Последняя Империя - Евгений Сартинов

Положение их было безнадежно, но сам Ночной Шакал не спешил прийти на помощь товарищам. Лежа под бензозаправщиком, он внимательно вглядывался и вслушивался во все происходящее. Боевую задачу надо было выполнить любой ценой. Вскоре над головой Славомира раздалась громкая команда на английском:

— Быстро отгоните эту дуру в сторону, она же под завязку заполнена керосином!

Вслед за этим хлопнула дверца, взревел двигатель. Ранкович еле успел ухватиться за раму заправщика. Подтянувшись, он закинул ноги за задний мост и застыл в такой позе, вибрируя всем телом. По счастью ехали недолго, вскоре бензовоз остановился, и топот удаляющихся ног подсказал Славомиру, что он остался один. Он сполз на бетон, осмотрелся и проскользнул за кабину. Бой продолжался, ответный огонь зажатых в метеостанции диверсантов слабел. А со стороны главных ворот через все посадочное поле аэродрома уже мчались два бронетранспортера.

Но это меньше всего волновало Ранковича. Всего в пятидесяти метрах от него стояли столь вожделенные АВАКСы. У Шакала оставалось только три гранаты, вся остальная взрывчатка оказалась у группы, запертой огнем морских пехотинцев. Решение пришло неожиданно. Ранкович раскрутил вентиль, и мощный поток топлива хлынул на бетон. Сам же Ночной Шакал запрыгнул в кабину и завел бензовоз. Больше всего он опасался, что искра выхлопа сразу подожжет разлитый керосин, но, к счастью, выхлопная труба оказалась вынесена высоко вверх и снабжена специальным пламегасителем. Включив скорость, Ранкович до отказа выжал педаль газа и с тяжелым ревом направил грузовик за АВАКСы.

Сначала никто не понял сущности этого маневра, но затем до американцев наконец дошло, что за рулем бензовоза находится террорист. Один из морских пехотинцев успел вскочить на правую подножку грузовика, но Славомир, не отпуская руль, трижды выстрелил из пистолета по дверце кабины, и с болезненным криком смельчак свалился на землю. Оказавшийся поблизости охранник увидел льющийся из патрубка керосин и во все горло закричал:

— Назад! Всем назад!

А Ранкович уже замкнул кольцо вокруг АВАКСов и направил бензовоз навстречу приблизившимся бронетранспортерам. Передний разразился длинной очередью из зенитного пулемета, но все пули пришлись в радиатор и, по счастью, не задели цистерну. Когда до столкновения оставалось совсем немного, Славомир открыл дверь и вывалился на бетон. Его отшвырнуло в сторону, быстро поднявшись на ноги, югослав изо всех сил бросился бежать подальше.

Первый бронетранспортер чудом увернулся от лобового столкновения, второму повезло меньше. Удар и скрежет столкновения переросли в грохот взрыва. В ту же секунду полыхнуло разлитое топливо. Это было чудовищно, пламя занялось на территории нескольких гектаров, высота его достигла пяти метров, рев рукотворного костра заглушил жуткие крики пяти морских пехотинцев, не успевших выбежать из петли разлитого керосина. Еще трое выскочили из огня и пылающими факелами крутились на бетоне в тщетных попытках сбить огонь.

Ранкович быстро затушил занявшийся рукав и, отворачиваясь от обжигающего огня, побежал в сторону от пожара, к метеобудке. Словно по заказу, снова вырубилось освещение, это одна из групп Ночного Шакала добралась до силового блока базы. Помощь Славомира оказалось не нужна, два оставшихся в живых югослава, воспользовавшись замешательством от пожара, прорвались из окружения и уже спешили к разрезанной в заборе дыре. Через полчаса все трое оказались на берегу моря. Они уже спускали лодку на воду, когда дрогнула земля, и через секунду страшный грохот заставил всю троицу пригнуться и зажать уши руками.

— Мирек все-таки взорвал склад с боеприпасами! — крикнул Славомиру один из его коллег.

— Да, но если он не ушел далеко, то мы его больше не увидим.

Спустив лодку на воду, диверсанты покинули итальянский берег. Минут двадцать «Зодиак» на предельной скорости несся над волнами. За это время никто не проронил ни слова, все были мыслями еще там, на авиабазе.

Кроме Ранковича и двух его товарищей в этой операции выжил еще один диверсант из группы Мирека, контуженным и оглохшим попавший в плен.

