Жирафка - Славка Поберова

Сестра оказалась крепче. Она отплясывала какой-то то ли африканский, то ли индейский танец собственного изобретения посреди группы знакомых и незнакомых мальчиков, которые били в барабаны, то есть в корзины для мусора, перевернутые вверх дном (к счастью, в эти корзины из заграничной соломы никогда не бросали мусор).

Прошел еще час, и сестра Милады полностью отключилась и рыдала у Евы на плече: она жаловалась, что ей страшно не везет, она уже имела столько парней, но никто ее не любит. А Зденек в это время держал руку у нее под майкой с эмблемой Принстонского университета. Карел первый свирепо лил вино в полную сигаретницу, Карел второй спал, Гонза пытался стянуть с карниза занавески и завернуться в них, он кричал, что ему ужасно холодно.

— Интересно, смогут ли они поднять якоря, — усомнилась Ева.

Мне нечего было ей ответить, и мы ушли по-английски. Правда, в воротах мы еще встретились с Михалом, который бормотал, что влюблен в меня, несмотря на то что я такая высокомерная. Пришлось оттолкнуть его, чтобы пройти. Вот потому-то я и написала в записке, что ребята меня разочаровали. Стоит им чуть-чуть выпить (правда, у Милады было и крепкое, но это дела не меняет), и они срываются с цепи. И какая тут связь с чувством реальности? Предположим, я его лишена, а если чувство реальности есть, надо мириться со всей мерзостью?

— И Милада для меня тоже больше не существует, — сказала я Еве на перемене. — Дура дурой, а что делает? Говорят, после того, как мы ушли, она стриптиз устроила, а ты еще с ней разговариваешь.

— Ну, это вряд ли, — защищала ее Ева. — Да и что ей показывать?

— Это у тебя нет чувства реальности, — парировала я. — Я готова поручиться, что если у кого-то нет комплекса неполноценности, то это у Миледи Вееровой.

Па уроке географии я так заслушалась объяснениями о возникновении муссонов, что не заметила, как ко мне пришла записка: «Приходи сегодня в пять на перекресток».

«С какой стати Ева мне это пишет?» — удивилась я. И только тут заметила, что почерк не Евы, а Томаша. Я повернулась и посмотрела на него. Он не отрывался от доски.

Не понимаю, что это: приглашение на свидание или ему нужно о чем-то со мной поговорить? Но о чем? Помощь в занятиях не нужна ни ему, ни мне, а если и было бы нужно что-то в этом роде, то договориться можно и в школе. Неужели индивидуалисту Томашу потребовался совет интенданта выставки «Хобби на прищепках»? Очень в этом сомневаюсь. Он и на именинах не был, хотя приглашение, как стоящий парень, безусловно, получил. И Ми-лада заметила его отсутствие, заявив, что сил нет смотреть, как этот Том от всего нос воротит.

— Однако где этот перекресток? — прошептала я. — Ты забываешь, что я не местная.

— Там давно нет никакого перекрестка, но раньше был. Все так говорят. Напротив автомастерских. Знаешь, где это?

Конечно, знаю. Когда ко мне на прошлой неделе приезжали папа с мамой, мы там проходили, осматривая город. Отец заметил, что монтируют диагностическую линию. И обещал специально приехать ко мне в следующий раз и поставить нашу «шкоду» на ремонт.

— Все равно, когда ты ее пригонишь домой, тут же полезешь под нее. Зачем тогда отдавать машину в мастерскую? — возразила мама. — Я и так удивляюсь, как эта развалина еще ездит. Ведь она у нас только для того, чтобы ты под ней лежал. Ну, сам скажи: куда мы на ней ездили?

— А сюда мы разве не приехали? Это что не считается или мы по воздуху летели?

— Был момент, когда мне показалось, что летим.

Я подумала: неужели я тосковала по этим перебранкам? Нет, было по чему тосковать. В этом я убедилась вечером, когда мы ходили на прогулку (в этом городе до сих пор принято гулять по главной площади, когда по телевизору не показывают ничего интересного).

Маму мы оставили посплетничать с Марией. И отправились с папой гулять. Так и ходили под ручку, взад и вперед. Здоровались со знакомыми и давали поглядеть на себя знакомым и незнакомым. Сказать, что все это страшно интересно, я не могла. Все же я была горда, потому что папа до сих пор видный мужчина, хотя волосы у него уже редеют.

— Смотри-ка, у тебя уже лысина.

— Все из-за вас. Когда вы заставили меня ходить с Барой в спортивную школу, и я стал дедушкой.

— А ты заметил, какой взгляд на меня сейчас бросила местная блюстительница нравов? У нее прямо на лице написано: что эти девки бросаются на пожилых мужчин?

— Я ей дам пожилых мужчин! Знаешь, на эти тренировки ходит один мужчина старше меня, а он отец, а не дедушка!

