Миллион миров - Антон Александрович Карелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но руунн едва заметно повёл ложноножкой, и тройку накрыла непроницаемая тишина.
Игрушки стягивались со всех сторон, смыкались плотным валом, лезли друг на друга, искалеченные, разорванные, жутковатые, путались вывороченными внутренностями, механикой и нодотроникой, старомодными проводами. Они превращались в единое месиво с сотней лиц и морд, которое громоздилось всё выше и теснее, охватывая гостей.
Ана уже стояла к Фоксу спиной, а сейчас прижалась, он почувствовал, как её рука сама собой вложилась в его руку, и легонько успокаивающе сжал её.
Зрелище было необыкновенным, когда ещё такое увидишь? Одиссей любил удивительные истории, неповторимые события и места, он ценил их куда выше собственного комфорта, удобства и безопасности — может, поэтому жизнь и дарила ему всё новые, словно испытывая, когда человек остановится и скажет: «Хватит!»
Явно не сегодня. Он заворожённо наблюдал за фильмом ужасов, который оживал вокруг них в вязкой тишине. Куклы, фигуры, игрушки и лапочки, зверики, монстрики и няшики сгрудились в купол, закрывший большую часть света и готовый в любую секунду обрушиться им на головы. Пугающие и улыбающиеся рожи смотрели на пришельцев сверху. Руу’нн не шевелился, и в полной тишине было слышно, как бьются сердца двоих людей.
— Почему они… — шепнула Ана.
Волна игрушек рухнула вниз. Безумное мельтешение рук, пастей, обломков и обрывков, клешней, наверняка это сопровождалось парализующим взрывом звуковой атаки, да и светили-сверкали-ослепляли куклы как могли — но пространство вокруг пришедших сделалось блёклым и серым, всё внешнее осталось словно за непробиваемым слоем мощного промышленного энергополя. Вот только никакого поля не было, они стояли без защит и преград.
Одна из игрушек, жуткая ленточная тварь, которая в мирной жизни так красиво кружилась в ворохе своих лент, а сейчас напоминала взбесившуюся баньши, всё-таки дотянулась до Одиссея: он почувствовал лёгкое скольжение по плечу, затем по руке, и от этих невесомых прикосновений по спине прошёл озноб.
Но это было всё, что руу’нн им позволил. Доля секунды, и игрушки будто сгребло невидимой рукой, всё их красочное разнообразие угодило в один гигантский прозрачный ковш, который по совместительству оказался прессом. Низкий скрежещущий рокот пошёл изнутри, он был слышен даже сквозь звукогасящую сферу.
Секунда, и перед ними пульсировал шар величиной с дом, ещё одна, и шар уменьшился вдвое, втрое, вчетверо. Отростки на теле Эрраду напряжённо дрожали — а игрушки дробились и крошились друг о друга, сминаемые чудовищной силой. Лицо руу’нн отвердело, как маска; шар стал размером с футбольный мяч, и внутри осталась одна труха.
Примар Эрраду повёл маленькой рукой и отпустил прах на волю. Буро-серый тлен тёмными хлопьями и ворохами пыли разлетелся по краю посадочной платформы, медленно оседая и клубясь. Не осталось ничего, похожего на действующий механизм или модуль нодов, ничего, способного причинить вред.
Вернулись слышимость и яркость, на площадке снова воцарилась тишина.
— Это первая проба, — сказал руу’нн, его голос звучал глуше и тише, чем раньше, он стал говорить быстрее. — Игрушка обучается. Она сумела преодолеть защитные поля и нашла способ справиться с моим… учеником.
Пауза была крошечная, почти незаметная, но она была. Примару Эрраду было привычнее называть погибшего кинетика не «учеником», а как-то иначе.
— Мусорщик, — голос кинетика стал глубже и сильнее, словно до того был обесцвеченным, а сейчас обрёл тёмный цвет. — Как мы отыщем Наследника? Каков первый шаг?
— Мне нужно кое-что проверить, — тут же ответил Одиссей, как будто у него заранее был план. — Чтобы понять мышление Игрушки, стоит спровоцировать её и посмотреть, как она себя поведёт.
— Что требуется?
— Оставим её на площадке, а сами вернёмся на корабль.
Рука детектива указывала на Ану, волосы девушки тут же стали тускло-серыми, а взгляд застыл в лёгком шоке. Она только что испытала ощущение полной беззащитности перед убийственным валом зомби-кукол, которые рвались уничтожить её с равнодушной яростью стихии. Лишь невидимая сила примара защитила их от быстрой и брутальной гибели. А теперь босс собрался оставить её наедине с планетой-убийцей?!
— Вы хотите подвергнуть свою спутницу смертельной опасности? — уточнил Эрраду. — Чтобы провести эксперимент?
— Провокация предполагает риск, — пожал плечами Фокс.
Руу’нн смотрел на человека, и в его глазах впервые читалось что-то, похожее на удивление. Он обернулся к Ане.
— Ты готова на это?
«Вы» и «Ты». В языке руу’нн есть десяток разных обращений, которые зависят от меры уважения к собеседнику. Эрраду относился к Фоксу, как к существу с определёнными правами, но младшему; Ану он и вовсе считал вайгу, служителем. Но всё же с правом голоса, по крайней мере, относительно её собственной жизни.
— Готова?
— Да, — кивнула девушка. Она верила.
— Нет.
Примар качнул головой, и Ану с Одиссем шатнуло.
— Вы можете не дорожить своей вайгу, мусорщик. Но дети Да’Вира поклялись защищать младших мира сего.
Руу’нн распрямился, поднявшись выше в воздухе, он словно стал массивнее и тяжелее, зависший над людьми. Мягкие отростки на голове и по бокам неодобрительно зашевелились, осуждая легкомысленность и риск.
— Наследник в смертельной опасности. Наши служители мертвы. Мой ученик погиб, сражаясь. Хватит. Я не допущу бессмысленных жертв.
— Хорошо-хорошо, — подняв ладони, согласился детектив с легчайшей улыбкой на губах. — Я тоже не любитель терять ассистенток, хорошую ассистентку так просто не найти. Заглянем в батутный район, осмотрим место пропажи детей.
Примар кивнул и поплыл к кораблю. Ану с Фоксом повлекло за ним, едва ли не потащило, как тряпичных кукол, взятых мягкой, но несгибаемой рукой.
Когда они взошли на борт и трап стал закрываться, девушка бросила последний взгляд на это странное место. Ещё недавно приветливая и беззаботная, обещавшая радость, теперь площадка была усеяна трупами, обрывками и обломками, покрыта подпалинами импульсного огня… Она выглядела, как детство, которое закончилось слишком внезапно.
*
— Вот здесь?
— Да. Сигналы оборвались, когда они играли в этом месте.
Корабль висел над многоярусным парком батутных аттракционов, которые радовали глаз любого человека, знакомого с детскими играми. Это был рай, на билет в который дети по всей галактике с радостью бы променяли душу. А зачем душа, если есть батуты с телепортацией?
— Если мы сойдём с корабля, — сказала Ана, опасливо глядя вниз, —