К возвращению Ночного Шакала югославская армия уже ввела войска на территорию Косова. Стремительным броском разрезав мятежный край, словно праздничный пирог, она старалась не вступать в столкновения с силами миротворцев. К утру Косово напоминало разворошенный медведем муравейник. Сотни тысяч беженцев запрудили все дороги, в десятках городов и сел шли бои югославской армии с так называемыми силами самообороны. Вступили в бой и натовские войска. В этот раз им пришлось туго, не было должной поддержки с воздуха. В ежеминутно меняющейся ситуации не могли работать «невидимки» F-117 и В-2. В действии остался лишь один из АВАКСов, во время нападения на Брундизи находившийся в воздухе. Приходилось пускать в бой F-16 и штурмовики А-10, но и их работа оказалась скована плохой погодой и боязнью угодить в своих. Когда же через сутки «невидимки» все-таки вылетели с целью бомбить Белград, их ожидал неприятный сюрприз. Сразу два самолета F-117 не вернулись на базу, рухнул на землю и один В-2. Стало ясно, что у югославских военных в руках оказались сверхсовременные зенитные комплексы. Поставить их им могла только одна страна — Россия.

Не могли помочь и самолеты военно-морских сил. За неделю до этого авианосец США "Авраам Линкольн" был выведен из Средиземного моря и направлялся на плановый ремонт. Чтобы хоть как-то компенсировать этот пробел Англия направила в Адриатику свой лучший авианосец «Инвизибл». Но самолеты вертикального взлета «Харриер» не шли ни в какое сравнение с «Мигами» и «Сухими» сербов, их сбивали каждый день. Счет погибших натовских служак пошел на сотни, и поток гробов вызвал шок в давно отвыкших от подобного странах Европы и даже в самой Америке.

Сотни тысяч албанских беженцев, хлынув через границы, вызвали самую настоящую катастрофу. В разгар зимы было невозможно расселить, обогреть и накормить этих людей. Чтобы хоть как-то решить проблему, Македония начала пропускать толпы беженцев через свои границы дальше на запад. Ее примеру последовали Болгария и Румыния. Самолеты и поезда были переполнены черноглазыми и темноволосыми женщинами, стариками и детьми. Прозрачные границы сыграли плохую шутку со странами Европейского союза. Прежде чем развитые страны догадались перекрыть границы, в их государствах оказались тысячи новых жителей, пополнивших число попрошаек, мелких воришек и низкооплачиваемых рабочих, не гнушавшихся самой тяжелой и грязной работой.

Через неделю кровопролитных боев натовское начальство скрепя сердце отдало приказ своим войскам покинуть Косово.

— Такая война нам невыгодна, это что-то больше похожее на Вьетнам, — объяснял командующий войсками сил НАТО в Европе генерал Шлиман главам стран большой семерки. — Мы отступим за границу Югославии и вернемся к плановым бомбежкам Белграда и остальных городов. Именно эта тактика принесла успех в девяносто девятом году.

— Но не забывайте, что у сербов теперь есть С-400, я больше не пошлю своих пилотов на явную смерть, — заявил премьер-министр Англии Стоквуд.

— Мы уже уничтожили как минимум три эти установки, в ближайшие дни надеемся покончить и с остальными. Кроме того запасы ракет для них у сербов ограничены, а полная блокада страны исключает пополнение ими извне.

— Делайте хоть что-нибудь, у нас уже тридцать пять тысяч этих грязных мусульман, — раздраженно заметил канцлер ФРГ Шнейдер. — Мне хватает проблем и с курдами.

— Если война будет продолжаться еще хотя бы неделю, то Италия выйдет из числа занятых в боевых действиях и откажет в предоставлении своих баз, — нервным тоном заявил премьер-министр Италии Джузеппе Андрентини.

Все остальные прекрасно знали, что в основе этого решения стояли обычные парламентские выборы. Взрыв боеприпасов в Брундизи имел одно неприятное последствие. Вместе со всеми в складах взорвались бомбы со слабообогащенным ураном. Радиоактивное заражение было не столь уж большим, но левые и зеленые построили на этом всю предвыборную агитацию, и христианские демократы стремительно летели вниз со всех рейтинговых высот. Апдайк попробовал было усовестить своего коллегу:

— Джузеппе, половина конгресса мечтает отправить меня в отставку за эту войну, но я думаю не о своей шкуре, а прежде всего о сохранности демократических ценностей.

— Я не думаю, что вы будете рады, если у нас на Апениннах к власти придут коммунисты, — язвительно отозвался итальянец.

— Вы как хотите, но я уже отозвал своих парней из войск КЕЙФОР, — как бы между прочим заметил президент Франции Лемьер.

— Французы еще со времен вашего носатого генерала всегда балансировали на грани предательства, — язвительно заметил Стоквуд. Эта фраза оказалась самой неудачной из всего разговора. Жак Лемьер также имел своеобразное строение носа, не такое выдающееся как у Де Голля, но весьма заметное. Тысячелетние непростые отношения двух стран взорвались очередным конфликтом. Сердито засопев, француз сфонтанировал яркой и темпераментной речью: