Паутина противостояния - Вадим Панов

Нав неопределенно повел плечом.

— К тому же сексуальное насилие свойственно всем расам, оно заложено в самом факте гендерного деления.

— Жители Тайного Города, в том числе — масаны, отличаются здоровой выдержкой, — твердо произнес Сантьяга. — Инциденты, безусловно, случаются, однако в целом масаны ведут себя не в пример цивилизованнее диких сородичей.

— Вот вы и ответили на свой вопрос, комиссар: «Дикие сородичи»! Именно с ними приходится работать моему господину. Именно им, изгоям и варварам, он прививает основы этики и морали. Эта великая миссия, комиссар, чем-то напоминает просветительскую деятельность, подвижничество, так сказать…

— Вы закончили?

Схинки выдал замысловатую гримасу и озорным тоном полюбопытствовал:

— Неплохо получилось, правда? Все говорят, что мне удаются пафосные выступления.

— Чуть больше огня в голос.

— Будем считать, что я репетировал.

— Умоляю… второго такого заявления я не выдержу.

— И что сделаете?

В черных, глубоко запавших глазах нава сверкнули веселые огоньки.

— Гарантирую, это не будет сексуальным насилием.

— Спасибо и на этом.

— Не за что.

— Продолжим?

— Охотно. Тем более что мы медленно, но верно приближаемся к кульминации.

— Медленно? Согласен. Но ведь вы сами настаивали на подробностях.

— Поверьте, я не скучаю.

— Надеюсь.

Они собрались в комнате оперативных совещаний за десять минут до назначенного срока. Эрик и Бруно — довольные, умиротворенные, перебрасывающиеся короткими шутками и весело поглядывающие на Лаю. Которая, судя по всему, закончила оргию приемом мощного стимулятора — выглядела девушка бодро и, учитывая обстоятельства, достаточно свежо. Лая потягивала воду из пластиковой бутылочки и периодически отвечала на замечания молодых масанов. Их знакомство состоялось к взаимному удовольствию.

Тео был мрачен и зол. Тяжелый удар Схинки не оставил на нем следа, но выражение лица старшего Луминара свидетельствовало о том, что он не намерен забывать случившееся. Впрочем, Тео был достаточно умен, чтобы не вести себя в соответствии с настроением.

При появлении Ярги все поднялись и оставались на ногах до тех пор, пока усевшийся нав не разрешил им вернуться в кресла. А едва это случилось, Ярга, отринув ненужные формальности, сразу перешел к делам.

— С этого момента вы — одна команда. Можете еще раз познакомиться друг с другом.

— Ты ведь Бруно, так? — поинтересовалась Лая, в упор глядя на Тео.

Эрик и молодой Луминар дружно хмыкнули. Тео насупился и отвернулся.

Ярга бросил на девушку недовольный взгляд, но продолжил спокойно, тем же ровным голосом:

— Хорошая получится команда или плохая, зависит исключительно от вас. Сейчас я дам задание, выполнение которого потребует действий сообща, в плотном контакте, постоянно поддерживая и прикрывая друг друга. Ваша команда сформирована моим решением, но если кто-нибудь из вас недоволен партнерами, пусть скажет об этом сейчас.

Лая вновь повернула голову к Тео, Эрик и Бруно, поколебавшись, тоже посмотрели на старшего Луминара, а затем — на Яргу. Однако высказываться никто не спешил, они услышали главное: «Команда сформирована моим решением», а значит, выдвигать претензии одному из членов означает ставить под сомнение слово Ярги.

— Я доволен столь высоким уровнем взаимного доверия, — усмехнулся нав. Он поднялся на ноги, сделав знак остальным оставаться на местах, и прошелся вдоль стола. — Несмотря на предпринятые усилия, нам до сих пор не удалось захватить главного контрабандиста Тайного Города — Тархана Хамзи и, соответственно, завладеть списком его контрагентов. Теперь, после того, как с игровой доски исчезли Манан Турчи и Косар Кумар, есть все основания предполагать, что Тархан в ближайшее время не покинет Тайный Город. Соответственно, нам придется навестить его.

— Там наверняка засада! — не удержался Тео.

— Мне нравится, что ты здраво оцениваешь ситуацию. Однако на будущее запомни: я не терплю, когда меня перебивают.

Тяжелый взгляд черных глаз придавил масана к креслу. Тео стушевался.

— Извините.

Ярга едва заметно приподнял бровь.

