Крылья Ариадны. Часть III. Голубое и багровое пламя - Марина Кобзева

– Яном? Это тот, что убил Никиту, нашего друга детства? – переспросил Голубев. – Мы его запечатали очень давно.

– А мы снова распечатали, – ответила Ванда. – Доминика снова встретилась с Яном и его напарником Эдгаром недавно, в мае. Они как раз напали на другого Никиту, только уже Рыбака. Тогда у твоей сестренки немного «съехала крыша».

– А на самом деле дали слабину ограничения, – уточнил Вольдемар. – И она, сама того не осознавая, превратила их обоих в мешки с требухой.

– Этого не может быть, потому что Ника сразу мне все рассказала бы! У нас нет тайн.

– Похоже, одна таки была. Как же ей признаться брату, который не убил еще ни одного человека, что она стала таким монстром? Это была тайна между ней и Рыбаком. Но мы не могли оставить все так, как есть, потому что твоя сестра представляла для нас серьезную угрозу. Поэтому мы попросили Феликса передать Совету Консулата через Ариадну, чтобы они возобновили барьеры.

– Хотите сказать, Ариадна тоже знала? – недоверие Иннокентия медленно отступало. – И она молчала?

– Ей приказали молчать, хотя она была против. Совет снова запечатал Доминику, и все вернулось на свои места. Впрочем, ненадолго, потому что наша дорогая Ванда, – старик укоризненно посмотрел на женщину, – убила Никиту Рыбака, чем спровоцировала очередной срыв Доминики.

Теперь Ино вспомнил, какой погром сестра устроила в комнате Рыбаков, когда вернулась в Консулат после Москвы и узнала о смерти Никиты. И еще больше понимал, почему Эльза, могущественная заклинательница, оказалась рядом с Доминикой, как только ей об этом сообщили. Он также вспомнил, что в детстве на них обоих наложили какое-то заклятие, будто оберег, и время от времени его проверяли. Голубев был поражен услышанным… Теперь он начинал верить Всадникам, что для него было нонсенсом!

– Безумие какое-то, – качал головой Ино. – Безумие!

– Безумием было нам к тебе обращаться, – сказал Вольдемар. – Но так уж случилось, что мы потеряли Феликса, а с ним – весомое преимущество над илианновцами. Надо заполнить эту нишу. Я зарекался когда-нибудь обращаться к тебе или Доминике, но у нас не осталось выбора.

– А вы не боитесь, что не сможете контролировать мою силу? Ведь илианновцы были не способны на это.

– Именно поэтому я и зарекался. Но случай с твоей сестрой показал мне, что существует на свете один человек, который способен это сделать.

– Камилла? – догадался парень.

– Именно она. Сильная иллюзионистка, несколько лет вводившая в заблуждение весь Консулат. К тому же ее талант породил в то же время другой – гипноз, который Камилла развивала уже собственными усилиями. Ино, я предлагаю тебе выгодное дело: ты помогаешь нам, а мы учим тебя полному контролю над твоими способностями, благодаря чему ты получишь мощную силу, которую еще не видел мир. К тому же я отпущу душу твоей сестры. Это ли не достойная награда? Ты и Доминика – любимцы Сил, потому что вас наградили таким даром. Если он есть, то им надо пользоваться, а не скрывать. Илианновцы не догадались научить вас контролю способностей, зато запечатали их почти подчистую, оставив в ваше распоряжение мизер. Советники скрывали это, всячески вас подавляли. Я знаю, что они не слишком вас жалели. Советники просто боялись. Им было выгодно посылать вас на всевозможные адские задания, чтобы вас там убили. Тогда они просто избавились бы от лишних хлопот. Неужели ты желаешь и в дальнейшем сотрудничать с ними?

– То, что в Совете собралось одно брехло, я и без вас знаю, – произнес Иннокентий. – Но даже это не стоит победы Мальдераны.

– И даже душа сестры?

Ино сжал зубы. У него сердце разрывалось, потому что парень отдал бы весь мир, чтобы только душа Доминики нашла свое умиротворение если не в теле, то по крайней мере в потустороннем мире, а не вечно витала в небытии. Но понимал, что поступит эгоистично, и даже Доминика не одобрила бы его выбор.

– Можно два вопроса лично к тебе, Вольдемар? – вдруг обратился Голубев к старику.

– Конечно.

– Как много душ ты поглотил за свою жизнь?

Всадников несколько удивил подобный вопрос.

– Около десяти тысяч, – ответил Вольдемар.

– А почему ты хочешь, чтобы победила Мальдерана? Ты хочешь просто изменить мир или властвовать над ним?

– Для меня самое главное, чтобы мир изменился. Это цель моего существования. Власть в данном случае имеет второстепенное значение.

