Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола - Михаил Сарбучев

[Возражение Ломоносова]

55

Против стр. 13 диссертации, где слова: «Предки ваши, слушатели, благодаря славе своих храбрых деяний в древности назывались славянами» и т. д.; здесь очень ясно видны противоречащие друг другу вещи, именно — слава и изгнание, чему не может быть места в такого рода диссертации.

[Ответ Миллера]

На 55-е

Не знаю, какого рода представление об историческом писателе и об исторических рассуждениях составил себе Ломоносов, если он делает мне такие возражения, каких я, пожалуй, вообще ни от кого не слыхал. Он хочет, чтобы писали только о том, что имеет отношение к славе. Не думает ли он, что от воли историка зависит писать, что ему захочется? Или он не знает, каково различие между исторической диссертацией и панегирической речью?[114] Откуда он почерпнул это правило, будто следует умалчивать о том, что не относится к славе?[115] Если бы он сказал, что следует воздерживаться от поношения и что писателю не следует писать ничего такого, что принесет бесчестие его народу у других народов, то это было бы не в полном соответствии с основным историческим законом, который предписан Цицероном (кн. II. Об ораторе, стр. 368, изд. Вербурга 8), однако по нынешним обстоятельствам вполне основательно. Это — мое последнее и высшее правило, и никаким способом нельзя доказать, что я его нарушил. Но ведь между славой и бесславием есть обширнейшее поле для истории, занимаемое большим количеством фактов и событий, которые могут происходить у какого-нибудь народа или рассказываться о нем. Сюда относятся — происхождение племен, по большей части довольно темное, начало государств — с малого, дикие нравы предков, несчастные войны, притеснения от соседей, пороки отдельных лиц, иногда довольно гибельные для государства, общественные бедствия и многое другое, что, по мнению историков, не имеет отношения ни к славе, ни к бесславию; об этом всем нельзя умолчать в истинном историческом повествовании, и мы читаем подобные пространные рассказы у всех известных историков о тех народах, к которым они сами принадлежали. Кто в этом сомневается, пусть прочитает из греков — Фукидида, из римлян — Ливия, из итальянцев — Муратори, из испанцев — Мариану, из французов — де Ту, из англичан — Бурнета, из немцев — Маскова, из датчан — Гунтфельда, из шведов — Далина. Пусть он посмотрит, только ли они превозносят похвалами своих и не перечисляют ли они тщательно различные случаи и столько превратностей, которые, как кажется на первый взгляд, преграждают доступ к большему благоденствию, но в действительности открывают его. Пусть он обратит внимание на то, какова сила правды у тех, кто к ней стремится в такой степени, что не может нигде обойти молчанием даже вещи, действительно позорные. Кто, если только он — не Ломоносов, или Крашенинников, или Попов, или Крекшин, может вменить мне в вину то, что я упомянул об изгнании славян с берегов Дуная? Сколько племен было побеждено и прогнано более сильными. Кто когда-либо слыхал хотя бы слово о том, что следует считать бесславием превратности войны, если они обернутся в несчастную сторону, и что их следует поэтому окутать покровом молчания? Если Ломоносов считает, что не подобает одновременно говорить о храбрых деяниях народа и об его изгнании, то у меня уже готова защита в ответе на второе возражение Крашенинникова[116]; можно добавить следующее: что касается первого, то я дал истолкование названия, что касается второго, — то я хотел изложить историю славян с того периода времени, когда начинается летопись преподобного Нестора. Вот слова, вписанные сюда из Патриаршего списка летописи: «По разрушении столпа и по разделении язык прияша сынове Симовы восточные страны, а Хамовы сынове полуденные страны, Афетовы же прияша запад и полуночные страны. От тех же седмидесяти и двою язык бысть язык словенск от племени Афетова, нарицаемы норцы, еже суть словене. По мнозех же временех сели суть словене обапол Дунаю, где есть ныне Угорская земля и Болгарская… Волохом же нашедшим на дунайские словены и седшим им в них и насилующим им, словене ж пришедше…овии на Висле реце… Тако же и тии словене пришедше седоша по Днепру» и т. д.

[Возражение Ломоносова]

57

Хотя и правда, что славяне, теснимые римлянами, отступили от Дуная, однако об этом можно было бы сказать другими словами, например, так: славянское племя, побуждаемое любовью к свободе, отвергая римское иго, переселилось на север.

