Тайны Изнанки (СИ) - Грановская Елена

— Спасибо, Вадик, спасибо, тронут! — Я приложил ладонь к груди и качнул головой.

— Где Лиза? Как у нее дела? Всё ведь только с твоих слов о ней, — спросил друг, поправляя наушники и почесывая подбородок.

— Сказала, что сегодня не в форме тебе показываться, и еще месяца три в форму не придет, — улыбнулся я.

— В смысле? Не понял.

Вадим нахмурился и ближе придвинулся к экрану, боясь услышать что-то нехорошее, и чтобы развеять и предостеречь его мысли, я выпятил под рубашкой живот и похлопал по нему ладонью. Тут же лицо друга засияло.

— Костян, ну вы оба даете! Серьезно?! Нет, серьезно?! Серьезно! Почему не говорил, не делился! Что молчал! — Вадим смеялся и шугал меня, что полгода не рассказывал ему о второй беременности супруги.

— Я хотел сказать потом, сделать сюрприз. Мы никому еще не говорили. Только у Лизы на работе знают, ну и свои, естественно.

— Когда? Когда уже папкой второй раз станешь? Нет, вы посмотрите на него, а! — Друг перевел глаза с меня на мою дочь: — Ариша, твой папа — плохой человек: он не делился со своим лучшим другом, что у тебя скоро появится братик или сестричка! Кто, кстати, известно? — Вопрос уже адресован мне.

— Непонятно еще, вертится. Ко второй половине сентября ставят срок. — Я потеребил руку прижавшейся ко мне Арины, которая послушно сидела молча, качая ножками и во все глаза глядя в экран на Вадима.

— Ох, Костя, Костя, продолжаешь ты меня удивлять! Ну, давай, открывай мой подарок, хочу смотреть на твое лицо! — Вадим низко похохотал, как это делают злодеи мультипликации, и потер ладони. — Ты ведь честно поступал, не открывал до сегодняшнего дня?

— Нет, конечно, я свято чту традиции и говорю тебе это каждый год! — крикнул я ноутбуку из другого конца комнаты, когда встал с дивана, оставив Аришу, и дошел до шкафа, чтобы достать с верхней полки петербургский подарок. Вернувшись, я продемонстрировал Вадиму целостность упаковки, покрутив его северостоличную посылку перед камерой.

— Ага, верю. Ну, давай! — Вадим нетерпеливо заерзал на стуле, с каждой секундой улыбаясь всё шире.

Я поддел ногтем прозрачную упаковку, сдернул ее, потрещал, разрывая, плотной бумагой и увидел… задорные, мятного цвета носки с принтами огромных красно-розовых креветок.

— Это… весьма… оригинально. Ни с чем несравнимо, буквально! — смеясь, я достал один носок и покрутил его на весу перед лицом.

— Это самый нужный подарок на тридцать лет, поверь мне! — серьезно заявил Вадим, а потом вдруг на пару секунд исчез из поля зрения. Послышался шорох, друг вновь появился на экране и теперь еще задирал левую ногу с закатанной штаниной и демонстрировал мне, указывая ладонями, яркий желтый носок с мордами медведей, видимо, из той же коллекции, что и мои. — Я купил себе такие на деньги, что мне подарили коллеги на мой же мартовский тридцатник!

— Спустить все деньги на два куска разноцветной ткани — самое лучшее, что можно сделать! — Я поднял вверх большие пальцы.

— Вообще-то и на настойку хватило еще. — Друг цокнул языком и щелкнул двумя пальцами под щекой, улыбнувшись. Его жест тут же попыталась повторить Ариша: вместо цоканья получилось щелканье, зато пальчики задорно ударились у уха.

— Вадик, ты что творишь! Ариша, никогда не повторяй за дядей Вадимом, иногда он делает неправильные вещи! — тут же сказал я дочери. — Вадик, серьезно, ты совсем, при ребенке-то!

— Откуда мне знать, что она захочет это повторить! — стал оправдываться друг и быстро перевел тему: — Давай, надевай, хочу посмотреть твою яркую личность в не менее ярком носке! Давай-давай, свои же люди!

Поддерживая его цирк, я стянул с ноги правый носок и, натянув «креветочный», задрал стопу, повертел ею перед экраном. Вадим зааплодировал. Ариша взяла второй из пары подаренных носков и, надев его на руку, представляла, словно управляет пальчиковой куклой-игрушкой.

— Вот, Арине понравилось! — отметил Вадим, указав на мою дочь.

Я опустил ногу, вновь полез в подарочную коробку и теперь выудил завернутый в бумагу увесистый предмет высотой с две ладони.