– Итак, если победит Мальдерана, то ты сможешь без колебаний уйти на покой?

Вольдемар подозрительно посмотрел на Голубева.

– Ты к чему клонишь, Ино? – спросил он.

– Я больше всего на свете мечтаю, чтобы душа Ники была свободной. Но жертвовать целым миром ради одной души было бы неразумно с моей стороны. Я могу вам помочь одержать победу в Битве Сил. Но взамен ты освободишь все души, которые поглотил. Все до одной!

– Ты с ума сошел, щенок?! – рявкнул клон Луки. – Ты не в том положении, чтобы торговаться и ставить условия!

– Вам нужна моя помощь. Сами говорили, что зарекались когда-либо иметь со мной дело, но вынуждены, – сказал Ино. – Поэтому здесь скорее я буду диктовать правила, потому что это нужно в первую очередь вам. Вольдемар, ты ответил, что для тебя самое главное изменить мир, а власть вторична. Я знаю, что на поглощенных душах сейчас держится твоя жизнь. Готов ли ты после победы Мальдераны отдать ее? Заметь, не «до», а «после», когда уже получишь результат. Ведь сам говорил – изменить мир является твоим смыслом существования.

Всадники переглянулись между собой. Голубев снова начал рационально мыслить, а не поддаваться влиянию чувств и эмоций. И то, какие он поставил условия, очень поразило мальдерановцев. Что для них самое противное, парень действительно был их последним шансом.

– То есть ты хочешь, чтобы в обмен на твою помощь я отпустил все поглощенные души, когда Мальдерана победит? – переспросил еще раз Вольдемар.

– Да. Это мои условия, и никак иначе.

– Забудь об этом, – отрезал старик.

– Почему же так? – притворился удивленным Иннокентий. – Может, ты на самом деле хочешь править миром, и поэтому не желаешь оставлять свое «детище» на других? Поэтому и не соглашаешься на смерть. Вольдемар, ты обычный человек, который стремится к власти. Не рассказывай мне про какую-то великую цель. И ты, и все твои приспешники – обычные корыстные люди.

Исчезла где-то выдержка Вольдемара, потому что дрожащие руки его выдали. Он откровенно испепелял взглядом Голубева. Иннокентий прекрасно понимал, что играет с огнем, и его запросто могут прибить, как муху. Но на старика обратили глаза Ванда и клон Луки. Хоть их возмутили условия Иннокентия, но им было интересно, что ответит на довольно провокационные вопросы Вольдемар.

– Я согласен, – внезапно ответил старик.

– Ты ЧТО?! – переспросила Ванда.

– Я согласен, – повторил Вольдемар. – Доволен, Иннокентий Голубев?

– Вполне, – кивнул парень. – Ты клянешься в случае победы Мальдераны отпустить поглощенные души? Клянешься именем Сил?

– Клянусь.

У Ванды и клона Луки округлились глаза. Они и подумать не могли, что какой-то мальчишка будет диктовать Вольдемару условия, на которые он неохотно, но согласится.

– Тогда и я согласен, – сказал Иннокентий.

Клон Луки отдал Голубеву его талисман Единства Стихий. Вольдемар подошел к Ино и закатал рукав его футболки. Старик вывел пальцем на плече парня какой-то невидимый символ, но сразу после этого на всей руке Иннокентия выступили темные письмена.

– Это заклятие, которое сдерживает твои силы, – показал Вольдемар. – Сейчас ты вернешься в Консулат и будешь делать вид, что ничего не случилось. Но завтра в полночь мы будем ждать тебя на ставке Гитлера, где ты научишься контролю над своими мыслями.

– Если я вернусь в Консулат, то не смогу выйти оттуда, – ответил Ино. – Меня выпустили наружу по поручению Совета. А так никто не имеет права покидать Консулат.

– Именно в этих целях я ослаблю ограничения, – произнес старик, меняя некоторые символы в заклинании. – Но только немного, чтобы ты не натворил глупостей раньше времени. Вот и будет тебе первое задание – воспользоваться своими возросшими способностями, чтобы незаметно выбраться из Консулата. Попрактикуешься заранее.

– А ты не боишься, что с помощью своих способностей я заставлю тебя отпустить все души?

– Повторяю, я ослабляю НЕМНОГО! – отметил Вольдемар. – Если ты начнешь влиять на меня своими мыслями, я это вовремя почувствую. Хоть я не врожденный заклинатель, но за свою жизнь достаточно хорошо выучил язык лита, чтобы создать для себя элементарные защитные заклинания. Даже от твоего таланта.

Иннокентий, сам того не желая, слегка улыбнулся. Стоило ему подумать о том, что разбитый нос должен зажить, как кровотечение почти сразу прекратилось.