Трудно быть богом обитаемого острова - Владимир Контровский

Залив заполнен «белыми морскими змеями» — здесь собрались почти все субмарины армады вторжения. Почти все — пока группа флотов «С» дойдёт до границ архипелага, к ней присоединятся ещё сотни и сотни кораблей, вышедших с многочисленных баз, раскиданных по всем Благословенным Островам.

Адмирал Сугга Хоронити смотрел на морскую мощь державы с открытой террасы императорского дворца, и душа истинного воина-айкра ликовала. Час настал — прошло время набегов, пришло время повергнуть Старые Страны и отдать все долги, копившиеся веками.

Адмирал слегка повернул голову (совсем чуть-чуть, правила церемониального этикета строги) и посмотрел на императора. Великий Кракен сидел на знаменитом перламутровом троне, вынесенном на террасу, и удовлетворённо взирал на свой город и на свой флот. Лицо верховного правителя айкров хранило привычную бесстрастность, однако Сугга Хоронити, потомственный аристократ и ученик храмовых жрецов, читал императора, словно раскрытую книгу. И адмирал разделял чувства Великого Кракена: весь народ Благословенных Островов долгие века ждал этого часа.

Внизу, на площади, у стен дворца волновалось и бурлило людское море. Сотни тысяч айкров пришли проводить великий флот, плывущий навстречу победе и славе. А напротив дворца возвышалась ступенчатая пирамида — её верхняя площадка располагалась вровень с террасой. Адмирал ясно различал неподвижные фигуры жрецов Владыки Глубин, стоявших на вершине пирамиды. И чётко было видно металлическое кольцо, установленное на тонких опорах и нависавшее над площадкой пирамиды укрупнённым подобием священного обруча, что носят на головах служители культа. Обручи жрецов украшены глаз-камнем, а кольцо над пирамидой было увенчано гигантским Недремлющим Оком, созданным при помощи самых современных технологий: адмирал даже не знал, какая часть Ока реальна, а какая является объёмным изображением. Но разве это важно? Ведь никому из айкров и в голову не придёт усомниться в существовании Владыки Глубин или задаться кощунственным вопросом «А можно ли коснуться рукой его тела, и осязаемо ли оно?». Громадный глаз пульсировал, жил своей жизнью и смотрел на всё происходящее. И адмирал Хоронити готов был поклясться водами всех морей, что с особым интересом Недремлющее Око рассматривает обнажённого смуглокожего человека, распластанного на каменной плите алтаря. Жертва Владыке — ни одно великое начинание без этого не обходится.

Над городом, джунглями и над бухтой, заполненной белыми субмаринами, поплыл тягучий звук гонга. Фигурки жрецов на вершине пирамиды пришли в движение — жрецы выстроились правильным кругом под металлическим кольцом, в центре которого находился алтарь. Недремлющее Око шевельнулось, его чёрный зрачок сузился. Человек на жертвенной плите дёрнулся — тщетно, его руки и ноги были намертво схвачены стальными зажимами. На город упал тишина, и из тёмного зрачка Ока с шипением выхлестнулся тепловой луч. Луч полоснул распятую жертву, и на груди пленника появилась дымящаяся чёрная дыра — там, где билось сердце. Айкры шли в ногу с техническим прогрессом — на смену обсидиановым ножам пришёл огненный клинок, и жертвенное сердце сгорало, не покидая тела обречённого.

— А-а-а-ах-х-х…

До слуха адмирала донёсся многоголосый вздох, похожий на рокот прибоя. Толпа на площади качнулась и снова замерла в благоговейном молчании.

— Иди, моя карающая длань, — император разомкнул сухие губы, — тебя ждёт флот. Не обмани ожиданий Владыки Глубин, да свершится воля его!

Командующий группой флотов «С» почтительно поклонился Великому Кракену и пошёл к ожидавшей его летающей платформе, зависшей на краю террасы.

…Ни адмирал Сугга Хоронити, ни император, ни жрецы даже не догадывались, что на алтаре Владыки Глубин умер не просто шпион с материка, а человек с далёкой планеты, о самом существовании которой не знал никто из саракшиан…

…Курильницы погасли автоматически. Адмирал вывернул на максимум регулятор вентиляции; заполнявшая каюту лёгкая дымка быстро бледнела и рассеивалась. Сознание было ясным и звеняще-пронзительным (послевкусие дурман-травы не имеет ничего общего с алкогольным или наркотическим похмельем), оно обрело гибкость и остроту стального клинка и приготовилось к бою. Время повернулось вспять — пришёл час возмездия.

Айкр не спеша — стрелки-мечи показывали, что до сеанса связи ещё четверть часа, — оделся, пристегнул кортик, зашнуровал сапоги и взял в руки фуражку. Бросил взгляд на своё изображение в металлическом зеркале — внешний вид военного аристократа, командующего группой флотов «С», карающей длани и так далее, должен быть безукоризненным, — и вышел из каюты, оставив за спиной часовых, безмолвно и бесстрастно застывших у её дверей.

Адмирал Сугга Хоронити шёл по стальному коридору своей флагманской субмарины в радиорубку на сеанс связи со штабом флота, со ставкой и с самим Великим Кракеном. Им есть что сказать — ему есть что услышать и принять к исполнению.

Армада вторжения шла в материковое полушарие, с каждым часом приближаясь к берегам Старых Стран.

— Ну, вот и дождались, — Странник хрустнул пальцами. — Мало нам хонтийских самостийников, сумасшедших пандейских девиц и южных варваров, одержимых идеей «всё разрушим до основания», не говоря уже о неуёмных доморощенных деятелях, так теперь ещё приплыли эти мстители — только их нам остро и не хватало. Прямо как в сказке о Золотом Петушке: «смолоду был грозен он и соседям то и дело наносил обиды смело», а под старость «соседи беспокоить стали старого царя, страшный вред ему творя». Впрочем, ты этой сказки наверняка не знаешь — другому вас нынче учат.

Максим не знал. Он хотел было уточнить, почему Сикорски называет островитян «мстителями» (а то, что речь идёт о жителях Островной Империи, Каммерер уже понял — ну кто ещё может приплыть к берегам истерзанного материка?), однако удержался: слишком уж часто ответы Рудольфа оборачивались обидными щелчками по его самолюбию. Нет, Максим понимал, что в истории Саракша (как впрочем, и в истории Земли) он, мягко говоря, не слишком большой специалист (а как прогрессор — так вообще величина, близкая к нулю), но сколько можно тыкать его носом в мокрое, как нашкодившего котёнка? Максим всё-таки человек, и действовал он из лучших гуманистических побуждений, а сейчас изо всех сил старается исправить последствия своего поступка. Или они там в КОМКОНе забыли понятие «уважение к личности», чёрт бы их всех побрал? Однако сейчас не время и не место для рефлексий, решил Максим — ситуация слишком серьёзная.

— Сведения точные? — осторожно спросил он.