Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - Хироюки Агава

5

Об одном Ямамото, к тому времени уже командующий Объединенным флотом, высказывался, по свидетельству Мацумото, особенно эмоционально — об ужасе воздушных налетов.

— Японские города, знаете, построенные в основном из дерева и бумаги, очень легко загораются. Армия много шумит, но, если придет война и начнутся крупномасштабные воздушные налеты, — и говорить нечего, что произойдет. Видели вы когда-нибудь море огня, когда падает самолет морской авиации и бензин начинает гореть на поверхности воды? Это настоящий ад, я вам скажу, — и это на воде! — И еще добавил: — Как мне представляется, морские операции будущего — это захват какого-нибудь острова, затем строительство аэродрома в максимально короткое время (за неделю или что-то в этом роде), потом переброска воздушных соединений и использование их для завоевания контроля в воздухе и на поверхности следующего участка океана. Вы думаете, это возможно при нынешних возможностях промышленности Японии?

Именно эту стратегию применяли американские войска во Второй мировой войне в продвижении к Японии после захвата Гуадалканала и перехода в контрнаступление.

— Как-то, когда доступ к Хоккайдо был открыт, — продолжал Ямамото, — кто-то предложил внедрить механизацию ведущихся строительных работ; но ничего из этого не вышло: во время депрессии дешевле использовать человеческий труд. Япония тогда упустила важный шанс. Флот только начал исследования, направленные на развитие строительного оборудования, но масштаб научных работ оказывался слишком мал, чтобы извлечь какую-то пользу. Эта проблема касается всех, не только флота.

Немногие армии в мире могут сравниться с японской в придании особого значения «духу» в ущерб научному ноу-хау, механизации и модернизации. Рассказывают, например, историю о том, как армия противилась благоустройству (мощению) дороги в Сендай-сити под предлогом, что «она повредит копыта лошадей». Открытая нелюбовь к армии, говорит Мацумото, часто прорывалась в случайном разговоре Ямамото. Из других источников известно, как на конференции, в которой участвовали представители и армии, и флота, один армейский офицер высокого ранга, сидевший рядом с Ямамото, встал и обратился к собравшимся с нескончаемой речью. Ямамото спокойно и незаметно для оратора отодвинул его кресло. Сделал ли он это в шутку или нет, но в результате офицер, садясь мимо кресла, рухнул на пол. Ямамото не засмеялся и не произнес ни слова извинения — просто сидел и смотрел прямо перед собой, будто ничего не произошло.

В книге Такаги Сокичи есть рассказ о том, как Ямамото в период пребывания на посту заместителя министра подшутил над Тодзо Хидеки, своим коллегой, занимающим аналогичный пост в военном министерстве. Даже в те дни Тодзо, красноречивый оратор, любил высказывать свое мнение, какого бы предмета ни касалась беседа. Однажды на конференции заместителей министров встал вопрос об авиации, и Тодзо парализовал присутствующих длиннейшим докладом о действиях отборных армейских авиачастей. Ямамото молча слушал, до тех пор пока Тодзо не замолк, чтобы перевести дух; потом прокомментировал с абсолютно невозмутимым лицом:

— Да это ли не здорово! А ваши самолеты и вправду летают?

В самом деле, известная флотская поговорка о «морских орлах и армейских цыплятах» содержала зерно истины, и собравшиеся вице-министры разразились хохотом; только Ямамото и Тодзо сидели с каменными лицами.

Ямамото не любил говорунов. По сдержанности с ним мог соперничать лишь Йонаи, хотя его ни в коем случае не отнесешь к людям трудным в общении. Другие вицеминистры, застенчивые члены элиты Токийского императорского университета, изредка оказывали уважение прессе, прикидываясь, что ее боятся, а в закулисных беседах выражая презрение к ней. А Ямамото проявлял искреннее внимание к прессе, активно с ней сотрудничая. Большинство репортеров — его современников признавали, что ни один другой чиновник из правительства не имел такой репутации в клубе Кокучокай, как Ямамото.

Циник может заявить, что Ямамото проявлял исключительный ум в завоевании прессы на свою сторону. Его несомненное искусство наверняка было в чем-то подсознательным. В любом случае, по мере того как он постепенно входил в свои обязанности, возникала ситуация взаимного доверия; скажи он только: «Это между нами», и ни один член клуба Кокучокай не проронит ни слова о том, что ему стало известно.