— А это еще что? — Я разворачивал листы и слышал радостные, нетерпеливые повизгивания ноутбука: Вадим ждет не дождется, как я узрю вторую часть его подарка.

Освободив предмет от бумаги, я весьма удивился, когда на меня смотрел я сам: моя музыкальная копия — в черном фраке, белоснежном галстуке-бабочке, в позе эмоционального подъема, когда палочка взлетает вверх, а волосы от взмаха головы разлетаются в стороны — стояла на круглой малахитовой подставке. На позолоченной табличке выгравировано: «Его Величеству Константину Покровскому, Великолепному и Максимально Музыкальному» и год. Я тут же рассмеялся: представил, как мастер сидел в своем рабочем помещении и фигурно выжигал на табличке эти фразы, ухмыляясь моему такому описанию со слов друга.

— Вадик! Нет слов! Гениально! И потрясающе! — Я пытался подобрать слова благодарности, но был настолько поражен фигуркой, удивительно правдоподобной, что просто выдавил из себя то, что вертелось на языке.

— Всё для тебя! Всё с любовью! Подумал, у тебя такого точно нет! — довольный Вадим поменял позу, продолжая широко улыбаться.

— Класс! Красиво. Прикольно. Поставлю рядом с дипломами! — посмеялся я и, держа в руке фигурку, попытался изобразить себя как на статуэтке: поза, взгляд.

— Знаешь, мне вот даже Костя-Который-Фигурка нравится больше из вас двоих, — изображая задумчивость, сказал друг. — Он по крайней мере всегда молчать будет.

— Угу, и зачем тебе молчаливый друг? Неправильно ты друзей, Вадик, выбираешь! Смотри, Ариш. — Я передал фигурку дочке. Она тут же завертела мою маленькую копию в руках, любопытно оглядывая и осторожно трогая пальчиками.

— Я бы обнял тебя, но ты лишь экран, — Вадим посмеялся, — поэтому прижимаю тебя к себе тоже виртуально. Мне уже пора. Прости, что так мало поболтали, времени лишь на поздравление хватило.

Друг обхватил свои плечи, словно обнимая руками меня. Я ответил ему тем же жестом и помахал.

— До связи, Вадик.

— До связи, дорогой. Веселись как следует сегодня! Своим привет передавай от меня, большой питерский культурный!

— Непременно. Спасибо, дружище. Очень рад был увидеться и поболтать, хотя бы так. У тебя когда отпуск, кстати?

— Да вот уже, второй день, я дома пока. В субботу со своими сгоняем в Петергоф, там отреставрировали дворец, теперь открывают полностью. Сходим, посмотрим, планировали с начала месяца.

— Не приедешь в Москву?

— Прости, Костя, не в этот раз, не сейчас точно. Причин особых нет, если честно. — Вадим пожал плечами. — Просто хочу больше с семьей побыть. Еще у Светы родители переезжают, вещи некоторые помогаю перевозить. Но ты ж знаешь: я как только, так сразу, я всегда говорю, когда возможность выпадает!

— Знаю, да. Но надеюсь, летом-то удастся! — улыбнулся я.

— Вот чтоб я свои носки съел и твоими закусил, если мы до первого сентября не увидимся! — шутливо поклялся друг и махнул рукой. — Давай, Костя, с праздником еще раз! Расти большой, не будь лапшой! Ариша, пока!

— Пока!

Мы вновь помахали друг другу. Вадим первый отключил связь, на прощание нам подмигнув.

Я вздохнул, заблокировал ноутбук и закрыл его.

— Иди ко мне.

Я поманил сидящую рядом дочку к себе, протянув к ней руки. Она придвинулась ближе и легла мне на грудь. Я откинулся на спинку дивана. Ариша еще крутила в руках подаренную Вадимом фигурку, и я тоже, взяв ручки дочери в свои, осматривал подарок.

— Пап.

— М? — вопросительно промычал я.

— А тебе правда мой рисунок понравился? — Она повернула голову, чтобы видеть мое лицо.

— Конечно. — Я поцеловал дочь в лоб. — Ты у меня самая лучшая художница! Мне нравится всё, что ты делаешь. Правда, нам с мамой очень не понравилось, когда тебе было полтора года и ты раскрасила цветными мелками стену в комнате.

— Я не помню! — тут же заявила Ариша и замотала головой.

— Ты, может, и нет, а твои родители — да! — Я поднял дочь в воздух, сел и уложил ее на свои колени, защекотав. Она запищала, прикрываясь фигуркой.