Волшебник в мире - Кристофер Сташеф

Глава 9

Для Килеты ночь выдалась долгая и холодная. Хорошо еще, что она не забыла захватить из дому кремень и огниво. Насобирав хвороста, девушка разожгла небольшой костерок. Побольше развести побоялась из страха, что огонь заметят лесничие. Килета уселась поближе к костру, пытаясь согреться, но грел маленький огонек плохо. Она сидела и слышала, как урчит пустой желудок — давным-давно она съела несколько найденных в лесу ягод. Наконец ее сморила дремота. Она поняла, что видела сон, когда очнулась в слезах. А приснилось ей, что из леса вышел Орогору и сказал: «Ты была мне доброй спутницей, Килета, но теперь ты должна идти своей дорогой, а я пойду своей». С этими словами он повернулся и исчез в ночной тьме. Девушка в страхе огляделась по сторонам, но, похоже, никого поблизости не было. Затем, проснувшись окончательно, она вспомнила, что Орогору ушел за ворота города еще вечером. Ей удалось снова заснуть, но вскоре она проснулась от холода и в тоске уставилась в сторону ворот. Она не сомневалась в том, что Орогору нашел там свою судьбу. Тоска охватила Килету — тоска и страх из-за того, что теперь ей придется идти дальше одной.

Но вот на фоне белесых камней что-то промелькнуло. Килета напрягла глаза. Может быть, это Орогору? К первой фигуре присоединились другие, вспыхнули огни факелов, их свет озарил толпу людей в сверкающих одеждах. О ужас! Килета глядела на них, не в силах поверить глазам. Пожалуй, она никогда прежде не видела столько собравшихся вместе уродливых коротышек и горбунов, но и таких великолепных одежд она тоже ни разу в жизни не видела! Платья и камзолы всевозможного покроя — и все вычурные, чересчур яркие. О да, каждый наряд сам по себе был дивно хорош, сшит из дорогой, роскошной ткани, и ткани эти сверкали и переливались в свете факелов, но от блеска множества нарядов до боли слепило глаза, они сливались воедино. А потом из толпы вышел Орогору.

Килета растерянно смотрела на него. Он был одет в синий дублет и такого же цвета облегающие штаны, расшитые серебром, на плечах его лежал синий плащ. Его волосы на лбу были завиты, а глаза сверкали восторгом. Рыдания сдавили грудь Килеты, и она бросилась ему навстречу:

— О Орогору!

Он подбежал к ней, схватил за руки, улыбаясь от уха до уха.

— Килета! О, как же здесь чудесно! Как жаль, что тебе туда нельзя!

Слово «жаль» охладило пыл девушки. Она посмотрела через плечо Орогору на сборище жалких уродцев, еще более жутко выглядящих в роскошных нарядах. Они одаривали друг дружку радостными улыбками, передвигались короткими шажками на манер магистратов и шерифов, но получалось это у них смешно, карикатурно. Вздернув подбородки, уродцы царственно взирали друг на друга, а поглядывая на Килету, морщились и хихикали. И тут девушка поняла: она не смогла бы разделить с Орогору такую жизнь, потому что никогда бы такой жизни не пожелала.

— Я... я рада, что тебе удалось найти то, что ты хотел, Орогору, — тихо сказала она.

— Здесь есть все, о чем я только мечтал! Господа и дамы, красивые и благородные люди, утонченные, образованные! Взгляни на них, Килета! Разве они не прекрасны?

Она взглянула и поежилась.

Орогору нахмурился.

— Что-то не так?

— Ночь была холодная, — уклончиво ответила Килета, гадая, как это Орогору разглядел в этих жалких шутах и шутихах благородство. Но она не имела права пробудить его ото сна, который он видел наяву, и потому вымученно улыбнулась и сказала:

— Таких, как они, во всем свете не сыщешь, Орогору. Как тебе повезло!

— Несказанно повезло! Так что ты за меня не бойся, Килета. Теперь я там, куда всегда мечтал попасть! О, я надеюсь, что и твоя мечта исполнится — точно так же, как исполнилась моя!

К Орогору шагнула высокая костлявая девица, играя зазывной улыбочкой, которая совершенно не шла к ее длинной физиономии с лошадиной нижней челюстью.

— Спасибо тебе, Орогору, — онемевшими губами проговорила Килета. — Я так рада за тебя, мой старый друг! Посмотри, я плачу от радости!

— Как это мило с твоей стороны, Килета! Как благородно!

Орогору поймал пальцем слезинку Килеты и поцеловал палец.

Этот галантный жест настолько не вязался с простоватой внешностью Орогору, что Килета против воли улыбнулась.

— Прощай, Орогору. Желаю тебе счастья!

— Прощай, милая подруга.

Слово «милая» стало последней каплей в чаше отчаяния. Килета отвернулась и побрела в темноту, сдерживая слезы. Она оглянулась через плечо, но Орогору уже ушел, присоединился к своим странным спутникам. Смеясь и пританцовывая, они спешили к воротам, хотя, судя по их внешности, должны были бы горбиться и прихрамывать.

Килета шла вперед, не разбирая дороги. Когда смех Орогору и его новых друзей стих вдали, она дала волю слезам. Девушка брела по темному лесу, пока не наткнулась на дерево. Обняв могучий ствол, она рыдала так горько, что удивительно, как у нее сердце не разорвалось. Наконец она смогла признаться себе в том, что влюблена в этого неуклюжего, но славного дурачка. А он... он ее, конечно, не любил. Да, она была далеко не красавица, а Орогору... Орогору, если приглядеться к нему получше, был очень даже симпатичен, по крайней мере лицо у него было красивое — вернее, было бы красивым, не будь таким пухлым. Нет, конечно, он никогда не видел в ней женщину. И никогда не увидит. Неудивительно, что только теперь, когда Орогору был для Килеты потерян навсегда, она смогла признаться себе в том, что любит его.

Только удалившись на пару миль от того места, где бросили побитых лесничих, Дирк, Гар и Майлз устроили привал на скорую руку — нарезали соснового лапника и соорудили из него постели. Пока двое спали, третий стоял в дозоре, но не было слышно ни звуков погони, ни шагов обходящего свой участок лесничего, а ветер не доносил даже отдаленного лая гончих псов.

Поднялись с рассветом и поспешили дальше, пустив лошадей быстрым шагом. Быстрее между деревьями лошади бежать не могли, но все же так было лучше — шагая пешком, люди устали бы намного скорее. Следы запутывали всевозможными способами, так что если бы собаки и учуяли в конце концов их след, им пришлось бы для начала изрядно попотеть.

К вечеру добрались до высоченных дубов и вязов, кроны которых были настолько пышными, что солнце к земле почти не проникало, и потому подлесок здесь был низеньким и чахлым. Майлз с облегчением сполз на землю с крупа коня Гара, вздохнул и застонал от боли в мышцах.

— Мы добрались до густых лесов. Здесь нам не так грозит опасность, как вблизи от дороги, но и это ненадолго.

— Что означает: гарантии ноль. — Гар огляделся по сторонам. — И тебе не приходит на ум, как можно было затаиться в чаще леса, Майлз?