Молчание золотых песков - Джон Макдональд

— Мэри, дорогая, это ты? — услышал я взволнованный голос Бролла.

— Да, милый. Ты меня слышишь?

— Говори громче. Ты как будто бы от меня за сотни тысяч миль. Где ты? Я так за тебя тревожился — чуть с ума не сошел.

Голос его звучал более убедительно, чем при нашей последней встрече. А как же иначе? Ведь неподалеку от него должна была находиться секретарша. Следуя наставлениям Пола, Лайза попросила Гарри, чтобы он позвонил Холли Дресснер и передал ей, что с ней все в порядке. Затем она сказала, что боится — он может разыскать ее через «Севенси», турагентство, чей офис находится в Холландейле.

— Ты ко мне вернешься?

— Да, Гарри. Думаю, что так будет лучше.

— Я тоже так считаю. Когда я тебя увижу?

— У меня гостиница зарезервирована до третьего мая. Только прошу, не встречай меня. Я еще не знаю, когда и чем прилечу. Домой доберусь на своей машине. Она стоит в аэропорту. Да, кстати. О деньгах не волнуйся. Дорогой, завтра я посылаю телеграмму мистеру Уиллоу с просьбой перечислить их на твой счет.

— А я так нервничал.

— Могу себе представить. Я хотела, чтобы ты немного поволновался.

Они обменялись еще несколькими фразами, а затем Лайза положила трубку. Она как-то странно на меня посмотрела и вытерла выступивший на подбородке пот.

— Боже, как же я волновалась!

— Знаю.

— На месте Мэри я бы этому сукиному сыну ссуды не дала. Не понимаю, кому этот звонок нужен. У Пола же и так все схвачено.

— Для Гарри его секретарша — отличный свидетель. Мэри Бролл жива и здорова, отдыхает на Гренаде, а третьего мая возвращается домой. Она подтвердит, что слышала, как миссис Бролл звонила своему мужу. Наверняка Бролл попросит ее набрать номер телефона миссис Дресснер и в присутствии секретарши переговорит с ней.

— Теперь мне уже не надо посылать открытки. Если что, то Пол меня известит. Он все продумал.

— Еще бы. Убил человека, так постарайся спрятать концы в воду.

— Как это мерзко. Знаешь, Гев, то, что ты сказал, не дает мне покоя. Действительно, избавиться от меня в интересах Пола. Поклянись, что ты обязательно его найдешь. Где угодно. Может быть, даже на другом острове. Придумай что-нибудь. Правда, я все равно не верю, что он меня убьет. Мы же с ним родня. Он мне каждую ночь снится. Будто он стоит у моей постели и смотрит на меня. А я сплю. Потом открываю глаза и вижу его странные глаза. Он смотрит на меня, а взгляд у него отсутствующий. На нем словно маска надета. Мне становится жутко страшно, и я просыпаюсь в холодном поту.

— Потерпи, Лайза. Ждать осталось совсем недолго. Завтра ты посылаешь телеграмму Уиллоу, и после этого Полу ты уже не нужна.

— Ты меня не оставишь? Правда?

Я заверил ее, что все время буду с ней и в случае чего обязательно ее защищу.

Глава 18

В понедельник я проснулся рано. Солнце из-за зеленых гор еще не поднялось. Я искупался в море. Море было спокойным. Низкие волны лениво накатывались на пляж и так же лениво откатывались назад. Я вернулся в коттедж, чтобы принять душ и одеться к завтраку.

К тому времени он конечно же успел поговорить с Лайзой и понял, что ему от меня надо срочно избавиться. Ее он наверняка связал, а затем пришел за мной. Обычно я заранее чувствую опасность, поэтому застать меня врасплох почти невозможно.

Где он прятался, я так и не понял. Возможно, в саду. Или в бытовке. А может быть, и в гостиной. Он все продумал. Увидев, что я пошел искупаться, он перемахнул через стену и оказался в саду. Калитку я запер, а вот двери коттеджа оставил открытыми. Ему нетрудно было догадаться, что с пляжа я вернусь в дом и приму душ. Естественно, что дверь в ванную комнату была распахнута. Прежде чем встать под душ, я должен был отрегулировать температуру воды. Лучший момент для нападения трудно представить: шумит вода, а я стою в одних плавках.

Я включил сначала горячую воду, затем добавил холодную и, как только распрямился, тут же получил мощнейший удар по голове. Перед моими глазами поплыли огненные круги, и я стал медленно входить в штопор.

Я догадываюсь, что было в тот момент в его руках, — гладкая коряга длиной чуть менее ярда и толщиной в полтора дюйма. По форме она напоминала большую берцовую кость. Несколько дней назад я выловил ее в море и принес в дом.

Держа над головой корягу, он осторожно вошел в ванную комнату.

