Душа на двоих (СИ) - Unknown

- Послушай, что-то не так? Я тебя сегодня не узнаю. У тебя что-то случилось? – он ещё пытался вызвать её на откровенность. Но она только подняла глаза, которые уже начали наполняться влагой, и приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать, но не смогла.

Аркадий начал ощущать всю нелепость ситуации. Раздражение не заставило себя ждать.

- Я не держу тебя. Не хочешь – не надо. Я же ни к чему тебя не принуждаю, - голос стал жёстким. Он взял стакан со стола и подошёл к окну, начал рассматривать неоновые вывески магазинов напротив. Он слышал, как Марина медленно поднялась, оделась и пошла к двери.

«Ну и ладно. Так наверно даже лучше. Обувь. Игрушки. И уж точно – так проще. Аптека».

Мысль пронзила моментально.

- Стой! – он резко повернулся и быстрыми шагами направился к девушке, которая уже успела сделать шаг за дверь. Почти втащив её обратно, он плотно закрыл дверь, поднял пылающее лицо за подбородок, заглянул в глаза и спросил, стараясь сделать голос как можно более мягким:

- У тебя что, месячные?

Краснеть дальше было не куда. И только по закушенным губам и глазам, зрачки которых сразу опустились, стараясь избежать его прямого взгляда, он понял, что прав. Только теперь, посмотрев на неё внимательно, он обратил внимание на то, как она одета, и заметил уголок пакета, торчащего из кармана пальто.

- Боже, я идиот, - он снова помог ей раздеться. - Тебе в ванну надо?

Всё стало на свои места, как пазл, который вдруг сложился из малюсеньких кусочков и теперь радует глаз. Ожидая Маришу, он размышлял:

«Ну почему я не подумал об этом? Почему не догадался сразу? А ведь она могла сейчас уйти, и я бы так ничего не понял», – удивлялся он сам себе.

Хотя чему тут удивляться? Все его девушки были раскрепощёнными, ни одна никогда не стеснялась, выдавая подробную информацию о себе, причём часто гораздо более интимную и шокирующую. Но она другая, и это покоряло, заставляло думать о ней с нежностью и заботой.

На столе лежали таблетки, выпавшие из кармана. Он прочитал название, и, поняв назначение, достал из бара минералку.

Марина вышла из ванны. Он протянул ей таблетку и стакан:

- Что, живот болит?

И когда она проглотила её, запив водой, подал руку:

- Ну, иди ко мне, пожалею.

Как ребёнок, Марина уткнулась ему носом в плечо, а он обнимал, гладил волосы, и тихо шептал на ухо, растягивая слова:

- Маленькая моя, моя девочка, такая красивая, нежная, такая скромная. Ты самая-самая лучшая. Я буду заботиться о тебе, буду беречь тебя. Давно? – тихо прозвучал его вопрос, и девушка сразу поняла, о чём это.

- Вчера.

- Давай договоримся, - он немного отстранил её. – Ты не будешь меня стесняться. Я же не мальчик, и всё понимаю. Я всегда буду стараться помочь тебе в любых ситуациях, только говори. Говори о том, что чувствуешь, что с тобой происходит. Рассказывай обо всём, обо всех своих проблемах, даже если они кажутся тебе незначительными. Всё, как есть. Не молчи. Ты мне сейчас своим молчанием чуть мозг не вынесла, я уже не знал, что и думать. Тебе что, было стыдно мне сказать?

Марина кивнула.

- И что, ты бы так ушла и ничего не сказала? А потом сама, небось, мучилась бы? А? Господи, какой же ты ещё ребёнок.

Он сел в кресло и посадил Марину к себе на колени. Она улыбнулась. Своей нежностью и вниманием Аркадий рассеял все её страхи. Ей стало легко и весело.

– А я уже сидела вот так у тебя на коленях. Помнишь?

- Конечно. У Гриши. Ты тогда потяжелее была.

- Что? Ты хочешь сказать, что я была толстой? – с наигранной обидой протянула девушка.

- Не толстой, но точно покрупнее, у меня тогда даже колени заболели, - он просто дразнил её, пытаясь вызвать всплеск эмоций. Ему нравилось, когда у неё взлетали вверх брови, округлялись глаза, и она пыталась обидеться. – Но ты так здорово пела. А помнишь, как ты меня назвала дядей?

- Это всё Ксюша! Я у неё спросила, как обратиться, - от возмущения щёки опять запылали.

- Да успокойся, я сразу понял, - смеялся певец. – Я Ксюху давно знаю. Но всё равно, было так смешно на тебя смотреть.

- А помнишь, в Москве, когда у меня бабушка умерла. Ты меня обнял в машине и успокаивал, такой сильный и уверенный. И мне сразу легче стало. А потом ещё в поезд посадил, и конверт сунул в руку. Это так неожиданно было и приятно. Мне никто никогда так не помогал.

- Ерунда. Если б ты знала, как мы скучали без тебя. Дождаться не могли, когда вернёшься и снова начнёшь хохотать и новости пересказывать.

- А зачем ты вообще меня в Москву взял? Тебе ведь совершенно не нужен был бэк для клубов. Мне иногда казалось, что я просто мешаю.

- Да ну, перестань…

Так они сидели и вспоминали всю историю своего знакомства. И каждый рассказывал, что чувствовал и переживал в разных ситуациях. Они вспомнили и забытый мобильник, и мост, и автобус, и, конечно, ту вечеринку у мэра. И если искренность Марины была понятна – ещё не сталкивалась с подлостью. То для Климова самого было удивительным то, что он так смело и открыто рассказывает девушке о своих чувствах. Он привык всегда держать их при себе, чтобы ни одна красавица, к которой его когда-либо влекло, даже не догадывалась, чтобы не обратила потом его чувства против него самого. Но сейчас всё было по-другому. С Мариной он сам становился юным и безбашенным. Ему казалось, что цифры его возраста поменялись местами, и ещё не было за плечами негативного опыта, не было измен, обид, подлости.

- Это уже начало второго? Ничего себе. А как будто несколько минут прошло, - Аркадий смотрел на часы. – Давай-ка спать. Завтра в дорогу.

Они встали. Марина начала оглядываться вокруг.

- Ну, что ты ищешь?

- А где пальто?

- Зачем? – он обнял её за талию и привлёк к себе. – Оставайся. Смотри, какая кровать, места хватит, тут заблудиться можно, - он повёл её в другую комнату.

Марина неуверенно остановилась. От мысли, что они окажутся вместе в одной постели, по телу пробежала дрожь, хотя она отчётливо понимала, что ничего не будет. Но даже просто лежать рядом с любимым мужчиной… и в такие дни…

Однако он не дал ей возможности что-либо решить. Он просто припал к её губам, и когда мысли стали путаться, сказал:

- Ну, о чём ты думаешь? Целоваться-то можно. Давай, ложись, я в душ.

Когда он ушёл, Мариша быстро стянула с себя одежду, оставшись только в белье, нырнула под одеяло, и устроилась на самом краешке кровати, с трепетом ожидая продолжения.

- Ау, ты где? Ползи сюда, я тебя согрею.

И вот уже она задыхается от его поцелуев и тает в его руках, впервые ощущая кожей прикосновения горячего мужского тела, вздрагивает от умелых нежных ласк и возбуждающего шёпота, от губ, которые медленно, но уверенно опускаются ниже, прямо к груди, чтобы довести её практически до экстаза. А он сам еле сдерживает своё желание, боясь напугать свою юную ученицу подлинной мужской страстью, и вынуждено держа всё время в мозгу слово «нельзя».