Жены, которым не повезло - Евгений Сухов

Довольно миленько.

Я прошел на кухню. Она была довольно просторной, исполненной в светлых тонах, и казалась наполненной солнцем. На обеденном столе с металлическими хромированными ножками и стеклянной столешницей стояла корзиночка с искусственными цветами, казавшимися живыми. Белый кухонный гарнитур сиял чистотой. Мебели было минимум, собственно, как и посуды, так что прятать здесь что-либо не имело смысла.

Совмещенный с ванной туалет также сиял чистотой. Из мебели – разве что зеркало, висевшее над раковиной-тюльпаном. Но что спрячешь за зеркало? Разве что пачку денег. Значит, тайник сам собой напрашивается в зале. Там и нужно устанавливать шпионскую камеру…

Кофе и чай и правда были в наличии.

Я заварил себе кофейку и задумчиво помешал сахарок ложечкой.

А что, если из моей затеи ничего не получится? Коли так, то не случится и никакой убойной передачи, и я подведу и шефа, и телеканал в целом… Ладно, не будем о грустном. Надо думать, где лучше всего установить камеру…

Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Пришел специалист, знакомый мне по делу Санина. Мы поздоровались, как старые друзья, и он заговорщически спросил:

– Где?

– Здесь, – ответил я и указал на гардину. – Отсюда, как мне кажется, самый лучший обзор.

Специалист осмотрел место, куда я указал, одобрительно кивнул и занялся налаживанием камеры. Когда на его устройстве, похожем на небольшой толстый ноутбук, появилось изображение комнаты, он посмотрел на меня и сказал.

– Порядок. Теперь давай поработаем.

– Хорошо.

Я вышел из комнаты. Потом вошел, огляделся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, открыл один из ее ящиков, пошарил в нем и снова вышел из комнаты.

– Ну, как? – спросил я у специалиста, вернувшись в зал. – Лицо было видно?

Вместо ответа тот повернул свой толстый ноутбук монитором ко мне и нажал одну из клавиш. На экране появилась комната. Через пару мгновений в нее вошел я. Именно я, поскольку на экране хорошо было различимо мое лицо. Я опасливо осмотрелся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, выдвинул второй сверху ящик, пошарил в нем и вышел из комнаты.

– Отлично, – произнес я, когда запись закончилась. – Лицо читается, фиксируется каждое движение. То, что нужно! Спасибо.

Специалист кивнул и закрыл ноутбук.

Мы вместе с ним вышли из квартиры, спустились на лифте вниз, тепло распрощались, и специалист, сев в свое авто, быстро укатил по каким-то своим шпионским делам. А я неспешно потопал до дому, обдумывая план своих последующих действий.

Глава 12

Выход на сцену, или Наживка заброшена

– А ты, я вижу, зачастил к нам, – сказал Гаврила Спиридонович без малейшего намека на иронию, встретив меня на следующее утро в коридоре нашей телекомпании. – Ловлю себя на том, что мне даже нравится, что ты на рабочем месте, а не где-то там болтаешься. Надолго пожаловал?

– Нет, просто нужно кое-что завершить и позвонить не по своему телефону, – ответил я.

– Дела-то продвигаются? – с надеждой спросил шеф и как-то по-отечески ласково посмотрел на меня.

– Продвигаются, – кивнул я. – Вот, готовлюсь к финалу.

– Ты… это… поаккуратнее там, – произнес шеф. – Где я еще такого сотрудника найду…

– Я всегда аккуратен, – бодро проговорил я.

– Гм. Надеюсь.

Катюшку я нашел в монтажной.

– Привет.

– Привет, – посмотрела она на меня с удивлением. – Что, пришел, чтобы я у тебя взяла еще одно интервью?

– Нет. Дай, пожалуйста, телефон позвонить, я свой дома забыл…

– На, – охотно протянула мне сотовый Катюшка.

Я вышел из монтажной и, набрав номер, сказал в трубку:

– Маша, здравствуйте. Мне нужен Паша.

– Здравствуйте… А вы откуда звоните?

– Я звоню с телефона одной своей знакомой. Не думаю, что ее телефон могут прослушивать наши недоброжелатели.

– Поняла, – ответила Маша. – Говорите. Я Паше все передам.

– Отлично. Тогда скажите ему, что через два часа я буду ждать его на том самом месте, где мы встречались с ним в прошлый раз. Сделаете?

– Поняла, передам, – сказала Маша и спросила, немного помедлив: – У вас есть какие-нибудь успехи?

– Надеюсь, что будут. По крайней мере, ожидаю их в самое ближайшее время.

– Хорошо бы. А то Пашка совсем извелся. Спасибо вам.

