Клетка из костей - Таня Карвер

Фил не поверил своим ушам.

— Что?!

— Возьмем для примера последний брифинг. Ты поставил под сомнение мою компетентность. Причем на глазах у всех.

— И что? Вы отпустили человека, который был важным свидетелем, а то и подозреваемым, не проконсультировавшись со мной.

— Бытует мнение, что именно для этого в полиции и проводятся брифинги. Чтобы все поделились последними новостями.

— Подобные решения нельзя принимать без моего согласия. Вы обязаны были уведомить меня. Вы нарушили протокол.

Гласс несколько секунд молча смотрел на него.

— Как я уже сказал, протокол в ближайшее время изменится.

— В частности, теперь будет необязательно держать меня в курсе? И важные решения касательно моего расследования можно будет принимать без согласования со мной?

Гласс заговорил тише, злее:

— Детектив-инспектор, вы, возможно, привыкли к снисходительности моего предшественника, но со мной этот номер не пройдет. Мы все будем делать так, как нужно. Как нужно лично мне. В моем отделе нет места инакомыслящим, будь то лично вы или кто-то из вашей команды.

— Никаких инакомыслящих в моей команде нет, — отрезал Фил.

— Это спорный вопрос.

— Нет. — Фил тоже подался вперед, причем не менее агрессивно. — Что вас не устраивает в моей команде?

Гласс снова заглянул в папку.

— Поведение некоторых офицеров легко расценить как несоблюдение субординации. Я…

Фил вскочил, как отпущенная пружина.

— Бред! Я поощряю творческий подход в своих подчиненных. И результаты нашей работы доказывают продуктивность этого. Отсутствие строгой субординации помогает нам раскрывать больше преступлений.

Взгляд Гласса стал острым.

— Теперь ясно, кто служит им примером. Ты оказываешь на них тлетворное влияние, Фил. Это называется «синдром мисс Джин Броди». Ты их… пленяешь.

— Пленяю?! — Фил едва не расхохотался. — Мы что, перенеслись в роман девятнадцатого века?

Голос Гласса стал холоден как лед:

— Ты одеваешься, как студент, а не как служащий полиции. Ты дерзишь начальству. И, насколько я понимаю, твои методы дознания балансируют на грани дозволенного.

— Я добиваюсь результата. Практически стопроцентного, вы сами только что сказали.

— После сегодняшней беседы с начальником полиции здешним порядкам придет конец. Ты по-прежнему можешь добиваться своих умопомрачительных результатов, но делать это будешь по моему уставу.

— А если меня не устраивает ваш устав?

— Незаменимых людей нет.

Филу хотелось ударить его.

— Кстати, — сказал он дрожащим от гнева голосом, — Микки сказал, что вы вернули Розу Мартин.

Гласс на мгновенье опешил, но быстро справился с собой.

— И что?

— Зачем?

— Она не твоя подчиненная. Это тебя не касается.

— Еще как касается. Она когда-то была моей подчиненной, а потом ушла на долгосрочный больничный. Она не могла выздороветь так быстро. Она не готова.

— Я проконсультировался с ее психологом, прежде чем принять это решение.

Фил очень сомневался, что это правда: он хорошо знал Марину.

— Даже Стиви Уандер увидел бы, что она не в состоянии работать.

Теперь Гласс выглядел так, будто хотел его ударить.

— Спасибо, что высказал свое мнение. Буду иметь в виду.

— К тому же вы повысили ее в звании.

Лицо Гласса налилось кровью.

— А ты откуда знаешь?

— А это что, секрет?

— Карьера других офицеров не должна тебя заботить.

— Вы совершаете большую ошибку.

Сдержанная улыбка.

— Опять-таки спасибо, буду иметь в виду.

Но Филу хотелось еще многое ему сказать. Ему нужно было это сделать. Но он понимал: бесполезно переливать из пустого в порожнее. Он глянул на часы.

— Куда-то спешишь?

— Ага, — сказал Фил, поднимаясь со стула. — Надо, знаете ли, одно убийство раскрыть. Но вы не волнуйтесь, это же проще простого. К обеду управлюсь.

Он вышел из кабинета, прежде чем Гласс успел что-то сказать.

И вот теперь он стоял перед гостиницей и не мог оторвать от нее глаз.

Он старался забыть о неприятной беседе с Глассом. Старался отогнать тревожное чувство, гнездившееся в груди. Сосредоточиться на работе. Жадно глотнув воздуха, Фил пролез под ленточным ограждением и пошел к главному входу с удостоверением в руках.

Ну, поехали.

Никто не преградил ему путь.

