Вне подозрений - Джон Карр

Агнес Кэннон и Патрик Батлер ничего не сказали.

Они стояли на восточной стороне Тутинг-Коммон, почти у южного ее края. Пустошь, зеленовато-коричневая днем, выглядела ночью абсолютно черной. Вдалеке виднелись уличные фонари и голые деревья.

Часовня середины XVIII века могла привлечь внимание, не возбуждая особого любопытства. Маленькая и узкая, построенная из серого камня, она имела островерхую крышу, как церковь без шпиля. Ни кусочка стекла не осталось в стрельчатых окнах, пострадавших задолго до бомбардировок. Одно окно, большое, заколоченное изнутри почерневшими от времени досками, смотрело на посетителей; узкое было обращено к тротуару за высокой тисовой изгородью.

С обеих стороны часовни, на расстоянии около дюжины футов, стояли два респектабельных пригородных дома — темных с целью экономии электричества и топлива. Белый туман сгущался снова. Все, чего касались руки, было холодным, как жаба.

Голос доктора Фелла, рокочущий впереди, служил единственным указателем дороги сквозь проем в изгороди и налево вокруг часовни.

— Около двухсот лет назад, — произносил голос раскатистым шепотом, — большая часть этой стороны Тутинг-Коммон принадлежала баронету по фамилии Флетчер. Крытый проход соединял дом с часовней. Дверь с этой стороны… Что-нибудь не так?

— Ничего, — отозвался Батлер, шедший позади.

Он всего лишь задел спиной изгородь, но ему почудилась рука Золотозубого на своей шее.

Впереди Батлера шла Люсия в его пальто, которое он заставил ее надеть. Возникшее между ними чувство было настолько сильным, что она обернулась, словно услышав его мысли.

— Что произошло в доме, Пэт? — спросила она. — Когда разбилось стекло, и вы вышли посмотреть?

— Я уже говорил вам, что ничего, — солгал Батлер.

— Вы мне не доверяете?

— Полисмен обнаружил заднюю дверь открытой — вот и все. Доктор Фелл потом признался, что это он оставил ее открытой. Полисмен случайно разбил стеклянную вазу на подставке.

Впереди заскрипел в замке ключ. Сбоку маленькой часовни открылась арочная островерхая дверь. Все протиснулись внутрь — даже туша доктора Фелла, держащего фонарь доктора Бирса.

— Самая обыкновенная часовня, — промолвила мисс Кэннон, когда доктор Фелл запер за ними дверь и положил ключ в карман. — Правда, в ужасном состоянии — скамьи сломаны.

— Верно, — согласился доктор Фелл и добавил — вроде бы не к месту: — Сэр Томас Флетчер, первый баронет, не фигурирует в «Национальном биографическом словаре», но его сын Харри, который был связан с сатанистским обществом под названием «Медменхэмские монахи», удостоился одного абзаца. Идите за мной.

Батлер, погруженный в свои мысли, не замечал, куда ведет их доктор Фелл. Очевидно, к ночи его энергия стала истощаться, думал он, иначе Золотозубый не занимал бы его мысли. Встреча с ним лицом к лицу при свете не создавала бы проблем, но здесь…

Где-то под окном поднялась тяжелая крышка люка. Следуя один за другим, они спускались по лестнице, достаточно широкой даже для доктора Фелла. Бирс, шедший позади, закрыл за ними люк.

«Проснись, дурень!»

Здесь все выглядело совсем по-другому. Лестница была покрыта мягким ковром. Каменную стену справа тоже скрывал занавес из мягкого и плотного материала. При неустойчивом свете фонаря ковер и занавес казались темно-красными. Перила слева были из какого-то черного глянцевого дерева, похожего на эбеновое.

Помещение наполнял застоявшийся запах ладана, смешанный с другим, более слабым запахом, который Батлер не мог опознать, пока не вспомнил дело Эрлингтона. Это был запах марихуаны.

У подножия короткой лестницы, на стойке перил, возвышалась массивная бронзовая группа, должно быть, весившая сорок или пятьдесят фунтов.

Когда они оказались на полу невысокой продолговатой комнаты, послышался щелчок и на потолке зажегся тусклый свет.

Большой стеклянный плафон был раскрашен в виде человеческого глаза с черным зрачком и красноватой радужной оболочкой. Хотя он смотрел вниз, словно глаз, испытывающий совесть, но освещал лишь красные и черные занавеси. Оба конца комнаты оставались в тени.

— Доктор Фелл, — спросила Люсия, с интересом оглядываясь вокруг, — это электрический свет?

— Да. А стены за драпировкой бетонные.

— Но кто…

— Эта часовня — не слишком хороший вклад в недвижимость — была куплена дедом миссис Тейлор, которая унаследовала ее от отца.

