Шляхта и мы - Станислав Куняев

ПРИГОРОДЫ СТОЛИЦЫ

…………………………………….Но где же свое, самобытное, в них,Где нации гений, где сердце народа?А зданья чудесны! Искусной рукойВзнесен на болоте их каменный строй.Для цезарей цирк воздвигали когда-то,И золото в Риме струилось рекой,А в этих снегах, чтоб дворцы и палатыВоздвиглись на радость холопам царя,Лились наших слез, нашей крови моря.

И сколько измыслить пришлось преступлений,Чтоб камня набрать для огромных строений,И сколько невинных убить иль сослать,И сколько подвластных земель обобрать!Слезами Украйны они оплатилиИ кровью литовской и польской землиВсе то, что сюда из Парижа ввезли,Чем в Лондоне их магазины прельстили,И моют в их замках шампанским паркет,И модный его залоснил менуэт.

Но зданья пусты. Двор в столице зимой.И мухи придворные радостным роемВослед ему ринулись, к царским помоям.В домах только ветер танцует шальной:В столице вельможи, и царь их в столице.В столицу стремит и кибитка свой бег.Бьет полдень. Морозно, и падает снег.А солнце уж к западу стало клониться.Безжизненно светел и чист небосклон,Ни тучки, ни облачка в бездне пустынной.Все бледно и тускло, ни краски единой, —Так взор замерзающих жизни лишен.

Но вот уже город. И в высь небосклонаНад ним воздымается город другой,Подобье висячих садов Вавилона,Порталов и башен сверкающий строй:То дым из бесчисленных труб. Он летит,Он пляшет и вьется, пронизанный светом.Подобен каррарскому мрамору цветом,Узором из темных рубинов покрыт.Верхушки столбов изгибаются в своды,Рисуются кровли, зубцы, переходы,Как в городе том, что, из марева свит,Громадою призрачной к небу воспрянув,В лазурь Средиземного моря глядитИль зыблется в зное ливийских туманов

И взор пилигримов усталых влечет,Всегда недвижим и всегда убегает…

Но цепь загремела. Жандарм у ворот.Трясет, обыскал, допросил – пропускает.

. . . . . . . . .А кто столицу русскую воздвиг,И славянин, в воинственном напоре,Зачем в пределы чуждые проник,Где жил чухонец, где царило море?Не зреет хлеб нa той земле сырой,Здесь ветер, мгла и слякоть постоянно,И небо шлет лишь холод или зной,Неверное, как дикий нрав тирана.Не люди, нет, то царь среди болотСтал и сказал: «Тут строиться мы будем!»И заложил империи оплот,Себе столицу, но не город людям.

Вогнать велел он в недра плывуновСто тысяч бревен – целый лес дубовый,Втоптал тела ста тысяч мужиков,И стала кровь столицы той основой.Затем в воза, в подводы, в кораблиОн впряг другие тысячи и сотни,Чтоб в этот край со всех концов землиСвозили лес и камень подобротней.

В Париже был – парижских площадейПодобья сделал. Пожил в Амстердаме —Велел плотины строить. От людейОн услыхал, что славен Рим дворцами, —Дворцы воздвиг. Венеция пред нимСиреной Адриатики предстала —И царь велит строителям своимПрорыть в столице Севера каналы,Пустить гондолы и взметнуть мосты, —

И вот встают Париж и Лондон новый,Лишенные, увы! лишь красотыИ славы той и мудрости торговой.У зодчих поговорка есть одна:Рим создан человеческой рукою,Венеция богами создана;Но каждый согласился бы со мною,Что Петербург построил сатана.

Этот отрывок русским друзьям посвящает автор

РУССКИМ ДРУЗЬЯМ

Вы помните ль меня? Среди моих друзей,Казненных, сосланных в снега пустынь угрюмых,Сыны чужой земли! Вы также с давних днейГражданство обрели в моих заветных думах.

О где вы? Светлый дух Рылеева погас, —Царь петлю затянул вкруг шеи благородной,Что, братских полон чувств, я обнимал не раз.Проклятье палачам твоим, пророк народный!

Нет больше ни пера, ни сабли в той руке,Что, воин и поэт, мне протянул Бестужев.С поляком за руку он скован в руднике,И в тачку их тиран запряг, обезоружив.

Быть может, золотом иль чином ослеплен,Иной из нас, друзья, наказан небом строже:Быть может, разум, честь и совесть продал онЗа ласку щедрую царя или вельможи.

Иль, деспота воспев подкупленным пером,Позорно предает былых друзей злословью,Иль в Польше тешится награбленным добром,Кичась насильями, и казнями, и кровью.

Пусть эта песнь моя из дальней стороныК вам долетит во льды полуночного края.Как радостный призыв свободы и весны,Как журавлиный клич, веселый вестник мая.

И голос мой вы все узнаете тогда:В оковах ползал я змеей у ног тирана,Но сердце, полное печали и стыда,Как чистый голубь, вам вверял я без обмана.