«Все совсем другое», — такая мысль первой пришла Филу в голову. Другая форма, размер, возраст, все. Все абсолютно не такое, как в доме у подножия Ист-Хилла. В доме с клеткой. Ничего общего.

И тем не менее его преследовало то же самое чувство. Мысленно ругая себя за глупость, он подошел к входу. Здание было, конечно, очень красивое, с этим спорить бесполезно. Переступив порог, он очутился в приемной с каменным полом и облицованными деревом стенами. Древесину клали, очевидно, давно, но она замечательно сохранилась; камень на полу обтесали бесчисленные подошвы на протяжении веков. Все настоящее, понял он.

— Детектив-инспектор Бреннан, — представился Фил девушке за стойкой, демонстрируя свое удостоверение. — Джейн Гослинг уже здесь?

Девушка была симпатичная. Темный форменный костюм, белая блузка с глубоким вырезом. Волосы зачесаны назад, в ушах — крупные серьги. Умело наложенный макияж. Она нахмурилась, но даже морщинки у нее на лбу были прелестны.

— Она у нас снимает номер?

Сильный акцент. Скорее всего, восточноевропейский, точнее определить Фил не смог.

— Нет, она расследует произошедшее здесь убийство.

— Ах да. — Она подозвала своего коллегу — молодого парня со стрижкой ежиком и неподдельным энтузиазмом на лице — и попросила подменить ее. — Идемте, я вас провожу. — И скрылась в дверях, ведущих в основное помещение гостиницы.

Фил и так знал, где находится нужный ему номер, но не хотел, чтобы его сочли самодовольным копом (он сам таких презирал), поэтому молча последовал за девушкой. Отвести взгляд от ее едва прикрытых юбкой-дудочкой ножек и острых каблучков было весьма проблематично. «Должно быть, — подумал он, — у Мэрилин Монро была точно такая же походка». Если бы она шла по песку, отметины от каблуков выстроились бы в прямую линию.

Фил сделал над собой усилие и огляделся по сторонам. Те же деревянные панели на стенах, тот же камень на полу. Они дошли до центральной площадки с камином, в котором, правда, не горел огонь, и поднялись по высокой лестнице. Древесина на стенах сменилась обычной штукатуркой и витражными окнами. По пути им даже попались стоячие доспехи.

Фил заглянул через раздвижные двери в закоулок, где дерево на стенах казалось еще старше, чем в коридорах.

— А что там?

— Часовня, — ответила девушка.

— Часовня?

— Да. Рыцарей-тамплиеров. Очень древняя. Хотите зайти?

— Если вас не затруднит.

Первым, что заметил Фил, войдя внутрь, был поразительный холод. Стены в часовне были сложены из тяжелого камня. Окна украшали витражи. Это напоминало путешествие на машине времени. Он ощутил присутствие истории, старины.

— Здорово, — сказал он. — Сколько же этой часовне лет?

— Много. — Она поспешила одарить его извиняющейся улыбкой. — Я и сама не знаю.

— Ясно. — Он взглянул на стену напротив с врезанной гигантской дверью, такой массивной и старой, что часовню, казалось, строили вокруг нее. — А куда она ведет?

— Никуда. Там тупик.

— Понятно.

— Идемте?

Девушка указала в направлении, откуда они пришли.

И Фил последовал за ней по ступенькам.

— Если не секрет, откуда вы родом? Произношение у вас явно не здешнее.

— Из Литвы, — с улыбкой ответила она. — Я приехала сюда работать.

— Понятно. И как, нравится?

На этот раз она не обернулась.

— Нормально. — И, решив, вероятно, что это слишком короткий ответ, добавила: — Весело бывает.

— Хорошо.

До самого номера они шли молча.

— Проходите.

На миловидное личико словно набежала туча. Он бы и сам догадался, какая ему нужна дверь, — та, которую перегородила желтая лента.

Фил поблагодарил, и девушка удалилась, оставляя такую же ровную вереницу отметин на ковре.

— Можно войти? — спросил он через дверь.

— Только оденься, — отозвался голос изнутри, и в коридор вылетел сверток в полиэтилене.

Фил развернул его, надел защитный костюм и вошел.

В номере его уже ждала Джейн Гослинг.

— Ну как тебе? — поинтересовалась она.

Фил сразу заметил, как здесь изменилась обстановка. Во-первых, труп убрали. Теперь он покоился в морге, дожидаясь самого скрупулезного анализа всех своих составляющих. Адам Уивер уже не был человеком — он стал обыкновенным мертвым организмом. Часами, которые уже не починишь, часами, к которым не прилагалась инструкция, а потому непонятно, что остановило их механизм.