Локальный конфликт - Александр Марков

Они вытащили его за ворота, оставили здесь беспризорного, авось подберут добрые люди, приголубят и согреют, а в наручниках он, даже если и очухается раньше времени, все равно далеко не уползет. Да и по следу найдут. А ждать ему недолго. До него на улице лежало только трое. В кузов к "мусорщикам" поместится и побольше.

- Ботинки у него хорошие. Армейские. Американские. НАТОвцы в таких ходят, сказал Голубев.

- Думаешь, эти тоже хотели вступить? - усмехнулся напарник.

- Не исключаю. Туда теперь каждая шушера лезет. Но у этих были бы проблемы. Тому, кто привык стрелять из "калашникова", тяжело будет перейти на другой вид автомата. Им же М-21 дадут. Похуже "калаша" он будет. Гораздо хуже, - задумчиво протянул Голубев.

Судя по началу, они здесь соберут богатый урожай. Глядишь, в закромах родины, то есть в следственных изоляторах, и места на всех не найдется, и тогда под хранилище боевиков срочно придется переоборудовать какое-то здание. Но что с этим урожаем делать? Излишки за границу не продашь. Вот лишняя головная боль снабженцам. Все равно большинство из боевиков под амнистию попадет. Что зря на них казенные продукты переводить. Федеральный бюджет - не резиновый, на лорда Дрода - непредвиденные затраты. Ему-то что - съездил на экскурсию, вернется на остров, речь подготовит, в Страсбурге перед европейскими коллегами ее зачитает, а потом с чувством выполненного долга отправится в Индию - тигров отстреливать, а ведь не задумывается, что из-за него нескольким тысячам человек может не хватить каши. На пленных придется экономить. Опять же, цены на мировом рынке на нефть падают...

- Руки бы помыть, - сказал Голубев.

- Ага, хорошо бы, - ответил ему Евсеев.

Они были скоплением суеверий. Знали ведь, что проказа прикосновением не передается, но, поди отыщи смельчака, который прокаженного захочет потрогать. А вот чем заболеет тот, кто коснулся боевика? Что там за вирусы у него? Того и гляди, забьются сейчас в истерике, начнут требовать отделения Поволжья от России или что-нибудь в этом роде.

Попозже помоют. Вздохнув, егеря побрели в дом.

Дом основательный, стены толстые и крепкие, кирпичи пригнаны друг к друг с любовью, швы между ними ровные. Сразу видно, что строили его опытные каменщики, а так как местные жители навыками такими не отличались, то, вероятно, здесь широко применялся рабский труд. Прямо как при возведении египетских пирамид. Но здесь рабов, времени и материалов в тысячи раз меньше, чем у фараонов, вот и сооружение вышло менее величественное, а по правде - совсем не величественное. Если бомбардировщик уронит случайно одну из своих игрушек на дом, то останется вместо него большая землянка - места хватит и для соседей. Бомб ронять никто не станет, а вот из гранатомета, пожалуй, только окна высадишь да штукатурку осыплешь. Боевики могли чувствовать себя здесь почти в безопасности, вообразив, что они находятся на форпосте исламского мира, который подвергся набегу неверных...

Умная собачка лезть в подвал не хотела. Она, конечно, умела спускаться и подниматься по лестнице. Нельзя сказать, что получалось это у нее лучше всего остального, но на тренировках в учебном центре собаководства ее так вымуштровали, что от прежней неуклюжести у нее не осталось и следа.

- Ну что ты тут нашла?

Кондратьев вытащил фонарик, зажег его, вмиг став похожим на рыцаря-джедай, у которого в руках оказалась секретная разработка - лазерная дубинка. О том, насколько это страшное оружие лучше обычного меча, лучше и не задумываться.

Луч скользнул по полу, ворвался в подвал, раздвинул темноту, прижал к стенкам, стал ее гонять, как собака кошку в запертой комнате - из угла в угол и обратно по этому обмазанному со всех сторон цементом бункеру с гранями 4 х 3 х 2,5 метра. Но это примерно.

Луч натыкался на склад больших, объемом не меньше десяти литров, синеватых прозрачных фляг. Почти все были заполнены. Фляги были без маркировок, но и без них понятно, что хранилась там вода. Куда столько водки?

Пол устилали полосатые матрацы. Луч находил то собранные раскладушки, прислоненные к стенам, то распростертое на матрацах тело боевика, то еще одно такое же тело, но забившееся в угол. Камикадзе прямо какие-то. Камикадзе - дальтоники, потому что повязки они носили не красные, а зеленые, да еще понаписали на них какую-то абракадабру, которую никто из егерей понять не мог. Интересно, когда очнутся в кутузке, харакири попробуют себе сделать? Вилкой, например.

В дальней стене подвала зиял небольшой круглый лаз. Пролезть в него можно было только на четвереньках. С равной вероятностью лаз этот мог вывести в параллельный мир или в подвал соседнего дома. Может, использовали его для тайных свиданий, когда муж соседки отлучался по делам и она оставалась совсем одна в пустом и страшном доме. Надо же ее как-то успокоить, сказать, чтобы она не боялась, а соседи, если увидят, поймут все не так и мужу, когда тот вернется, обо всем наябедничают...

- Бригада грузчиков с задачей справилась бы лучшее, - сказал Голубев, - дэнэг за работу давай. Да?

- Грузчики не подойдут. Груз - хрупкий. Неаккуратно поставил, задел за что-нибудь и все - сломал, - возразил Луцкий.

- Наоборот. У нас такой груз, что он восстановиться может. А если дверцу покарябаешь у шкафа или ножку у стула сломаешь - все, кранты. Как раньше уже не сделаешь.

- Разговаривать позже будешь. Теперь ты опытный - марш в подвал, сказал Кондратьев.

- И за что мне такое наказание, Господи, чем я тебя прогневил?

- Эк ты меня. Голубев - в уме ли ты? Какой я тебе Господи. Глаза протри. А наказал я тебя за то, что рот не закрываешь. Молчание - золото.

- Я не хочу золота, я хочу в отпуск.

Голубев, спускаясь по ступенькам, погружался в подвал, точно тонул, точно его засасывало. Вот пол скрыл его ноги, добрался до груди, до горла и, наконец, накрыл с головой. На сколько у него хватит дыхания?

- Все предусмотрели, - удивился Голубев, - про биотуалеты только забыли. По малой и большой нужде на улицу через лаз, наверное, ходили, влажные стены подвала немного искажали его голос.

Следом за ним в подвал нырнул Евсеев. Собачка подбадривала их повизгиванием.

- С этими-то что делать. Может, разбудить? - кричал Голубев из подвала. - Тащить тогда не надо будет. Сами доковыляют.

- Не проснутся они. Даже если на ухо орать будешь, что вставать пора, петушок давно пропел, все равно не проснутся, - сказал Луцкий.

- М-да? А если потормошить хорошенько?

- Ага, ущипнуть, еще скажи, - съязвил Кондратьев.

- Горячий утюг на животик?

- Ого. Где ты горячий утюг здесь возьмешь?

- Найду.

- Откуда у тебя познания такие, следопыт? Рэкетирством, что ли, раньше промышлял?