:

- То, что вьюсь я над твоею

головою – это бред!

Над твоею головой

вьется кто-нибудь другой.

Он, как водится, конечно,

и руководит тобой.

- Получается, что я лишь

только чей-то инструмент?

140

- Четко уловил момент.

- Ну а как же остальные?

-Как и ты, слегка больные.

Ну а кто-то не чуть-чуть,

но таков, видать, их путь.

- Ну а как же путь прогресса?!

Ведь меняется народ!

- Ты слегка отравлен прессой.

Путь прогресса – это трасса

прямиком на эшафот.

Вот тебе и весь народ,

был который, да весь вышел.

- Не желаю это слышать!

Верю в торжество добра…

- Прокричи еще "ура".

Вспомни, кем ты был с утра.

- М-да, унылая пора…

Неужели же мы все,

словно белки в колесе?

Ну, а как же поиск смысла,

личного предназначенья?

- Раз еще на этом виснешь -

никакого просветленья.

Да, таков ваш мир, старик –

смотришь в даль, а там – тупик.

Жизнь – совсем не то, что ты

мыслишь, спрятавшись в кусты.

- Ну, тебе видней, конечно,

с твоей птичьей высоты.

- Ладно, ладно, поостынь…

Вот скажи, почем не зря –

что ты так перепугался

за царя?

12

Есть зов вершин,

есть зев глубин.

Есть многие,

но ты один.

Есть рев низин.

141

Есть взрыв небес.

но ты один,

к тому же без

поддержки. Но

держаться не за что давно.

Жизнь – вечное веретено,

со всем все переплетено.

И если оборвется нить,

ее с другой уже не сшить.

Ей остается только тлеть

в пучине зим и пепле лет.

Кто песню спел –

того уже

закончился куплет.

Сказал мудрец –

все суета

иллюзий и сует.

Не важно

прав ли был тот царь.

Все повторяется

как встарь.

Кто прав –

не праведен еще.

И жизнь нам

выставляет счет.

в котором дщери и сыны

давным давно

все сочтены.

Все учтено –

какой вопрос?

Кресты и розы.

и навоз,

на теле

каждый волосок,

количество ногтей

и ног,

пар башмаков.

перчаток пар.

И пар –

что окружает шар

земной – и тот учтен.

142

Сочтен,

кто неуч,

кто учен.

Число слогов

в твоих словах,

и каждый вздох.

и каждый "ах".

Вы даже и

в прожекторах

бредете, будто бы

впотьмах.

Пусть лиц

и белозуб овал –

на них улыбка,

как оскал.

Накал

остекленевших глаз

хоть и лоснится,

но угас.

Таков ваш мир,

таков ваш дом.

- Ну, хорошо,

а что потом?

Но ворон лапы лишь поджал

и монотонно продолжал.

13

- Время свои чаты строчит

исполнением пророчеств,

Граммы строчек в ритме точек.

Узнаю знакомый почерк

Время камень тихо точит.

разбивая щит привычек,

и условности кавычек

поступью своею топчет.

Вы не те, что раньше были –

вместо сказки – будни были,

вместо яви волшебства

проторенная канва.

И слова, слова, слова

вместо трепетного Слова.

143

Говорите – жизнь сурова.

в ней не жить, а выживать

вам дано и наплевать

на прекрасные мгновенья –

дескать, это только тени

пережитков детских грез.

А любовь – такой курьез!

На нее хороший спрос

лишь, когда она на сцене.

Выгоднейшее искусство –

продавать на рынке чувства,

вышибая море слез

из воспитанной толпы –

публики – покорной дуры,

от помпезности раздутой.

Не хотите плакать? – Смех

мы дадим один на всех.

В нашей фабрике утех

этого добра на всех,

к радости всеобщей, хватит.

и никто не скажет "хватит"

изобилию утех.

Что у этих, что у тех –

одинаковый успех.

Одержимость напоказ –

вот и весь народный глас –

колыханье биомасс.

А другие кармы корм

полагают мерой норм -

"Мы заштопаем вам чакру,

а еще дадим виагру.

И магической иглой

прямиком на родовой

на канал многострадальный

аккуратный и астральный

мы наложим ровный шов".

Благо, что в краю просторном

и икорном, и игорном

столько дур и дураков.

144

- Край родной прошу не трогать!

- Ишь, какой ты недотрога.

- Я, ведь, все же, патриот!

- Идиот. -

Пробурчала тихо птица. -

Кто излишне веселится,

тот познает горький плач.

- Ты злораден, как палач.

- Я всего лишь, дорогой мой,

то ли ворон, то ли грач.

А много ли нам надо ли? –

Только малость падали.

14

- Неужели так прожгло

всех нас мировое зло?

- Пораскинь своим умом

и воочью убедишься –

дремлет зло в тебе самом.

- Как же ты не устыдишься

говорить такие вещи,

иль ты думаешь – ты вещий?

- Я не вещий, не вещун

и не птица гамаюн.

Я не чайка,

ты не юнга.

Почитай-ка

лучше Юнга.

Он твою всю дребедень

обозначил словом "Тень".

Это темная, ночная

сторона твоей души.

На две трети, сам не зная,

ты живешь в ее глуши.

То, как зверь она завоет,

то заплачет, как дитя.

И тебя волною кроет,

как соломинку, крутя.

Ты ж – несчастный поплавок

в этих мутных, смутных водах.

Вот и весь твой мрачный рок,

145

вот и все твои невзгоды.

Вот твое и мировое

пресловутое насквозь

зло, которое с тобою

на все сто уже срослось.

15

- Как же мне освободиться