Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 – Вкусно, – нерешительно выдал, почувствовав себя так, словно он – девица на выданье, перед ней поставили некрасивого жениха и заставляют признать, что он – судьбою предназначен, и его она любит больше всего на свете.

 – Спасибо, – просияла девушка. – Я старалась.

 – Выбирала, – продолжил Ланц.

 – Готовила.

 – Сама?

 – Ну, ты же мне не помогал. Значит сама. Логично?

 Дитрих хмыкнул. Девица не упустила случая ответить на его подколки, как только он немного расслабился. Это было забавно.

 – А, если без шуток?

 – Без шуток. Сама.

 – Тогда спасибо за старания, – улыбнулся Ланц, впервые подыскав подходящие слова.

 – Не за что, – отозвалась собеседница.

 После нехитрого обмена любезностями разговор снова зашел в тупик. Дитрих не знал, что спросить, Люси не знала, чем можно своего собеседника заинтересовать и вывести на откровенный разговор. Вообще-то, она с самого начала понимала, что этот визит вежливости может обернуться полным крахом, оттого сейчас даже не расстраивалась, все равно морально была подготовлена к провалу.

 Дитрих тоже пребывал в ступоре. Он понять не мог, с чего бы посторонней девице, с которой он виделся всего пару раз, а общался и того меньше, вдруг заявляться у нему, поздравлять с праздником и кормить пирожными. Романтиком Ланц не был, тонкостей и полунамеков не понимал, ему нужно было говорить открытым текстом, в лоб, чтобы сразу дошло, а не ходить кругами.

 – И всё-таки, какова истинная причина твоего визита? – поинтересовался Дитрих, выхватывая из стопки одну салфетку и промакивая губы.

 После завтрака настроение у него улучшилось. Если бы еще ради не пришлось подрываться и в полусонном состоянии скакать ко входной двери, вообще мечта. Завтрак в постель ему не приносили с давних пор. Последний раз это было, пожалуй, лишь в первом классе, когда мама еще считала его ребенком и нещадно баловала, а потом его решили приучать к самостоятельности. В любом случае, что-то вкусное вместо жидкой безвкусной овсянки и подгорелой яичницы сделало его немного счастливее.

 – Красная Шапочка шла в гости к серому волку, заблудилась и попала в гости к бабушке, – невинно похлопав ресницами, произнесла Люси. – Ты правильно меня раскусил, я шла в гости к Паркеру, а потом решила и тебя навестить. А, если честно, то шучу. Действительно, шла именно к тебе, хотела увидеться и пригласить тебя на...

 – Свидание?

 – На каток.

 – Зачем? – удивился Дитрих.

 О том, что раньше занимался фигурным катанием, он никому в новой школе не рассказывал, предпочитая держать в секрете постыдные страницы своей биографии, а занятия откровенно девчачьим видом спорта теперь казалось пятном на репутации.

 – Просто покататься.

 – А ты умеешь?

 – Не умела бы, не стала приглашать. Все же шлепаться на задницу каждые две секунды, не самое интересное занятие. Правда?

 – Ты как, просто для себя занималась или профессионально?

 Дитрих оживился. Тема фигурного катания была ему знакома, здесь можно было развернуться, как душе угодно.

 – Сначала собиралась податься в профессиональный спорт. Меня с четырех лет на коньки поставили, и каждый день мне приходилось на тренировки ездить. Первое время я постоянно падала, банально равновесие удержать не могла, потом понемногу стала привыкать, учиться. Меня готовили к парному катанию, не к одиночному. Со своим партнером я плохо находила общий язык, у нас ничего не получалось вместе. Он злился на меня, я на него, а тренер на нас обоих. А потом я стала расти ввысь, и вон какая вымахала, – девушка явно пыталась иронизировать, но получалось плоховато. Видно было, что у нее комплексы из-за высокого роста. – А с таким ростом мне окончательно закрыли путь в парное катание. Мой партнер вечно жаловался, что я слишком высокая, слишком тяжелая, слишком противная... В общем, мы так и не смогли найти общего языка, а я решила, что мне не нужно фигурное катание. Оно мне нравится, как хобби. Превращать его в свою основную профессию я не намерена.

 Дитрих скептически выгнул бровь, услышав фразу о слишком тяжелой и слишком высокой. На его взгляд Люси была не такой уж высокой. Нормальный, среднестатистический рост. Метр семьдесят пять или около того.

 – Твой партнер был дистрофиком? – хмыкнув, спросил Ланц.

 Потянулся еще за одним пирожным. Все-таки, они, на самом деле, были вкусными. Не очень сладкими, конечно, но в этом он видел особую прелесть, потому как переслаженные кондитерские изделия не любил. Здесь было нечто среднее между сладким и пресным, недостижимый идеал практически.

 – Почему?

 – Просто взять тебя на руки не так уж и сложно, как мне кажется. Да и поддержки освоить можно легко, если, конечно не ныть, а упорно работать на достижение результата.

 – Откуда такая уверенность?

 – Одно время тоже занимался фигурным катанием, – сознался Ланц и тут же примирительно выставил ладони вперед. – Только не надо смеяться, не надо. Я и сам знаю, что с моим образом оно как-то не вяжется, но Лоте этого было не доказать, и потому мне пришлось несколько лет своей жизни убить на этот, совершенно ненужный мне вид спорта, который я сейчас словом добрым вспомнить не могу.

 – И каковы были успехи?

 – Я умею делать аксель, – хмыкнул Дитрих. – Правда, умею, не шучу.

 – Здорово! А я вот не умею.

 – Хочешь, научу?

 – Ты? Правда, научишь?

 – Ну, попытаюсь, допустим. Если тебе этого хочется.

 – Хочется! Очень хочется.

 Люси, кажется, была в восторге от этого предложения.

 – Ну, тогда встретимся на катке и начнем учиться. Когда ты там планировала сделать вылазку?

 – Можно завтра. Или послезавтра, – нерешительно выдала Люси. – Когда у тебя будет свободное время?

 – До пятницы совершенно свободен, – на одном дыхании выпалил Дитрих, не упустив возможности подкрепить свои слова улыбкой. – Так что можно и завтра, и послезавтра.

 – Спасибо! – радостно произнесла девушка.

 Но тут же сникла, решив, что излишняя эмоциональность чести ей не делает.

 – Не за что. Я ведь должен как-то отблагодарить тебя за завтрак. А то Лота уехала, и в холодильнике повешена мышь. Ты спасла меня от голодной смерти.

 – Прямо-таки спасла, – усмехнулась Лайтвуд.

 – Не сомневайся в этом, – решительно заявил Ланц, кивнув в подтверждение своих слов.

 Прядь, заправленная за ухо, снова занавесила лицо. Дитрих недовольно скривился. Нужно было закрепить волосы в хвост, а не экспериментировать с ними.

 – И что мне с ними делать? – задался парень риторическим вопросом.

 – Тебе идет так, – не удержалась от комплимента Люси.