Тимбукту - Пол Остер

— Так вот это и есть ваша знаменитая собака? На мой вкус, выглядит она не очень…

О дальнейшем Мистер Зельц мог только догадываться. Он увидел, как Полли перегнула шланг, отчего вода из него перестала течь, а затем что-то сказала Дику. Слов почти не было слышно — Мистер Зельц уловил только, что она просит за него: «забежал во двор сегодня днем», «сообразительный», «дети думают, что…», а затем, после того как Дик что-то сказал, Полли Джонс ответила:

— Не имею ни малейшего представления. Может быть, сбежал из цирка?

Это звучало обнадеживающе, но как только Мистеру Зельцу удалось освободить свое левое ухо от хватки Тигры, Полли швырнула шланг на землю и пошла вместе с Диком прочь в направлении дома. Они остановились в нескольких футах от задней двери и продолжили беседу там. Мистер Зельц не сомневался, что именно в этот самый момент принималось судьбоносное решение, но он не умел читать по губам, а слов не было слышно.

Он видел, однако, что Дик не сводит с него глаз и время от времени машет в его сторону рукой, продолжая обсуждать что-то с Полли. Мистер Зельц, которому к тому времени уже слегка надоели шумные проявления любви со стороны Тигры и Алисы, подумал, не стоит ли взять инициативу в свои руки и сделать что-нибудь такое, дабы склонить чашу весов на свою сторону. Вместо того чтобы стоять и глядеть, как решают твое будущее, не лучше ли попытаться произвести на Дика впечатление какой-нибудь доблестной выходкой, лихим собачьим фокусом? Конечно, Мистер Зельц порядком устал, брюхо у него по-прежнему побаливало, а ноги подгибались, но все это не могло помешать ему со всех ног кинуться на другую сторону двора. Визжа от восторга, Тигра и Алиса вприпрыжку помчались за Мистером Зельцем, но как только им удалось нагнать его, он сделал новый рывок, резко сменив направление бега на противоположное. И снова дети погнались за псом, и снова он дал им догнать себя, а потом увернулся. Так он не носился целую вечность, и хотя Мистер Зельц знал, что впоследствии ему придется расплачиваться за это безрассудство, он готов был принести себя в жертву ради такого благородного дела. После трех или четырех пробежек по лужайке Мистер Зельц остановился посреди двора и начал играть с детьми в собачьи салки или ляпки; он уже еле дышал от усталости, но все-таки держался, пока ребятишки не сдались первыми и не упали перед ним на землю.

Между тем солнце начало клониться к горизонту. Через небо протянулись полосы розоватых облаков, и в воздухе похолодало. Теперь, когда беготня завершилась, стало ясно, что Дик и Полли вот-вот произнесут свой вердикт. Лежа на траве и тяжело дыша, Мистер Зельц и дети увидели, что взрослые возвращаются от дома обратно во двор. Мистер Зельц еще не знал, возымела ли действие его эскапада, но удовлетворенная улыбка, игравшая на губах Полли, обнадежила его.

— Папочка говорит, что Пусик может остаться, — сказала она.

Алиса вскочила и бросилась обнимать отца, Полли наклонилась и взяла полусонного Тигру на руки, а в жизни Мистера Зельца началась новая глава.

Но прежде чем брызнуло шампанское, Дик внес в ситуацию несколько уточнений — окончательных поправок, так сказать. Не то чтобы он хотел испортить всем настроение, просто счел необходимым пояснить, что Мистера Зельца берут с «испытательным сроком», и если определенные условия не будут выполняться — тут он строго посмотрел на Алису, — то сделка расторгается. Пункт первый: ни при каких обстоятельствах собака не должна входить в дом. Пункт второй: Мистеру Зельцу следует пройти полное обследование у ветеринара. Если у него выявятся проблемы со здоровьем, то придется с ним расстаться. Пункт третий: при первой возможности пес должен посетить собачьего парикмахера, чтобы сделать стрижку, чистку шерсти и маникюр, а также вывести блох, вшей и клещей. Пункт четвертый: Мистера Зельца следует охолостить. И наконец, пункт пятый: на Алису возлагается обязанность кормить Мистера Зельца и менять ему воду — без дополнительной оплаты данных услуг.

