Эволюция военного искусства (Том 1) - Александр Свечин

Швейцарские города. Лесные кантоны были способны на такие подвиги, но решающее значение швейцарского военного искусства для истории было создано союзом их с Берном, союзом крестьян с горожанами. Германские города имели ясно выраженную аристократическую организацию и создавали свою вооруженную силу из рыцарей и наемников, в борьбе с феодалами городские союзы обыкновенно встречали против себя союз графов с крестьянами - например, в 1388 году, при Дефингене, армия союза 39 городов была разбита Вюртембергскими феодалами, на помощь к которым пришло и крестьянское ополчение. Германские города не пытались прибегнуть к массовому призыву горожан в войска. Берн стал на совершенно иной путь. Управление городом было сосредоточено, правда, в руках немногих городских аристократических родов, но они сумели окружить себя декорацией демократических выборных, и контакт между народом и властью не терялся. Берн оперся на союз с лесными кантонами и перенял от лесных кантонов основу устройства армии - поголовную воинскую повинность. Армия, вооруженная: холодным оружием и составленная не из квалифицированных бойцов, естественно строилась в большие квадратные массы{96}. В этих швейцарских "баталиях", где 10 тысяч человек представляли колонну в 100 человек по фронту и 100 в глубину, как и в афинской фаланге, можно было найти место и для неопытного бойца. Это построение, заимствованное у лесных кантонов, воскресило линейную пехоту. При рыцарях пехота могла играть только вспомогательную роль; теперь на нее перешла главная. Борьба велась швейцарцами за узкоэгоистические интересы, но первые два столетия руководящие элементы сумели удержать в народном сознании представление, что борьба идет против господ. Поэтому Берн, который в своем кантоне сохранил все феодальные притеснения крестьян, все же оказался в силах, наравне с городским элементом, мобилизовать и крестьян, вливать их в свою баталию и поддерживать- там дисциплину; сплоченная тактическая единица растворяла духовно городские и крестьянские элементы в одно целое.

Характер армии. Маленькая Швейцария, благодаря призыву народных масс, на полях сражений с могущественными государями, от Моргартена до Нанси, всегда имела значительное, часто двойное превосходство в силах.

В противность средневековым армиям, дисциплинированная и знающая цену послушания швейцарская армия была удобоуправляемой. Во главе ставился один из опытнейших рыцарей. Переходя от успеха к успеху, швейцарцы, с неизжитой природной воинственностью, научились быть храбрыми. Добыча, иногда, по современной расценке, по 15 тысяч рублей на солдата, сделала военную службу заманчивой и для крестьян; часто, когда объявлялся призыв, являлось больше добровольцев, чем требовалось.

На швейцарской армии остался отпечаток разбойничье-насильственного характера горцев лесных кантонов. У неявившихся по призыву швейцарцев разрушались до основания дом и все хозяйство. Конфискация всего имущества плюс смертная казнь - за неустойку в бою; сосед был обязан заколоть солдата, который пытался бы оставить ряды в бою; сосед был обязан заколоть товарища, который пощадил бы неприятеля и взял его в плен, вместо того, чтобы убить на месте.

Тогда как рыцарские армии были заражены известным интернационализмом и охотно щадили пленных, швейцарцы убивали все гарнизоны взятых городов и не щадили населения. Страх должен был предшествовать швейцарской армии. Только после внутренней гражданской войны, когда сами швейцарцы пришли в некоторое смущение перед своими принципами, они приняли в Цюрихе, в 1490 году решение щадить церкви и женщин{97}.

Вначале, когда призванному швейцарцу приходилось воевать не далее двух трех переходов от родной деревни, и весь поход продолжался не свыше недели, каждый призванный приносил с собой продовольствие и являлся со своим оружием. Кантон не нес никаких расходов. Но затем, когда походы стали дальними и более продолжительными, отпала необходимость мобилизовать для них все мужское население. Союзное соглашение устанавливало, сколько бойцов должен был выставить каждый кантон. Если поход обещал богатую добычу, являлось много добровольцев. Не шедшие в поход помогали отправляющимся снарядиться и собрать необходимые припасы. В городе Берне имелось 17 коллективов - обществ, имевших целью помогать своим членам исправно снарядиться в поход; каждый из граждан Берна был приписан к одному из этих коллективов, и если сам не мобилизовался, то нес расходы по снаряжению идущих членов. Исправное оружие должны были иметь все граждане кантона - власти делали поверочные смотры. Обучения не было, но граждан, являвшихся на осмотр с вооружением стрелка - лук, арбалет или огнестрельное оружие - испытывали, умеют ли они владеть своим оружием.