Мозг представляет собой серое студенистое вещество, кровь к которому поступает по разветвленной сети кровеносных сосудов и капилляров. Серое вещество состоит из миллиардов клеток, способных вырабатывать и посылать слабые электрические импульсы. Вся эта влажная масса заключена в черепную коробку, покрытую слоем кожи с растущими из нее волосами. Последние иногда выполняют роль слабого, но все же амортизатора. Клетки мозга гибнут со скоростью, зависящей от образа жизни человека, и уже не репродуцируются. Если при ударе по голове разрушаются клетки правого полушария, то человек теряет способность слышать, говорить, читать и писать. Клетки, находящиеся в левом полушарии мозга, их функции исполнять не могут. Вживляя в мозг шимпанзе тончайшие электроды, ученые могут вызывать у животного различные ощущения. Например, удовольствие. Нейрохирурги способны сделать так, что кролик станет отчаянно храбрым, а кошка начнет бояться мыши. Приставив к вашей голове чувствительные датчики, они могут измерить интенсивность, с которой ваш мозг испускает альфа-волны. Если она высокая, то у вас высокие способности к запоминанию. У заядлых курильщиков уровень таких волн низок. Еще ниже он у людей, живущих в местах, где атмосфера сильно загрязнена. Например, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Бирмингеме. Возможно, что мы зря тратим огромные деньги, посылая молодежь на учебу в Лос-Анджелес, Чикаго, а потом и в Финикс.

Так или иначе, правша, получая удар чуть правее центра головы, теряет способность мыслить. Со временем эта способность может восстановиться, а может и нет. Все зависит от силы удара. Если произошло кровоизлияние, то надежды на то, что клетки мозга восстановят свои функции, практически нет.

Если же вам все же повезет и это произойдет, то лишь через большой промежуток времени. Однако и тогда вы с неимоверным трудом сможете восстановить в памяти то, что было с вами до и после удара. Может случиться и так, что вы, включив музыкальный автомат, музыки не услышите, а если все же услышите, то без стереофонического звучания.

Забудьте о том, что часто показывают в телевизионных сериалах: парень, получивший сильнейший удар по голове, на ходу выскакивает из мчащейся на бешеной скорости машины, приходит в себя в больнице, глотает таблетку, принесенную крошкой Милли, и тут же сообщает копу, что преступник, похитивший ребенка, был мужчина-альбинос. В реальной жизни он, открыв глаза, будет долго вспоминать свое собственное имя и удивляться, почему в глазах у него двоится, а из носа постоянно что-то течет.

Очнувшись, я понял, что лежу на боку, сдавленный со всех сторон. К телу липнет мокрая от пота ткань. Левая щека упирается во что-то шершавое. Руки не шевелятся. Откуда-то издалека доносится урчание двигателя. Совсем рядом слышен тихий женский плач. В нем не чувствуется ни страха, ни боли, ни сожаления. Это даже не плач, а скорее подвывания. И вновь — темнота.

А вот еще один фрагмент. Меня трясут, толкают, переворачивают. Живот упирается во что-то твердое, чья-то рука обхватывает мои ноги, и я отрываюсь от пола. Какой-то сукин сын собрался тащить меня на себе! Я захожусь в сухом кашле, после которого меня начинает рвать. Меня тут же роняют на песок, дыхание у меня сбивается, я снова давлюсь от кашля. И теряю сознание.

Потом другие всплески воспоминаний. Одни из реальности, другие — результат видений.

Я медленно открываю глаза и постепенно начинаю осознавать, что сижу на песке, опираясь о дерево. Заведенные за спину руки туго связаны в запястьях. Я пытаюсь ими пошевелить, но не могу этого сделать. Пальцы руки тоже не действуют.

Я опускаю глаза и вижу перед собой знакомые плавки. Далее мой взгляд скользит по загорелым мужским ногам, покрытым мелкими кудряшками выгоревших под солнцем волос. Лодыжки туго стянуты прочным нейлоновым кордом толщиной в четверть дюйма. Ступни ног распухли. Ноги широко расставлены — длина корда между лодыжками составляет около двух футов. В центре треугольника, образованного на песке моими ногами и натянутым нейлоновым кордом, торчит дерево.

Я напрягаю мозг. Неужели я нахожусь здесь так давно, что оно успело вырасти? Вряд ли. Деревья быстро растут? Нет, очень и очень медленно. Отлично. В таком случае мог ли я перекинуть через него ноги? Долгая пауза на раздумья. Нет. Оно слишком высокое. Ноги у меня связаны. Кто это сделал? Я? Нет. Не мог я так затянуть корд, что он больно врезался мне в кожу. К тому же ступни распухли и кровоточат. Это сделал кто-то другой. Попробовать развязать? Но у меня связаны руки, и я даже не могу ими пошевелить. Тогда свалить дерево? Тоже не получится. Выходит, что я так и буду здесь сидеть.