Мистер Зельц не имел ни малейшего представления о том, что такое «охолостить», но все остальное он понял, и звучало это вполне приемлемо, исключая, пожалуй, первый пункт — касательно запрета входить в дом, поскольку Мистер Зельц не понимал, как собака может стать членом семьи, если она не имеет права входить в дом. Алиса, должно быть, подумала то же самое, потому что, как только отец закончил свою речь, она спросила:

— А что он будет делать зимой? Неужели мы его оставим на морозе, папа?

— Разумеется, нет, — ответил Дик. — Мы поселим его в гараже, а если и там будет слишком холодно, оборудуем ему место в подвале. Я просто не хочу собирать его шерсть с мебели, вот и все. Но мы все ему устроим по первому разряду, не волнуйся. Купим самую лучшую конуру, и я протяну проволоку между двумя деревьями, чтобы он бегал на цепи. У него будет полно места, чтобы резвиться, и когда он привыкнет, то будет чувствовать себя как рыба в воде. Не стоит так переживать за него, Алиса. Он же не человек — всего лишь собака, а собаки не задают вопросов. Они довольны тем, что имеют.

Сделав это последнее замечание, Дик протянул руку и грубо, по-мужски, потрепал Мистера Зельца по голове, чтобы показать, что он, в конце концов, не такой уж и придирчивый.

— Разве не так, приятель? — спросил он. — Ты же не будешь жаловаться? Ты ведь знаешь, как тебе повезло, так что не в твоих интересах раскачивать лодку.

Что ж, с ним вполне можно было иметь дело, с этим Диком. На следующий день ни ветеринар, ни парикмахер не работали, потому что было воскресенье, но Дик встал рано, взял фургон Полли и поехал на склад пиломатериалов, после чего целый день потратил на установку собачьей конуры (модель высшего класса, инструкции по сборке прилагаются) и натягивание проволоки для цепи. Дик совершенно определенно принадлежал к тем мужчинам, которым сподручнее возиться с молотками, гвоздями и лестницами, чем общаться с женой и детьми. Дик относился к категории людей действия, он был бойцом на войне с праздностью. Мистер Зельц смотрел, как Дик трудится и как пот струится по его лицу, и не мог не испытывать к нему симпатии. Он чувствовал, что все эти вчерашние разговоры об «испытательном сроке» — не более чем блеф. Дик уже потратил на Мистера Зельца пару сотен долларов. К тому же он жарился на солнцепеке добрую половину дня — вряд ли он делал бы это, не будь у него в отношении Мистера Зельца серьезных планов. Дик уже увяз в этом деле по уши, и обратной дороги не было.

На следующее утро все семейство разъехалось кто куда. В семь сорок пять школьный автобус остановился перед домом и забрал Алису. Через сорок минут после этого Дик надел летную форму и отправился в аэропорт, а затем Полли посадила Тигру в детское креслице в фургоне, пристегнула ремнями и повезла в утреннюю игровую группу. Мистер Зельц с трудом верил собственным глазам. «Неужели здесь так заведено? — думал он. — Неужели они каждый день будут оставлять меня одного утром, и живи, как знаешь?» Это смахивало на злую шутку. Мистер Зельц любил общество, любил быть на виду у людей, нуждался в том, чтобы с ним говорили и чтобы его гладили, — одним словом, хотел жить в мире, где кроме него были бы и другие живые существа. Неужели он обошел полсвета и отыскал это благословенное местечко только для того, чтобы пригревшие его люди отнеслись к нему с таким пренебрежением? Они лишили его свободы, приковали к этой жуткой проволоке — металлическому орудию пыток, которое постоянно скрежещет и лязгает, причем звуки эти бегут за ним следом, куда бы он ни пошел, словно для того, чтобы напомнить ему, что он более не свободен, что он продал свое первородство за миску чечевичной похлебки и за уродливую конуру фабричного производства.