[Ответ Миллера]

На 57-е

В какой степени эти слова расходятся с моими — предоставляю судить другим. Мне кажется, что они выражают, по меньшей мере, то же или даже больше: если славяне возвратились в свое свободное состояние благодаря переселению, следовательно, раньше они были под властью римлян. Если они ушли от римского ига, то что же другое это значит, как не то, что они были порабощены?[117] Этого я нигде не говорил и не думаю, чтобы так было. Изгнание — это мое слово — можно сказать и о свободном племени.

[Возражение Ломоносова]

58

Новгородская летопись свидетельствует, что часть славян, вследствие тесноты их страны у Дуная, переселилась к Днепру, озеру Ильменю и т. д., что также хорошо согласуется с истиной. Ведь и ныне у Дуная живет много славян, как сербы, болгары и другие.

[Ответ Миллера]

На 58-е

Неверно, что в Новгородской летописи написано так, как хочет Ломоносов[118]. То, что имеется в первой части о происхождении славян, приведено мною в ответе на его девятое возражение. Вторая часть — в том, что касается этого периода времени, во всем согласуется с преподобным Нестором, из которого я заимствовал и самые слова: «По инозех же временех сели суть словене по Дунаеви, где есть ныне Угорская земля и Болгарская… Волохом же нашедшим на дунайские словены и седшим им в них и насилующим им, словене же пришедше седоша овии на Висле реце» и т. д. Если будет угодно сравнить это со словами преподобного Нестора, приведенными в ответе на 55-е возражение Ломоносова, то согласие тех и других станет совершенно ясным. Соображение об остатках славян в придунайских землях также не имеет никакого значения. Ведь из истории известно, что те, кто подчинился римскому игу, остались, а прочие выселились. Спорщик, придирающийся к словам, задал бы Ломоносову вопрос, где теперь живут болгары, о которых он упоминает?…

[Возражение Ломоносова]

68

…слушателям будет крайне тягостно слушать о том, как племя, носившее одинаковое с ними имя, подвергалось со стороны скандинавов убийствам и грабежам, как страна опустошалась огнем и мечом и была благополучно побеждаема победоносным оружием.

[Ответ Миллера]

На 68-е

Невежество некоторых слушателей никоим образом не может быть поставлено в упрек мне. Более разумные, читая это, сразу поймут, что речь идет не о нынешних русских, но об обитателях России, которые населяли эту землю до прихода русских и были покорены русскими, или варягами. О победоносном оружии, которым Россия была благополучно побеждаема, — в моей диссертации нет речи; если что-либо подобное встречается в русском переводе, то, я думаю, вина не падает на меня, иностранца, от чьего взора легко могут ускользнуть подобные ошибки переводчика[119].

Приложение 2

Фрагмент доклада кандидата исторических наук В. И. Меркулова, прочитанного на заседании ученого совета Института российской истории РАН 6 октября 2005 года «Мекленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси». В нем приводятся интересные параллели русских и германских дворянских фамилий. Цит. по: журнал «Золотой Лев», № 67–68, — издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru).

<…>огромное количество северорусских фамилий, как дворянских, так и простых, связано с мекленбургской топонимикой: Бибовы, Бибиковы, (мекл. Bibow), Вельчины (мекл. Welzin), Глазовы (мекл. Glasow), Дашковы (мекл. Daschow), Дёмины (мекл. Demmin), Зуровы (мекл. Zurow), Карловы (мекл. Carlow), Карповы (мекл. Karpow), Кладовы (мекл. Kladow), Кобровы (мекл. Kobrow), Красовы (мекл. Krassow), Креховы (мекл. Kreckow), Лубковы (мекл. Lubkow), Луковы (мекл. Lukow), Мальцовы (мекл. Malzow), Масловы (мекл. Masslow), Мировы (мекл. Mirow), Перовы (мекл. Perow), Раковы (мекл. Rakow), Роговы (мекл. Roggow), Старковы (мекл. Starkow), Шутовы (мекл. Schutow) и другие.

Приложение 3

Чрезвычайно любопытная статья российского публициста-славянофила И. С. Аксакова (1823–1886), впервые опубликованная в 1867 году («Москва», № 64). Вне зависимости от точки зрения, которую защищает автор, статья является потрясающей иллюстрацией принципов государственного строительства России XIX века и наглядно демонстрирует неизменность этих принципов, как и идеологии «оппозиционной» борьбы за последние 150 лет. Замените слово «дворяне» на слово «элита», а «остзейский» на «кавказский» — и получится вполне современный «националистический» текст.