С ума сойти! Еще папа станет спортсменом! И он ведь воспринимает это всерьез…

— Жалко, что я не хожу на танцы. Сейчас бы пошли вместе, и я бы похвалилась, какой у меня кавалер.

— Да, мама не советовала. Ты знаешь, я и не люблю, когда у меня занимаются девушки; у меня всегда дипломники — ребята, в прошлом году они ездили в Финляндию, в этом году тоже предполагается что-то в этом роде. Отличные у меня дипломники! Если бы все такие были… Представляешь, один второкурсник на экзамене не мог ответить, что такое модуляция! Такому учат в любом промышленном училище. И чему же я его смогу научить, если он даже этого не знает? А шеф мне говорит, что я слишком строг. И вся кафедра у нас такая. Младшекурсники поголовно лентяи; я всегда перед экзаменами сообщаю им вопросы, которые буду задавать. Целый семестр мы прорабатываем материал, а они приходят на экзамены абсолютно пустые. Надеются на «авось», но со мной это не проходит. Все равно придется пересдавать. Им переносят экзамены, а мне прибавляется работы. Представляешь себе, принимаешь экзамены у сотни студентов, а половина из них придет к тебе повторно. Ничего себе работа! Заполнять экзаменационные карточки я бы и врагу не пожелал. Данные идут на компьютер, причем на каждого студента пишется его личный номер, шифр факультета, отделения, курса, группы. Ты представляешь, сколько на это идет времени? К счастью, пока еще ничего, сумасшедший дом начнется в конце года. Но я, кроме всего прочего, должен сдать работу о навигационной системе «Омега»; хорошо еще, что рукопись о замере радиометрических параметров я закончил вовремя. Да, теперь меня еще избрали ученым секретарем кафедры, тоже не сахар. Приходится разбирать всякие конфликты и тому подобные прелести. Собственно говоря, почему я тебе это рассказываю?

Отец остановился, посмотрел на меня, я тоже посмотрела ему в глаза.

— Я очень хорошо знаю, что у тебя много работы, только что такое навигационная система «Омега»?

Не то чтобы меня это сильно занимало, просто нравилось, когда отец о чем-то рассказывает. Я прямо мечтала, чтобы он говорил еще и еще и чтобы на улице было как можно больше людей из школы, и пусть они восхищаются им так же, как и я. И мной пусть восхищаются хоть немного, хотя бы потому, что я с ним иду. А ведь раньше он со мной так не говорил, потому что я говорила только о своем несчастье и была точно фурия. Жаль только, что Ева уехала к матери в больницу и я не могу познакомить ее с папой и мамой.

Мы остановились около гостиницы «Централ».

— Хватит прогулок, — сказал папа, направляясь к входу. — Я уж думал, что совсем засохну после всех местных достопримечательностей.

Он заказал себе пиво, а мне безалкогольный коктейль «Рафаэль». У стойки сидел Зденек и пил тоник. Он выпучил глаза, увидев меня. Он, конечно, делал вид, что пьет джин с тоником, но я-то знаю, что у него на это нет денег. А когда папа с поклоном пригласил меня танцевать, у Зде-нека глаза на лоб полезли. Хорошо, что он не слышал папиных слов: «Давай, котенок, попробуем. Возможно, я еще не позабыл рок-н-ролл, за который нас с мамой столько раз выгоняли с танцев в древние времена».

Конечно, мои без малого два метра были помехой, некоторые фигуры этого танца не для меня, и все же мы лихо отплясывали, — разумеется, папа лучше меня.

По дороге домой он еще напевал старые песенки «битлз».

А сейчас мне не до песен, потому что в голову не идет что придумал Томаш? И еще я не знаю, правильно ли делаю, что вообще иду. Как мышка в гости к кошке. Если бы речь шла о свидании, я, наверное, не должна была так быстро соглашаться. Хотя разве не глупость разрабатывать тактику, когда я умираю от любопытства? Да и вообще, себя-то зачем обманывать, Жирафка, Лени, Ленда?

Если это свидание, то прежде всего нужно прийти вовремя. Ивета утверждает, что пять минут ждет товарищ, десять минут — поклонник, пятнадцать — осел. Я тоже напоминаю какое-то животное. Недаром наш Шеф говорит: «Никчемушная, ты побуждаешь меня прибегнуть к биологическим сравнениям». Ладно, посмотрим еще, Томаш, что тебе надо. Хотя, по правде говоря, ты мне нравишься.

Я решительно повернулась и направилась обратно к центру.

— Ты что? — услышала я за спиной голос Томаша. Он стоял за группой лип, теперь уже, конечно, голых, но с достаточно широкими стволами, и я не могла понять, как долго он там был. А если он там стоял и наблюдал, как я жду и смотрю на часы?