Осознание ненависти - Сергей Сидорский

— Хотите знать, что я прятала в башне?

— Конечно. Если это не тайна.

— Нет, не тайна, — Каролина достала руку из кармана и разжала пальцы. На ее ладони заблестело маленькое серебряное колечко. — Красивое, правда?

— Очень. Но кажется кольцо довольно старое. Откуда оно у тебя? Ты его где-то нашла? — спросил Холмов.

Девочка задумчиво посмотрела на него и, ничего не ответив, снова спрятала кольцо в карман.

Холмов остановился и закурил сигарету.

— Мне помнится, Каролина ты говорила, что видела картину, написанную Денисом Поляковым.

— Да, когда по ошибке зашла в его комнату.

— Что на ней было изображено?

— По-моему, я уже говорила вам. Что-то очень неприятное и страшное.

— Может быть, на картине была нарисована женщина?

— Женщина? — в голосе Каролины мелькнул испуг. — Да, конечно, молодая женщина. Ее лицо было все в крови, но она улыбалась. Улыбалась мстительной, злой улыбкой. Это было ужасно! Я… я…

— Она кого-то тебе напомнила? — предположил Холмов.

— Нет, конечно, нет!

— Ни единой чертой лица?

— Оставьте меня, наконец! Я же сказала: нет! Я не хочу больше вспоминать о том кошмаре! — Каролина задрожала и, казалось, была готова заплакать.

— Она напомнила тебе твою мать? — пошел до конца Холмов.

Каролина захлопала огромными ресницами и… не заплакала.

— Маму? — тихо произнесла она, и удивление в ее голосе было абсолютно искренним. — Вы сказали мою маму?

— Возможно, Поляков рисовал свою картину с нее. Художники иногда так поступают.

— Да нет же, нет! Та женщина ни капельки не была на нее похожа!

Холмов отбросил сигарету в сторону и наклонился к Каролине. Он больше не сомневался, что она говорит правду.

— Выходит, я ошибся. Извини, если заставил тебя немного поволноваться. Я просто на какое-то время забыл, что передо мной еще совсем маленькая девочка.

— Вот еще! — обиженно фыркнула Каролина и топнула ногой. — Я чувствую себя более взрослой и самостоятельной, чем вы рядом со своей ненаглядной женой. — Она показала ему язык и убежала вперед.

Холмову пришлось сделать несколько быстрых шагов, чтобы догнать ее.

Глава VIII

Доктор Энский

Заметив входящего в дом Холмова, Энский, спокойно читавший газету, отбросил ее в сторону и стремительно встал.

— Мне нужно с вами поговорить, господин Холмов. Не уделите ли мне несколько минут?

— Да, пожалуйста. Может быть, пройдем в библиотеку? Там нам никто не помешает, — Холмов скользнул взглядом по лицу собеседника, отметив про себя нехарактерную для того нервозность и неуверенность. — Вас что-то тревожит? — спросил он, но не получил ответа… — Вы проигнорировали мой вопрос, — холодно напомнил Холмов когда они вошли в библиотеку.

— Да? — Энский рассеянно огляделся. — Простите, я не заметил. — Он взял со стола книгу и быстро перелистал. — Видите ли, я оказался в весьма затруднительном положении, в своего рода логическом тупике. Мне необходим ваш совет.

В глазах Холмова появился блеск. Заинтригованный, он подался вперед.

— Если это в моих силах, доктор.

— Но прежде я хотел бы заручиться вашим словом, что этот разговор останется между нами.

— Это я вам обещаю.

— Благодарю вас. — Энский откинулся на спинку дивана и какое-то время молча смотрел на книжные стеллажи, потом неожиданно спросил: — На какой стадии находится ваше расследование?

— Трудно сказать, — Холмов достал сигарету, размял ее и закурил. — В обоих убийствах пока слишком много неясного.

— Выяснили ли вы, каким образом убийца попал в комнату Дворского?

— Предположительно он воспользовался ключом, оброненным Мартой Дворской. Эта версия, на мой взгляд, вполне приемлема. Ключ выпал случайно, но убийца не упустил предоставленного ему шанса. Одурманенный снотворным Дворский просто не мог оказать сопротивления. Кстати, если не ошибаюсь, именно вы сделали ему укол?

— Да, но…

— Следует помнить об этом. Но сейчас нас интересует ключ, — Холмов задумчиво смотрел на своего собеседника. — В этом направлении мы и работаем.

— Нет, — Энский энергично замотал головой, — в том-то и дело, что нет! Ключ здесь совершенно ни при чем!

— Вот как? Почему вы так уверены в этом?

— Да потому, что именно я его нашел! Я! И в тот момент, когда произошло убийство, ключ лежал в кармане моих брюк.

— Постойте. Вам нужно было сразу же обо всем рассказать!

— Но я не хотел навлечь на себя подозрение. Как вы понимаете, я не убийца. Я только поднял ключ, а позднее положил его на стол в столовой. Когда же стало известно, что произошло убийство я решил промолчать.

Взгляд Холмова посуровел.

— Почему же вы заговорили об этом сейчас?

— Потому что впервые задался вопросом: если ключ от комнаты Дворского был у меня, то как туда попал убийца? — пояснил Энский.

— Возможно, существует второй ключ.

— Да, самого Дворского. Но его ключ находился внутри комнаты, когда туда вошли Марта Дворская и горничная.

— Откуда вам это известно?

— Я осмелился задать несколько вопросов хозяйке.

— Но это значит?

— Что перед нами не просто загадка, а чрезвычайно замысловатый ребус. Я даже не уверен, разрешим ли он. Именно поэтому я и обратился к вам, а не к капитану. Не хотелось попасть в неловкое положение. Помните наш разговор на пустом этаже, вскоре после смерти полковника Можаева? Теперь вот пожар в башне.

По губам Холмова скользнула улыбка.

— Относительно Шердакова вы заблуждаетесь. Он достаточно много, на мой взгляд, даже излишне, рассуждает о мистике.

— К черту мистику! — отмахнулся Энский. — Но здесь действительно что-то не так! И я хочу понять, что. В комнату Дворского убийца мог войти только через дверь. Но дверь была заперта. Один ключ находился у меня, другой — у самого Дворского. Не мог ли преступник воспользоваться отмычкой?

Холмов покачал головой.

— Нет. Милиция тщательно осмотрела дверь. Замок был открыт ключом. Вы уверены, что не ошиблись при определении момента наступления смерти?

— Нет, конечно. Дворский был убит не более чем за двадцать минут до того, как его обнаружили, что, кстати, подтверждается и заключением судебного врача. — Энский устало вздохнул. — Вот откуда мое беспокойство, господин Холмов. Я никак не могу понять, как произошло убийство.

— Видел ли вас кто-нибудь, когда вы поднимали ключ?

— Нет, думаю, нет. Хотя… Может быть, Олег Кличев? Мы встретились с ним у входа.

— Вы разговаривали с ним? — Холмов сощурил глаза и нервно провел ладонью по щеке.

В лице Энского появилась тревога.

— Возможно. Мы обменялись приветствиями. Но про ключ я ему ничего не говорил.

— Вернувшись с зарядки, вы принимали душ. Как долго вы находились в ванной?

— Минут семь-восемь, не более.

— В это время к вам никто не входил?

— Не знаю… Но я ведь просто не мог ничего услышать — в ванной шумела вода и…

— Где вы оставили свою одежду?

— На стуле, в комнате. Но, господин Холмов, вы ведь не подозреваете Олега Кличева?

— Как долго вы его знаете, доктор?

— Почти две неде… — Энский внезапно замолчал. — Но у Кличева нет мотива!

— Вы действительно так считаете? — спросил Холмов, сделав ударение на слове «действительно». — Разве не Кличев хотел купить этот дом? И разве не мы с вами слышали, прямо скажем, неосторожное заявление этого человека, что на пути к цели его ничто не остановит?

Энский слегка побледнел и незаметно стал массировать виски.

— Не могу поверить, — пробормотал он. — Кличев — убийца?

Холмов пристально посмотрел на доктора. О чем он в этот момент думал, понять было невозможно.

Глава IX

Предварительные выводы

— Итак, господин Холмов, вы считаете, что у Кличева была возможность незаметно взять ключ, а потом положить его обратно, пока Энский находился в ванной? — Шердаков потянулся к раскрытой пачке с сигаретами, лежавшей на столе, выбрал одну и закурил. — Что ж, времени на то, чтобы убить Дворского, у Кличева было предостаточно. Здесь все ясно. Настораживает другое. Почему он не стал скрывать, что заходил к доктору? Если Кличев действительно совершил убийство, сообщать нам об этом было крайне неосмотрительно.

— Он не мог поступить иначе, — возразил Холмов. — Ведь в коридоре его видела горничная. Если бы Кличев промолчал, то навлек бы на себя еще большие подозрения. Не так ли?

— Да, очевидно. Но были ли у него причины желать Дворскому смерти?

— Кличев хотел купить этот дом и не раз заявлял о том, что уже считает его практически своим.

— Но Дворский-то и не отказывался продавать дом. Он лишь выжидал. — Шердаков сурово посмотрел на Холмова. — А как нам увязать со всем этим убийство полковника Можаева?