Главой бюро по морским делам в морском министерстве при Йонаи и Ямамото был Тойода Соему. (Во время войны Тойода после гибели Ямамото и его преемника Коги Минеичи стал главнокомандующим Объединенного флота и последним начальником морского генерального штаба.) Он крайне не любил армейцев, часто называл их «навозом», «животными». Когда он ушел, чтобы занять другой пост, на должности второго руководителя бюро по морским делам у Ямамото его заменил Инуэ Сигейоси.

Инуэ, который уже много раз упоминался на страницах этой книги, впоследствии сумел завоевать репутацию лучшего начальника бюро по морским делам, когда-либо занимавшего этот пост. Если можно говорить о «левом крыле» на флоте, то, видимо, Инуэ куда левее, чем Йонаи или Ямамото. Примерно за пять лет до этого, когда он был капитаном 1-го ранга и начальником 1-го отдела бюро по морским делам, начальник морского генерального штаба выдвинул план административных изменений, которые существенно расширили бы власть штаба, поставив его на один уровень с армейским — что-то вроде мятежа против морского министра. В то время морским генеральным штабом командовал принц Фусими, а его заместителем был вице-адмирал Такахаси Санкичи. Говорят, что принц Фусими поддерживал требования

Такахаси в сговоре с адмиралом Като Кандзи — этой силы за спиной «флотской» фракции. Яростно протестуя против этого плана, Инуэ собрал сколько мог материала, показывающего, что такие изменения не в интересах эффективного управления флотом. В ответ на его аргументы, изложенные в старомодной манере и неотразимые с точки зрения логики, некоторые члены генерального штаба прибегли к угрозам насилия. На вечере в саду, проводившемся в резиденции принца Фусими, Нагумо Чуичи подошел к Инуэ и заявил:

— Ты глупец! Нет ничего проще, чем избавиться от тебя. Один удар кинжалом под ребро — и все кончено!

Похоже, многие считали, что Нагумо и Ямамото полностью доверяют друг другу, и именно это позволило им в дальнейшем вместе осуществить успешный налет на Пёрл-Харбор. В действительности Ямамото, единомышленник Като Томосабуро, Яманаси и Инуэ, не имел ничего общего с Нагумо, чьи взгляды приближались к воззрениям Като Кандзи и Суецугу Нобумасы, помимо высокого флотского звания.

Инуэ продолжал сопротивляться планируемым переменам, позаботившись прежде всего составить завещание. Через несколько месяцев глава бюро попробовал выступить в роли посредника.

— Предложения, может быть, и глупые, — чуть ли не просительно произнес он, — но меня станут критиковать прежде всего за любые изменения, которые кто-то намерен внести в систему, поэтому нельзя ли как-нибудь подыскать способ для соглашения?

Однако Инуэ оставался непреклонен:

— Не могу согласиться с тем, что не считаю верным. Если во всем этом и есть для меня что-то, так это возможность придерживаться своих принципов, и пока флот как раз такое место. Вот почему мне нравится служить на флоте, и в этом, думаю, причина того, что власти благоволят ко мне. Просить меня сейчас согласиться с этими предложениями — все равно что уговаривать стать проституткой. Ты настаиваешь на их принятии — тогда тебе лучше поискать другого начальника первого отдела, и пусть он поставит свою печать на них вместо меня. А коли на флоте уже преуспевают те, кто совершает подобные поступки, мне безразлично, остаюсь я здесь или нет.

Несмотря на объявленное желание уйти из флота в отставку, Инуэ не уволили, а перевели на должность, аккредитованную при базе в Йокосуке; предложения в конце концов приняли, как и надеялся генеральный штаб. Постороннему трудно уловить важность этих изменений, но замечание, сделанное современником Инуэ в приватном разговоре с ним, приводит к мысли — Инуэ оправдывали в том, что он поставил на кон свою работу против проблемы. «Если это означает, что полномочия генерального штаба возрастут при соответствующем падении влцяния министра, чей долг держать руку на тормозе предосторожности, когда дело касается блага нации, — тогда возрастет опасность развязывания войны».

Говорят, история повторяется; во время подписания трехстороннего пакта с Германией и Италией и когда была объявлена война Америке и Британии, подобная борьба опять вспыхнула внутри флота и людям пришлось рисковать не только работой, но и жизнью в попытках бороться со стихией. В этом случае, однако, разуму пришлось мало-помалу трубить отход.