Истинная красота (СИ) - "Alony"

Бенедикт решительно стукнул по подлокотникам кресла и быстро поднялся на ноги. Время пришло! Там, в другой комнате находилась его Джейн. Наконец-то он поцелует ее! И не только поцелует, но и…

Бенедикт понимал, что может и не стоило так сильно рассчитывать на эту ночь, но горевшее в венах желание заставляло забыть о ее словах и выражении лица, когда он уже пытался сделать это. Сейчас Джейн привыкла к нему и спокойно находилась в его объятиях, поэтому вряд ли отвергнет его, по крайней мере так демонстративно как раньше. Возможно, когда она почувствует его губы и руки, то поймет, что не так уж он ей и не нравится. Бенедикт страстно хотел, чтобы Джейн овладело желание отдаться ему и она испытала настоящее возбуждение, а за ним и наслаждение от близости их тел. Он бы ласкал ее до исступления, пока она не застонала от удовольствия. Тогда его проникновение в ее тело было бы менее болезненным и оставило от их ночи только приятные воспоминания.

От всех этих мыслей Бенедикт испытывал внутренний жар. Если он сейчас же не удовлетворит свое желание, упирающееся в бриджи, то точно сгорит дотла.

В комнате горела всего одна свеча. Накрывшись одеялом, Джейн лежала на постели с закрытыми глазами. Бенедикт знал, что она ещё не успела заснуть, поэтому обойдя кровать с другой стороны, забрался к ней под одеяло. Она тут же повернулась набок. Она всегда так делала, стоило ему улечься рядом. Но сегодня он не будет стараться сохранять между ними дистанцию, чтобы потом, как только она заснёт, прижаться к ней. Нет, сегодня у него совсем другие планы.

Бенедикт вплотную придвинулся к ней и затаив дыхание, просунул руку между ее рукой и талией. Он сразу почувствовал, как она вся напряглась. Джейн вдруг стала похожа на бревно, которое положили к нему в постель. Но он ожидал этого. Бенедикт приподнялся на локте и ухватив ее за плечо, в один миг развернул к себе. Джейн тут же оказалась лежащей на спине.

Положив руки ей на плечи и не давая ей возможности снова отвернуться от него, Бенедикт склонился над ней. Сначала она удивлённо смотрела на него, как вдруг в ее глазах появился страх.

— Бенедикт, ты что делаешь?! — голос был слишком встревоженным и напуганным, чтобы не обратить на это внимание, но нет, он не отступит.

— Я собираюсь сделать то, что и должен — поцеловать тебя.

Она ещё больше выпучила на него глаза.

— Что?! Но ведь ты же обещал не притрагиваться ко мне!

Он с сомнением посмотрел на нее.

— Я вовсе не обещал этого. Я лишь сказал, что мне не доставляет удовольствия насиловать женщину. Джейн, я дал тебе несколько дней, чтобы ты привыкла ко мне и, чтобы моя близость так сильно не пугала тебя. Я — мужчина, и у меня есть желания, которые я должен удовлетворять в постели с женой. Рано или поздно это должно произойти, и если ты только захочешь, то увидишь, сколько радости и наслаждения принесет нам такая связь. Пойми, я не хочу притворяться, что мне от тебя ничего не нужно. Я хочу тебя так же сильно, как мужчина хочет женщину. Но во мне говорит не только желание, но и чувства к тебе. Если позволишь, я покажу тебе всю силу своей любви.

Чем больше он говорил, тем сильнее она вжималась в постель. Джейн превращалась в маленького беззащитного котенка, над которым нависал безжалостный мучитель. Хотя она молчала, но ее глаза говорили громче слов. Она боялась его и того, что он собирался сделать. Бенедикт без труда прочитал в ее глазах, что если бы у нее сейчас была такая возможность, то она совершенно точно сбежала бы. И хотя он всё это прекрасно видел, но решил не отступать. У него было право обладать ею, хотела она того или нет.