— Извините, господин.

Все обратили внимание на то, что перебившая нава Лая головомойки не удостоилась, однако никто ничего не сказал.

— Скрывать не стану, задание действительно опасное, — продолжил Ярга. — Но если вы думаете, что я искал вас по всему свету только для того, чтобы отправить на верную смерть, то вы еще глупее, чем можно было ожидать. Мне нужны живые слуги, а не мертвые. Мне нужны те, на кого я буду опираться, поднимаясь на вершину. Это будет долгий и трудный путь, и нынешняя операция далеко не самая опасная на нем. К тому же я знаю о засаде и, разумеется, учел ее при планировании. Кто-нибудь хочет отказаться?

Желающих не нашлось.

— В таком случае, слушайте план.

На большом мониторе появилась подробная схема одной из центральных московских улиц…

— Но это бессмысленно. — Сантьяга почесал кончик носа. — До сих пор каждый ход Ярги был логичен и продуман…

— И предсказуем, — добавил Схинки.

— Что?

— До сих пор действия моего господина были вам понятны, теперь же началось нечто такое, на что вашего интеллекта элементарно не хватает. Теперь мой господин действует непредсказуемо, и это вас пугает.

— Вы путаете непредсказуемость и бессмыслицу.

— А вы хватаетесь за привычные термины, дабы не потеряться в темном лесу ваших страхов.

— Ярга не мог не понимать, что списки клиентов Тархана Хамзи давным-давно лежат в Цитадели.

— Мой господин это знал.

— Целью акции был не архив Тархана, — прищурился Сантьяга.

— Вы делаете успехи, комиссар, — издевательски ответил Схинки. — Напрягитесь еще чуть-чуть.

— Целью акции было…

Легендарный контрабандист Тайного Города, ловкий делец, на которого, не разгибая спин, пахали десятки обманутых человских магов, известный ювелир и антиквар — все это Тархан Хамзи. Одинокий и очень умный волк, характер которого называли дурным даже навы: расстояние от одного эмоционального полюса до другого контрабандист преодолевал играючи, совсем незаметно для окружающих, в считаные мгновения преображаясь из радушного продавца в разъяренного монстра. Некоторые считали такие «качели» признаком глубокой душевной болезни, намекали на родовую травму, трудное детство и не изжитые подростковые комплексы. Однако более внимательные наблюдатели указывали, что не умей Тархан владеть собой, он бы ни за что не достиг тех высот, на которых пребывал. И если в повседневной жизни Хамзи вел себя так, как считал нужным, то с клиентами всегда был предельно внимателен и собран.

— Поверьте на слово, Иван Никифорович, — Иван Иванович умрет от зависти, когда увидит новую отделку вашего «Бентли». Вы ведь уже имели удовольствие убедиться, что мои дизайнеры ребята толковые, а на этот раз — клянусь, — они замыслили нечто необычайное. Да, Иван Никифорович, промежуточный счет я пришлю завтра… Всего наилучшего.

Тархан Хамзи не замыкался на контрабанде: не будешь же рассказывать о ней человской налоговой, правда? В повседневной, так сказать, законопослушной жизни Хамзи имел репутацию одного из главных московских специалистов по роскоши, способного превратить в дорогостоящее произведение искусства что угодно: от автомобиля до кухонной табуретки. Создаваемые Тарханом и его помощниками атрибуты будничной жизни нуворишей потрясали воображение и личные счета, однако самому Хамзи особенной радости не доставляли. Красиво? Красиво. Дорого? Дорого. Прибыльно? Еще как! Казалось бы, чего еще нужно приличному шасу? Наслаждайся! А вот не получалось. Ибо в первую очередь Хамзи все-таки был контрабандистом, а уже потом — честным торговцем.

— Безумие какое-то, — злобно пробормотал Тархан, окончив разговор с клиентом. — Вторую неделю якшаться с этими… с этими…

Он вышел из кабинета и двинулся по узкому коридору в глубь здания.

— «Бентли» ему переделать! А то у меня других занятий нет!

Занятий, которые действительно увлекали.

— Золотой унитаз? Пожалуйста! Стразы на «мерин»? Да сколько угодно! Браслетик собачке? Пусть подавится! Фантазия где? Где фантазия, я вас спрашиваю?!

Маятник настроения в очередной раз качнулся. Желчь полилась через край, и захотелось чего-то для души. Не просто много денег, а много денег, заработанных любимым способом.