– Пока не за что, – закончил я разговор и отключился.

Я вернул телефон Катюшке, помотался по кабинетам телекомпании, поговорил со Степой относительно будущей передачи и в половине двенадцатого вышел из здания телекомпании. Пройдя до конца Черноградского переулка, остановился, повернул налево, вошел в подъезд и, поднявшись по ступеням, остановился на площадке между вторым и третьим этажом.

С минуту я стоял и смотрел в окно. А когда повернулся на едва слышимый шорох, то увидел рядом с собой Пашу Кочета.

– Сестра сказала, что вы хотите меня видеть, – сказал Паша вместо приветствия. – У вас ко мне какое-то дело?

– Да. Вы готовы меня выслушать?

– Для этого и пришел.

– Тогда слушайте и запоминайте, – начал я. – От того, как мы с вами сработаем, зависит ваша судьба. И моя отчасти.

– Говорите, – произнес Паша. – Я все сделаю…

– Ну, особо делать вам ничего не придется. Нужно будет только сегодня позвонить мне и сказать следующие слова…

Говорил я минуты две. Паша слушал внимательно, не переспрашивая. Когда я закончил, он не задал мне вопроса «зачем все это», а просто кивнул головой:

– Все. Повторять не нужно.

Из дома мы вышли поодиночке: сначала Паша, а через три минуты я. Конспирация…

А вот интересно, что подвигло Киприани замочить свою супругу?

Жгучая ненависть к ней или пример его приятеля Юрия Крохина, что ему все пока сходит с рук и так, собственно, будет и дальше? Естественно, с его, Киприани, непосредственным участием, но суть-то от этого не меняется, правда? И не значит ли это, что в людях, если не во всех, то во многих, сидит и дремлет страсть к злодейству и хроническая безнаказанность может ее разбудить?

Конечно, имеются и сдерживающие факторы. Общечеловеческая мораль, если хотите, не подвластная времени, какая была и пять тысяч лет назад, и тысячу, не утратила своей актуальности и в нынешние непростые времена. И первая из них – «не убий». Истинно верующих у нас не так уж и много, больше «сочувствующих». Значит, заповедь во многих случаях просто не работает, впрочем, как и остальные, изрядно подзатертые в погоне за удовольствиями. И произошло это не вчера, точнее, мы сами даже не поняли, когда произошла трансформация целого поколения.

Впрочем, хватит философий!

Паша Кочетков, как и было уговорено, позвонил в семь часов вечера.

– Это я, – сказал он в трубку, которая стояла у меня на громкой связи.

– Я узнал вас, Кочетков, – ответил я и сел за стол, к ножке которого был прицеплен «жучок». Ведь мне нужно было, чтобы Киприани четко и ясно слышал наш с Пашей разговор.

– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил Кочет.

– Пока нет, – ответил я. – Ваше дело осложняется еще одним убийством с ограблением, совершенным недавно в доме на шоссе Энтузиастов. То, что там случилось, абсолютно похоже на то, что случилось… в квартире у Крохиных на Измайловском бульваре. То есть и тут, и там орудовал один и тот же человек. И следствие склоняется именно к этому.

– Значит, они думают, что оба убийства совершил я? – убито спросил Паша.

– Боюсь, что так. И вы, насколько мне известно, объявлены во всероссийский розыск.

– Но я не убивал ни ту ни другую, – воспротивился сказанному Кочетков с глухим отчаянием в голосе.

– Я знаю, – ответил я. И добавил: – Поэтому вам сейчас нужно на время спрятаться, пока я не найду улик, изобличающих настоящего убийцу или убийц обеих женщин. Залечь на дно, как у вас говорят…

– С этим можете не беспокоиться, – сказал Паша. – Я нашел себе «хату» в самом центре. Запомните адрес: Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь. Если вдруг я вам понадоблюсь, приходите. Днем я вообще никуда не выхожу, чтобы не светиться лишний раз. Только когда стемнеет, чтобы продуктов купить, там, воздухом подышать…

– Правильно, – сказал я.

– Если у вас будет ко мне разговор, а по телефону нельзя говорить, то приходите. Днем. Да, «хвост» за собой не приведите…

– Я вас понял, – ответил я. – Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь, днем… А кто-нибудь еще знает про эту квартиру?

– Никто, кроме вас.

– А Маша?

– И Маша не знает.

– Хорошо, – констатировал я. – Пусть и дальше про эту квартиру никто не знает.

– Лады, – ответил Паша. – Тогда пока все. Связь через Машу.

Он отключился. Я положил телефон и задумался.

Все. Наживка заброшена. Далее дело за рыбой, то есть за Альбертом Ивановичем… Не подведи!