Коварный заговор - Роберта Джеллис

Прежде чем звезда успела переместиться, Иэн проснулся, мгновенно и полностью. Меч оказался у него в руке еще до того, как он приподнялся и осознал, что же разбудило его. Затем он услышал:

— Eaorling! Eaorling!

Что-то было не так. Северяне кричали бы «thegn», валлийцы — «pendenic», люди Элинор — «господин». Иэн энергично пнул ногой Оуэна и Джеффри, поднимая их, распахнул дверь и выскочил наружу. К нему приближались три тени. Бежавший первым все еще задыхаясь вопил «eaorling», остальные двое бормотали, перебивая друг друга, на ломаном французском что-то, из чего Иэн смог разобрать только слова «стража… предупредить» от одного и «егерь» от другого.

— Тихо! — приказал Иэн. Мужчины приблизились, и первый упал на колени. Иэн даже в полумраке мог видеть, как дрожит его тело.

Господин! Господин!

— The leuedy! The leuedy! — простонал тот. Иэна обдало холодом. В Роузлинде была только одна «леди». Что-то случилось с Элинор. Неужели Джон, известный своей непредсказуемостью, прибыл в Роузлинд?

— Возьми себя в руки, — отрывисто произнес Иэн по-английски. — Говори медленно. Расскажи мне, что случилось с госпожой.

Элинор побывала в двух рыбачьих деревушках и осталась довольна результатами своих усилий. Старосты уверили ее, что если сами не сумеют достать любого гонца, направляющегося в Роузлинд на нанятой лодке, то обязательно засекут место, где он пристанет к берегу. И тогда в зависимости от обстановки либо попытаются взять его своими силами, либо обратятся к помощи держателя постоялого двора в городе Роузлинд или к помощи охотников. В любом случае, утверждали они, никакой гонец не доберется до замка морем.

Элинор надеялась попасть в замок еще до наступления полной темноты. Поглощенная своими мыслями и потерявшая бдительность, ибо находилась в самом сердце своих земель, Элинор не заметила отряда, выскочившего из небольшого леска. Она продолжала двигаться им навстречу, пока те не перекрыли дорогу. Только тогда один из ее людей выкрикнул предостережение, и Элинор резко натянула поводья. Но еще не успев завершить это движение, она сообразила, в какой переплет попала. Двигавшиеся навстречу люди не могли быть ее людьми.

— Назад! — крикнула она.

Воины расступились, чтобы пропустить ее, и снова сомкнулись за ней, развернув лошадей. Хлестнув плетьями, они бросились галопом. Если они смогут добраться до деревни, то оставалась еще возможность сдержать атакующих, пока не подоспеет помощь. Однако надежда эта прожила лишь несколько минут. Преследователи кричали им, что они не причинят вреда, уговаривали остановиться, но сами не тратили времени на ожидание ответа. Еще не рассеялся звук команды, как один из людей Элинор вскрикнул от боли. Он несколько секунд продержался в седле, а потом упал.

Деревня была слишком далеко. Хоть их лошади и получше, чем у преследователей, от стрел им не уйти. Точность выстрела, сразившего одного из воинов, могла быть случайной, но подобная же случайность могла убить и ее. Слишком много людей гнались за ними, чтобы иметь шанс спастись. Из двенадцати-четырнадцати стрел хотя бы одна или две обязательно попадут в кого-нибудь в такой плотной группе. Элинор могла бы, конечно, приказать своим людям рассеяться в разных направлениях, но это тоже было бесполезно. Это могло спасти ее солдат, но означало бы ее пленение. Надеяться, что преследователи могли ошибиться и погнаться не за тем, не приходилось. Еще было достаточно светло, чтобы они отличили ее наряд от одежды солдат.

Элинор не опасалась, что над ней хотят надругаться, но горько упрекала себя в том, что забыла, что после смерти Саймона снова стала желанной добычей для претендентов на брак. Иэн мог совершенно искренне кричать, что ему не нужны ее земли, но таких Иэнов немного в этой стране в эти времена. Многие мужчины охотно обесчестили бы себя и ее, лишь бы взять под свой контроль ее владения — и Саймона тоже, поскольку Адам был еще ребенком. Очередная стрела пролетела между двух ее людей и, едва не коснувшись ее лошади, улетела далеко вперед.

— Стой! — крикнула Элинор.

— Госпожа… — запротестовал Седрик.

— Они не причинят мне вреда, — уверила его Элинор. — Для их целей я нужна невредимой.

Она развернула лошадь и не спеша выступила навстречу преследователям. Кто бы ни похищал ее, этого человека ждет очень горькое раскаяние, решила она. Но не стоит, однако, предупреждать его об этом. Элинор опустила горящий взгляд и впилась зубами в нижнюю губу, стараясь обуздать свой гнев. Она успела справиться с собой к тому времени, как ее маленький отряд был окружен.

— Вы совершили ошибку, — спокойно произнесла она. — Ступайте своей дорогой и позвольте мне идти своей, и я не сообщу об этом инциденте моему нареченному мужу, лорду Иэну де Випону.

Элинор сказала это не без умысла, информируя похитителей, что она бесполезна в качестве похищенной невесты. Если она уже помолвлена, церковь охотно аннулирует насильственный брак. К тому же вес этой идее могло придать имя Иэна. Любой дворянин должен знать, что Иэн де Випон близок к королю и давно служит ему. Поэтому следовало ожидать, что Джон одобряет брак между Иэном и Элинор и заставит аннулировать любой другой брачный союз. Правда, Элинор на мгновение похолодела от мелькнувшей в ее мозгу мысли, что сам похититель мог оказаться одним из прихвостней Джона.

— Норманнская сука! — выкрикнул по-английски один из нападавших.

— Тихо! — прошипела Элинор, когда ее люди напряглись от гнева.

Этот возглас поставил ее в тупик, и ее ответная реакция, когда она сдержала своих людей, была инстинктивной, просто от безысходности положения. До Элинор понемногу начало доходить, что ни один слуга английского дворянина в те времена не мог бы использовать слова «норманнский» в уничижительном смысле. Все это никак не было связано с попыткой похищения невесты.

Это были разбойники — или по крайней мере часть шайки. Чего же они хотели? Неужели они настолько безумны, чтобы желать отомстить ей за зло, причиненное другими? Элинор опустила глаза на гриву своей лошади, чтобы скрыть страх. Она надеялась, что бандиты слишком заняты разоружением охраны, чтобы заметить ее участившееся дыхание и легкую дрожь в руках. Затем напряжение исчезло в ней. Выкуп! Ну конечно, они хотели получить за нее выкуп.

— Седрик, — сказала она, — спроси, можем ли мы вернуться назад и помочь моему раненому воину, если он еще жив.

За гортанным вопросом Седрика последовал горячий спор, за которым Элинор следила с живым интересом, хоть и не поднимая глаз от седла, чтобы бандиты не догадались, что она понимает их. Банда разделилась на две стороны — более смелых, которые хотели вернуться к раненому солдату, и более умеренных, которые с самого начала противились ее похищению и сейчас хотели только одного — побыстрее отступить в безопасный лес. Более осторожные теперь возобладали. Весь отряд пришел в движение и направился в укрытие, чтобы их не мог заметить какой-нибудь случайный путник.