Бирс рассматривал бронзовую группу на стойке перил. Патрик Батлер проследил за его взглядом. Группа представляла собой нимфу в объятиях сатира и была выдержана в стиле реалистической итальянской школы. Каждая черта и каждый мускул казались живыми.

— Доктор Фелл, вы были здесь раньше! — обвиняющим тоном заявила мисс Кэннон.

— О да. Сегодня утром.

— Тогда почему теперь вы притащили сюда нас?

— Потому что каждый дюйм этой комнаты должен быть обыскан. Разве я не говорил вам, что сатанинский культ всегда служил прикрытием для отравителей?

— Но я не понимаю… — начала Люсия.

Она сбросила с плеч пальто Батлера, так как здесь было слишком жарко, и бросила его ему. Доктор Фелл указал на нее тростью.

— Предположим, вы член этой секты, — сказал он. — Вначале вы всего лишь ищете приключений или только отчасти разделяете веру остальных приверженцев секты. Но вы приходите сюда и вдыхаете здешний воздух. В углах горят жаровни — травы, смешанные с…

— Марихуаной? — спросил Батлер.

Доктор Фелл кивнул.

— Чей первоначальный эффект, о чем редко сообщают газеты и беллетристика, не безумие, а потеря того, что называют тормозами. Вон там… — он указал на скрытый в темноте дальний конец комнаты, — горят на алтаре свечи. Вы падаете ниц перед Люцифером, теряете человеческое достоинство и впадаете в дьявольский экстаз. Разве есть что-нибудь невозможное для Повелителя Пламени?

Доктор снова указал тростью. По обеим сторонам от рядов черных, расшитых золотом подушек, заменявших скамьи, возле красно-черных занавесей на стенах стояли широкие кабинки, казавшиеся благодаря резьбе полуоткрытыми.

— Исповедальни, — объяснил доктор Фелл.

— Вы имеете в виду, что они исповедуются в своих… — Люсия не договорила.

— Они крадутся туда в масках, чтобы исповедаться не в грехах, а в желаниях грехов. Они сообщают об этом главе секты, представителю Сатаны, который может обеспечить все. Обычных или даже необычных грехов не приходится долго дожидаться — они предоставляются легко. Но предположим, жена хочет избавиться от мужа или муж от жены. Или же богатый старый маразматик задерживается на этом свете и никак не желает умирать.

В истории с девятью отравлениями за шесть месяцев перед нами возникают две проблемы, — продолжал доктор Фелл. — Во-первых, как могла секта существовать в такой глубокой тайне? Сатанизм дает на это ответ. Все члены секты внешне респектабельны, так как присоединиться к ней могут только более-менее состоятельные люди. И конечно, они надевают маски. Но в момент экстаза маски могут соскользнуть…

— Снова маски! — сердито прервал Батлер.

— Так будет до тех пор, — отозвался доктор Фелл, — пока мы не сорвем маску с нынешнего главы секты.

— А вторая проблема? — спросил Бирс, которого, подобно приторным запахам комнаты, душили ненависть и отвращение.

— Каким образом во всех девяти случаях полиция не смогла отследить связь между ядом и кем-либо из замешанных в деле?

— Меня это тоже интересует с профессиональной точки зрения.

— Предположим, вы архитектор, живущий, скажем, в Оксфорде. Что для вас имеет значение в этом убогом и насыщенном горестями мире? Почему вы должны терпеть вашу жену, когда можете вкушать радости сатанизма?

— Я никогда не мог позволить себе роскошь быть женатым. — Бирс скривил губы. — Но допустим! Что тогда?

Доктор Фелл снова указал на исповедальню.

— Вы шепчете ваше желание, после чего вам выдается готовый план действий. В определенный день вы должны отправиться, скажем, в Вулверхэмптон. Вам называют улицу, адрес и имя вполне респектабельного аптекаря. С помощью тщательно подготовленной истории вы покупаете у него яд под названием аконитин и расписываетесь в регистрационной книге подлинным именем одного из жителей города. Потом вы возвращаетесь, а через некоторое время ваша жена отравлена…

— Аконитином?

— Нет! — простонал доктор Фелл, взмахнув накидкой при свете налитого кровью светильника-глаза. — В том-то и весь секрет. Она отравлена мышьяком!

— Мышьяком?

— Все подготовлено заранее. Вы возвращаетесь и докладываете о результатах поездки представителю Сатаны. За ваш аконитин, который вы передаете через решетку, вы получаете мышьяк. Какой-нибудь другой потенциальный убийца — скажем, маленькая симпатичная женщина из Лондона — купила мышьяк в Лидсе. При таком количестве членов секты обмен совершается легко. Не используются никакие подозрительные яды — только те, которые можно купить для применения в домашнем хозяйстве. Когда ваша жена умрет от мышьяка в Оксфорде, кто будет отслеживать вас, покупающего аконитин в Bулверхэмптоне?