ВСТАВКА 136-137

Бургундского герцога, объединившего под своей властью Бургундию, Лотарингию, Нидерланды и часть Эльзаса, стояло поперек дороги объединителю Франции, Людовику XI. Главным образом, благодаря золоту Людовика XI, подкупившего всех руководителей политики Берна, Берн вступил в борьбу с Карлом Смелым, который перешел в контрнаступление, и швейцарскому союзу пришлось поддерживать Берн. На поле сражения под Муртеном (1476 г,) встретилась Бургундская армия - 20.000 человек, в том числе 1600 копий (1 рыцарь, 3 арбалетчика, 3 с огнестрельным, оружием, 3 пикинера), и швейцарская из 28.000 человек в 3 баталиях. Несмотря на все усилия Карла Смелого создать дисциплину в своей армии и сделать ее удобоуправляемой, преимущество в управлении явно находилось на стороне швейцарцев. Большие баталии швейцарцев легко восторжествовали над разрозненными усилиями отдельных кучек бургундцев. Громадное преимущество бургундцев в артиллерии и огнестрельном оружии роскошь, которую мог позволить себе лишь Карл Смелый, один из богатейших государей XV века (благодаря Нидерландам) - не сыграло решающей роли. Невозможность усилиями отдельных бойцов остановить неудержимый натиск десятка тысяч людей большой швейцарской баталии, сплоченных в одну тактическую единицу, делала сопротивление феодальной армии безнадежным; все столкновения бургундцев с швейцарцами (Херикур, Грансон, Муртен, Нанси) отличались паникой, возникавшей у бургундцев, когда на них обрушивалась яростная атака швейцарцев, после чего начиналось их избиение и бегство. Сплоченный в тактическую единицу рядовой, плохо обученный боец оказался сильнее индивидуального, квалифицированного, тренированного с детских лет средневекового воина. Муртен сделал эту истину очевидной для всех, и в течение двух последующих десятилетий средневековый строй вооруженных сил на западе Европы отпал; повсюду отмечается стремление создать пехотные части, образовать армию из тактических единиц, а у не из распыленных людей. Копье - это типично средневековое соединение всех родов оружия в рыцарскую, свиту, отпало. Возможность использовать для боя, посредством сплочения в тактические единицы крепких физически, но не квалифицированных бойцов открыла для новой истории, переход к которой в военном отношении образует Муртен, возможность формирования массовых армий в десятки тысяч человек, возможность, которой не имело средневековье; в средневековом анархическом сражении массы не могли играть никакой роли; только высоко подготовленные бойцы, при отсутствии тактической организации, могли приниматься на учет.

Литература

Библиографические данные о трудах, содержащих средневековые хроники, очень, полно приведены у Макса Иенса.

G. Кhler, Generalmajor Z. D. Die Entwickelung des Kriegswesens und der Kriegfhrung in der Ritterzeit von der Mitte des XI Jahrhundertsbiszuden Hussiten Кriegen. - Бреславль. 1886-1889; в 3 томах, последний том в 3 книгах. Отставной 60-летний старик генерал Келер, сохранивший положительно чудовищную трудоспособность и имевший большие филологические познания, взялся за изучение средневековых хроник и, опираясь исключительно на первоисточники, попытался дать историю военного искусства за 1050- 1420 гг. Собственно исследованию операций и сражений уделены первые 1312 страниц, затем 527 страниц уделено материальным элементам, и последние 1006 страниц - эволюции вопросов организации, тактики и снабжения. Упорная, удивительная и для профессионального историка разработка первоисточников внесла в науку свой вклад. Келер подметил много ошибок, вкравшихся к Рюстову и Иенсу и перешедших от них в позднейшие труды. Но в целом труд Келера представляет огромное недоразумение, вследствие недостаточно-критического отношения к источникам. Келер слишком много заимствовал на веру из хроник и создал скорее средневековую историю, чем историю средневековья. От средневековых историографов, живших классическими образцами и отрезанных от действительности, Келер заимствовал представление о крайне искусном управлении и сложном ходе средневекового сражения; тактика рыцарских армий, по Келеру, это трехлинейный боевой порядок. Келер принимает за чистую монету теоретические фантазии, в роде оборонительного построения в круг конной части, которые какими-то путями перенеслись в средние века в Европу из фантастических китайских военных сочинений. Обращение с его трудом, орудующим крайне ценным материалом, но неудачным по основной мысли и изобилующим искаженным пониманием фактов и текстов, требует особой осторожности.