Теперь всю боль и желчь, всю горечь дум моихСпешу я вылить в мир из этой скорбной чаши,Слезами родины пускай язвит мой стих,Пусть, разъедая, жжет – не вас, но цепи ваши.

А если кто из вас ответит мне хулой,Я лишь одно скажу: так лает пес дворовыйИ рвется искусать, любя ошейник свой,Те руки, что ярмо сорвать с него готовы[14].

Перевел В. Левик

Ярослав Ивашкевич

ИЗ ЦИКЛА «АЗИАТЫ»

Травы ТолстогоХлеб ДостоевскогоПлакучие ивы ЧайковскогоМеня оплели по шею

Не вырубит их сабля ВолодыевскогоНе истребит смешок Даниэля

Кони стучат копытами день и ночьСкачут несут маленьких наполеоновИ громадных нагих актеровИз невероятных фильмов

На западе густые лозы над ЛуаройНе то ивы не то виноградНад головой курлычут журавлиКричат павлины смерти в парках Петергофа

Хорошо что ЯрославнаТихой иволгой плачет на сырых палисадахНа обветшалых безмраморных стенахПо берегам белых озер

На морях острова полные звуков музыкиВсе оркестры мира передают в эфиреУвертюры марши и солдатские песниНе хочу слушать скрежет режущих инструментов

Только одну песнь запойте: однуПеснь Чингисхана и его армадыПеснь наступающей конницы песнь клинковрассекающихЧернобыльские дубы и энгадинские кедры

Перевел Андрей Базилевский

Адам Загаевский

СТИХИ О ПОЛЬШЕ

Читаю стихи чужеземных поэтово Польше. Ведь есть у немцев и русскихкроме винтовок также чернила,перья, немного сердца и многовоображенья. В их стихах Польшапохожа на дерзкого единорога,кормящегося шерстью гобеленов,она прекрасна, слаба, безрассудна.Не знаю, каков механизм иллюзий,но и меня, читателя трезвого, восхищаетсказочная беззащитная страна, которуюрастерзывают черные орлы, голодныемонархи, Третий рейх и Третий Рим.

Перевел Владимир Британишский

РОССИЯ ВХОДИТ В ПОЛЬШУ

Иосифу Бродскому

По лугам и межам, городам и лесамидут конные, пешие армии, кони,орудия, мальчишки и старики-солдаты, дети,бегут поджарые борзые, сыплются перья,едут сани, кибитки, фиакры, «москвичи»,плывут корабли, плоты, понтоны,тонут лодки, пароходы, лодочки из коры,летят аэростаты, бомбардировщики, ракеты,мины и снаряды насвистывают модные арии,слышны стоны бичуемых и резкие команды,песни несутся в воздухе, их стальные ноты,тащат юрты, палатки, натягивают канаты,трепещут над головами льняные полотнищафлагов.Бегут бездыханные, неживые курьеры,мчатся депеши, темно-лиловым светом оплываютсвечи,пьяные командиры спят в незримых каретах,шепчут молитвы верноподданные попы,и плывет луна в едином железном потоке,идут, идут танки, кортики и мечи,свищут «катюши», быстрые, как кометы,играют дудки, гудят бока барабанов,держат речь кнуты, тяжко вздыхают бортапаромов, вторжений, идут сыновья степей,мусульмане, каторжники, почитатели Байрона,игроки, потомки Азии, хромает Суворов,следом пританцовывают услужливые царедворцы,течет желтая Волга, поют реки Сибири,задумчиво и неспешно ступают верблюды,несут песок пустыни и размокшие миражи,маршируют киргизы, раскосые, движутсячерные зрачки уральских богов,за ними школы, учителя, языки, поэты,деревянные усадьбы сползают, как ледник,бредут немецкие лекари, пластыри, припарки,раненые, чьи лица белее алебастра;шагают полки, дивизии, армии конные, пешие,Россия входит в Польшу, срываяпаутину и листья, переговорыи веревки с бельем,разрывая узы и нитидружбы, союзы, бинты, артерии,взрывая мосты и ворота, будущее и надежду;Россия входит в деревню на Пилицеи в глухие леса Мазовии,срывает афиши и сеймы, разбивает дороги,топчет мостки, договоры, ручейки и тропинки.Россия входит в восемнадцатый век,в октябрь и сентябрь, в смех,в плач, в совесть, в напряженное внимание студентаи в блаженную истому прогретых каменных стен,в разнотравье лугов и в лесные заросшие просеки,топчет анютины глазки и резеду,оттискивает на влажноммху следы копыт, гусениц и покрышек,корчует печные трубы, деревья и дворцы,гасит свет, жжет большие кострыв английских садах, мутит родники,рушит библиотеки, ратуши и костелы,развешивает на небе пурпурные знамена.Россия входит в мою жизнь,Россия входит в мои мысли,Россия входит в мои стихи.

Перевел Андрей Базилевский