Акт 2 - Заключительная проверка (СИ) - Амосов Михаил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обстановка здесь имела несколько более спокойный характер. Игорный зал, судя по всему. За столами вальяжно расселись «господа». Где-то крупье жонглировал картами, где-то вращался барабан, посреди этажа кто-то устроил боксерскую сцену, вокруг которой столпился народ, голосивший поддержку своим фаворитам. Здесь я задержался чуть подольше, без интереса, с непониманием и внутренним скепсисом оглядывая посетителей данного заведения.
— Отвратительные скотины, не правда ли? — раздался вдруг вопрос.
Это был молодой, но осунувшийся словно старик, парень. Вернее, ему можно было дать около тридцати лет, но он не выглядел взрослым. Не уверенно двигаясь по помещению, он аккуратно оперся о стену возле меня. Его вопрос был задан будто в пустоту, что отражалась в его глазах, но он точно обращался именно ко мне.
— Воздерживаюсь от оценки вслух, — сказал я, не утруждая себя уточнениями, кто он и зачем заговорил со мной.
— А что в этом такого? — усмехнулся мой нежданный собеседник. — на вас все равно всем плевать… на ваше мнение, ваши проблемы… Всем плевать!
— Вы выглядите расстроенным, — все также безучастно заметил я.
— Возможно, — отвечал он, переводя взгляд из одного угла зала к другому и с каждой минутой мрачневшего все сильнее.
Мы помолчали некоторое время. Я перестал глазеть куда-то в глубину и перевел внимание на парня. Его глаза словно были затуманены — блеклые, почти прозрачные, как будто его тело охватила болезнь. Может лишь игра света, но довольно жуткое зрелище, ведь его можно было принять за призрака или даже живого мертвеца.
— Вот вы думаете, как я, такой молодой, из уважаемой семьи, полный нераскрытого потенциала опустился на самое дно… — неожиданно возобновил он разговор, явно заметив мой интерес.
— Я уже сказал вам, — пожал я плечами. — Я не стремлюсь осуждать людей…
— А зря! — вдруг воскликнул он и неестественно, глухо засмеялся.
Меня бросило в дрожь. Однако теперь я собирался еще немного задержаться, слишком уж забавный диалог завязался прямо сейчас.
— Отчего же? — подтолкнул я парня.
— Отчего? — вдруг посмотрел он прямо мне в глаза, но вновь отвернулся. — Отчего следует порицать меня? Меня, грешного и жалкого? Хоть за то, что все деньги родителей своих я проиграл! А они, бедные мои старики! Они слишком любили меня, чтобы останавливать! Они до последнего верили, что я одумаюсь, но нет! В погоне за удачей я тратил все больше, долги увеличивались вместе с моими жалкими попытками… Посмотрите, до чего я себя довел! Моя одежда порвана, старая, я похож на бродягу! А мои бедные старики? Своими выходками я свел их в могилу! Они были уже не молоды… сердце у моей матери не выдержало, когда узнала о моем избиении на вечерней улице… Господи помилуй!
Последнюю фразу он произнес очень тихо, почти одними губами. На его глазах не было слез, но голос хрипел, надрывно, в муках. Парень искал в ком-то покаяния, говорил он искренне, но что-то никак не могло заставить меня окончательно поверить в его слова. И даже не столько в слова, сколько в его раскаяние, ведь само то, что он все еще был здесь, кое-о-чем да говорило.
— Но не виноват я! Не виноват! — произнес он мою любимую фразу. — Во всем повинна моя низменная природа! Человек грешен. Все грешны, это в нас заложено… — продолжал он уже спокойнее. — Мы все подвержены порокам, но у кого-то хватает сил справиться с ними… Но я был создан таким слабым. В этом ли моя вина? Может в том, что не поборолся, но не этом! От самого себя не уйдешь, так как же я мог справиться? Если бы у меня были друзья… если бы кто-то помог мне… поддержал в трудную минуту! Разве виновен я в равнодушии всех? Ведь могли мне помочь, но не помогли.
Парень говорил, я же быстро терял интерес к его речам. Искал он спасения или же облегчения, мне уже было все равно. Я стал думать о своем. Может быть этот человек и жалел о содеянном, он действительно не хотел, чтобы все в его жизни закончилось именно так. Но все же он лишь оправдывался, да еще как — «не я виновен», «это все они», «как же я мог сам?» … Пустые слова. На какой-то миг мне захотелось даже помочь ему, как я помог тому мальчишке на Базаре. Но затем подумал еще раз. А будет ли от этого толк? Пока у этого парня не появится твердое желание бросить дурное общество, все попытки вытащить его оттуда силком будут безуспешны. Мне сейчас нет резону проявлять такую бессмысленную благотворительность. Пора бы уже позаботиться о собственных делах. Но из вежливости я подождал, пока парень выговориться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Он остановился перевести дух, а я бросил ему на прощание:
— Да помогут вам высшие силы.
— Воистину, — произнес он.
Я обернулся, удивившись. Парень решительно зашагал к одному из столов, по пути развязывая свой жалкий кошель. Все, как я и говорил.
* * *Третий этаж я прошел максимально быстро, стараясь не смотреть по сторонам и ни с кем не сталкиваться. Я решительно захотел покончить со всем этим. Пора было завершить эту игру в кошки-мышки.
Меня вновь переполнило волнение, когда я оказался у той самой последней двери. Странная оторопь привычно взяла меня у этого препятствия, как будто испокон веков перед всякой дверью в кабинет важного человека сторожит покой оного какой-то невидимый страж. Быть может дверь — не просто кусок дерева или железа, а имеет некий сакральный смысл? Как иначе объяснить подобное? Может именно этот страж навевает страх? Может именно он внушает волнение? Кто знает…
* * *Кто бы мог подумать, что я, все-таки, окажусь здесь с повинной головой? Магия и заклинания не дают гарантию безопасности, к сожалению, я это понял как-то поздновато. Может я и мог вытащить себя самого, но как только это касалось чужих жизней, я не придумал ничего умнее самопожертвования, хотя даже стоя у этой двери находил варианты, как можно было поступить иначе.
«Может быть Шайкстер был прав? Может и Янко был прав? Если бы я действовал наверняка, если бы устранил опасность сразу, то всего этого бы не случилось? Я мог победить, я достаточно силен, чтобы уничтожить группу нападавших, сценарий мог быть изменен, игра могла развиваться совсем иначе! В конце концов, ведь жизни многих людей пострадали от рук этих негодяев, так зачем их жалеть?»
Я поднес руку к двери.
«Может быть эти испытания мне послала сама судьба? Может я должен был… убить их. В конце концов, не я же первый начал эту войну. Скольких они убили сами, скольким еще навредят в будущем. А если я… прямо сейчас… Это осиное гнездо… я тот, кто может разрушить этот оплот прямо сейчас… всего лишь немного огня… пара заклинаний… Нет! Не могу…»
Я представил себе крики, кровь, гарь, их агонию перед смертью… и ужаснулся. Может это мир и нуждается в очищении, но кто я такой, чтобы судить и распоряжаться чужими жизнями? Может стереть с лица земли подобных мерзавцев и было правильно, может быть кто-то скажет, что это и было мое предназначение, но… Как же все было сложно!
Моя сила могла быть знаком того, что я должен сражаться с несправедливостью и злодеями, а что если это лишь искушение? Очень легко сделать ошибку и убить не того человека, совершить самому злодеяние. Я представляю, как это бывает: сначала ты действуешь аккуратно, вершишь самосуд строго по полученным точным данным, устраняешь лишь по списку… потом ты обретаешь уверенность и начинаешь охоту… со временем вкус смерти, который смешался со справедливостью, начинает тянуть к себе, словно магнит. Ты все увереннее, ты силен, ты безнаказан, ты… герой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Но сколько могло пострадать простых людей, пока ты вершил суд? Поджег, случайный промах, простая ошибка… и все, твои руки замараны и в крови невиновных. Может кто-то и может идти на такой риск, но я — нет. Я не хочу вмешиваться во все это. Если понадобиться, то я защищу друзей, защищу тех, кто увидит во мне заступника, но ради своей жизни или своего гнева я не хочу никого убивать. Даже если сам я умру от руки того, кого пощадил, моя душа останется чиста, совесть не станет мучить меня… так легче.