Как когда-то в первую брачную ночь, он снова принялся склоняться к ее губам. В этот раз Джейн не зажмурилась, нет, но ее большие глаза наполнились слезами. Не успел он коснуться ее рта, как она непроизвольно сжала губы, а по ее вискам скатились огромные слезинки. Всё это не осталось не замеченным им, но он продолжал начатое. Бенедикт приблизился и, наконец, прижался к ее устам. Он старался захватить своими губами ее губы, покрывал их лёгкими поцелуями, настойчиво ласкал, но они оставались холодными и твёрдыми. Джейн не отвечала ему и ничто в ней не отзывалось на его прикосновения. Осознанно или нет, но она не давала ему перейти к настоящему поцелую. Бенедикт оставил ее губы в покои и принялся осыпать поцелуями лицо. Когда его рот коснулся щеки, Джейн брезгливо отвернула голову и из ее груди вырвался громкий всхлип. Это был не просто звук, в нем слышалось настоящее отчаяние. Сколько бы Бенедикт не старался не обращать внимания на ее слезы и сомкнутые губы, но этот всхлип оказался той самой последней каплей, заставившей его подавить все свои желания.

Он резко отстранился от нее, и хотя и продолжал нависать над ней, склонил голову.

— Джейн, ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно, — в хриплом голосе отразилась вся боль, которую он сейчас испытывал. — Я не могу всю жизнь просто лежать с тобой рядом. Мне нужна женщина.

Бенедикт хотел, чтобы она посмотрела на него, но Джейн продолжала лежать молча, упорно смотря куда-то в сторону и жалостливо всхлипывая.

Смотря в ее несчастное лицо, его вдруг охватила злость. Злость от того, что она согласилась выйти за него замуж, злость, что своим согласием подарила надежду, злость, что обрекла их на этот мучительный брак. Он не хотел принуждать ее, но и жить как простые соседи было невыносимо.

— Ладно, — с плохо скрываемым раздражением бросил он. — Черт с тобой! Живи как хочешь! — и слез с нее.

Быстро встав на ноги, в два шага преодолел спальню и открыв дверь, громко захлопнул за собой.

Джейн вздрогнула от такого громкого звука и ещё сильнее разрыдалась.

Глава 26

Джейн настолько сильно оказалась не готовой к тому, что хотел от нее Бенедикт, что это совершенно выбило ее из колеи. Не одну ночь она спала с ним и чувствовала себя спокойно, думая, что он ещё не скоро потребует от нее близости, но сегодня его напор по-настоящему напугал ее. Он застал ее врасплох. Если бы у нее хотя бы было время настроиться на эту ночь, то возможно смогла бы вынести все его ласки, но он не удосужился даже намекнуть ей о своих намерениях.

Все это дни ложась с ним в постель она терпела его объятия, но это вовсе не означало, что они ей нравились и что она тем более была готова ко всему остальному. Оказывается, Бенедикт дал ей возможность привыкнуть к нему, но при этом даже не удосужился узнать, а хочет ли она вообще находиться с ним в одной кровати! Не посоветовавшись с ней, он заказал этот номер и ей пришлось терпеть его прикосновения каждую ночь.

Джейн прекрасно понимала, что своим поведением оскорбляла его и он имел полное право ложиться с ней, но не могла перешагнуть через себя.

Бенедикт схватил перекинутый через спинку стула сюртук и на ходу натянув его, покинул номер. Если он сейчас же не окажется на улице и не вдохнет свежий морской воздух, то совершенно точно задохнётся.

Промчавшись через большой холл, выбежал на улицу и прямиком отправился к пляжу. Свет из окон гостиницы прекрасно освещал ему берег. Море располагалось всего в нескольких шагах от главного входа.

К вечеру ветер усилился и поднимая края его сюртука, развевал полы словно флаг на флагштоке. Завывающий ветер и бьющиеся о берег волны как нельзя лучше отражали его душевное состояние. Бенедикту хотелось броситься в бушующее море и вступить с ним в схватку, чтобы лишиться сил и ни о чем больше не думать; чтобы волны унесли его подальше и выкинули на необитаемый остров. Это были глупые, где-то даже детские мысли, но он не хотел больше видеть Джейн. Сейчас он не желал возвращаться в номер, впрочем как и ложиться с ней в постель. Зачем ему лежать с ней рядом, чувствовать тепло ее тела, ощущать дыхание, когда не мог насладиться их близостью. Самым лучшим выходом из всей этой ситуации было уехать. По крайней мере в их особняке в Лондоне у него будет отдельная спальня и удобная кровать. Перспектива спать в гостинице на неудобном диване совсем не прельщала его.