Двор шипов и роз (ЛП) - Сара Дж. Маас

Я поднялась с кресла, чтобы размять ноги и позвоночник — или чтобы просто уйти подальше от этого списка слов, произношения которых не знаю, и от постоянного жара, сейчас опаляющего моё лицо и шею.

Думаю, кабинет здесь исполняет роль библиотеки, так как я не могу увидеть ни одну из стен из-за небольших лабиринтов книжных стеллажей, примыкающих к основной части и свисающих сверху антресолей, от стены до стены заполненных книгами. Но «кабинет» звучит менее пугающе. Я бродила между стеллажей, следуя за полоской света из ряда окон в дальнем конце комнаты. Оттуда открывался вид на розарий, тонущий в десятках оттенков тёмно-красного, розового, белого и жёлтого.

Я могла бы позволить себе на мгновение потеряться в оттенках, покрытых сверкающей в утреннем солнце росой, если бы не увидела картину, простирающуюся вдоль стены рядом с окнами.

«Не картина» — моргнув, подумала я и отступила назад, чтобы увидеть её полный масштаб. Нет, это… Я искала слово в полузабытой части сознания. Фреска. Вот, что это такое.

Сначала я ничего не могла сделать, кроме как изумлённо смотреть на размеры фрески, поражаться трудолюбию и тому факту, что этот шедевр скрыт здесь так, чтобы его никто никогда не увидел, так, словно эта фреска пустяк — абсолютная мелочь — создать нечто подобное.

Фреска рассказывала историю оттенками, формами и изобилием света, путём изменений тонов росписи. История… история Прифиана.

И началась она с котла.

В бесконечной звёздной ночи, пылающие тонкие женские руки удерживают громадный чёрный котёл. Руки накреняют его и сверкающая золотистая жидкость переливается через край. Нет, не сверкающая, а… кипящая искромётными крохотными символами — вероятно, какой-то древний язык фэйри. Что бы ни было там написано и чем бы это ни было, содержимое котла спадало в пустоту ниже, объединяясь на земле, чтобы сформировать наш мир…

Карта охватывала весь наш мир — не только наши земли, но так же моря и крупные континенты за ними. Каждая территория отмечена и окрашена в свой цвет, некоторые с искусными, витиеватыми изображениями существ, когда-то правившими землями, которые сейчас принадлежат людям. Я с содроганием вспомнила, что всё это — весь мир однажды принадлежал им. По крайней мере, как они верят в то, что мир создан для них тем, кто держит котёл. Здесь не было ни одного упоминания о людях — ни знака нашего существования. Полагаю, мы для них ни чем не лучше свиней.

На следующую часть фрески было тяжело смотреть. Это было так просто, но так подробно, что, на мгновение, я стояла на том поле боя, чувствуя рельеф окровавленной грязи под ногами, выстроившись плечом к плечу с тысячами человеческих солдат, без страха встречая орды фэйри, готовые нас атаковать. Минута молчания перед бойней.

Человеческие мечи и стрелы казались такими бесполезными против Высших Фэ в их мерцающей броне, как и против оскаливших клыки и выпустивших когти фэйри. Я знала — знала и без следующей части фрески — люди не пережили ту битву. Чёрные мазки с проблесками красного рядом с этой частью говорили достаточно.

Затем ещё одна карта с заметно урезанными территориями фэйри. Северные территории отрезаны и поделены для Высших Фэ, потерявших свои земли к югу от стены. Всё к северу от стены отошло к ним; оставшееся к югу выглядело неясной кляксой. Уничтоженный, забытый мир — словно художник не потрудился изобразить его.

Я изучала различные территории, сейчас принадлежащие Высшим Фэ. По-прежнему столько территорий — такая чудовищная мощь, охватывающая всю северную часть нашего мира. Я знала, что правят ими короли, королевы, советы, императоры и императрицы, но я никогда не видела их изображений, не слышала о том, почему они были вынуждены уступить Юга и насколько переполнены их земли сейчас в сравнении.

Для сравнения, наш массивный остров почти полностью занимает Прифиан, нам — жалким людишкам, отдан всего лишь клочок на южном крае. Основную жертву принесла самая южная из семи территорий: территория, разрисованная крокусами, ягнятами и розами. Весенние земли.

Я шагнула ближе, чтобы увидеть тёмные, безобразные мазки на месте стены — ещё один презрительный штрих художника. На территории людей ни единой пометки, никаких обозначений крупных городов или центров, но… я заметила пересечённую местность, где была наша деревня, и леса, отделяющие её от стены. То двухдневное путешествие казалось таким коротким — слишком коротким — в сравнении со скрывающимся над нами могуществом. Ведя пальцем над картиной, я провела линию через стену, в эти земли — земли Весеннего Двора. Опять же, никаких пометок, но территория заполнена прикосновениями весны: цветущие деревья, изменчивые грозы, молодые животные… По крайней мере, проживу остаток своих дней в одном из дворов с наиболее умеренной и предсказуемой погодой. Небольшое утешение.

Я снова отступила назад и взглянула севернее. Остальную территорию лоскутами занимали шесть других Дворов Прифиана. Осенний, Летний и Зимний узнавались достаточно легко. Затем, выше, два сверкающих Двора: тот, что южнее — словно мягко загорающееся небо — Рассветный Двор; сверху — яркое золото, оттенки жёлтого и голубого — Дневной Двор. А над ними, раскинувшаяся в морозных горных просторах, во тьме и звёздах, размашистая и огромная территория Ночного Двора.

В тенях среди этих гор угадывались маленькие глаза и поблёскивающие зубы. Земли смертоносной красоты. У меня на руках волосы дыбом поднялись.

Я могла бы рассмотреть другие королевства за морями, окружающими наши земли, как и изолированное царство фэйри к западу от нас, которое, казалось, избежало потерь территорий и фэйри там всё ещё сами себе хозяева, если бы не посмотрела в самый центр восхитительной, точной карты.

В центре земли, как если бы это было сердце, вокруг которого образовалось всё остальное, или, возможно, место, куда жидкость из котла коснулась первой, была небольшая заснеженная горная гряда. Из неё возвышался громадный, одинокий пик. Неприкрытый снегом и лишённый жизни — так, словно что-либо отказывалось прикасаться к нему. Больше подсказок о том, что это может быть, не было. Ничего не указывало на его значение и важность. Полагаю, зрители уже должны были это знать. Эта фреска не для человеческих глаз.

С этой мыслью я вернулась к своему небольшому столу. По меньшей мере, я узнала расположение их земель — и поняла, что на север я не пойду никогда.

Я устроилась в своём кресле и нашла место в книге, на котором остановилась. Моё лицо вспыхнуло, когда взгляд наткнулся на иллюстрации, разбросанные по всему тексту. Детская книга, и всё же я едва смогла осилить около двадцати страниц. Зачем Тамлину детские книги в его библиотеке? Они остались здесь из его детства? Или они для будущих детей? Не имеет значения. Я даже их не могу прочитать. Я возненавидела запах этих книг — ветхие пыльные страницы, насмешливый шепот бумаги, переплёты из грубой кожи. Я посмотрела на клочок бумаги, на все те слова, которых я не знаю.