Империя иллюзий - Юрий Иванович

Он в порыве справедливого негодования даже кулаком потряс в сторону запада. Хотя тут же припомнил, что не на площади перед народом выступает, а всего лишь перед тремя усталыми путниками, поэтому тяжело вздохнул и продолжил:

- А вот против самого южного нашего соседа эти новые союзнички явно побаиваются в открытую переть. Большинство войск на границах сосредоточили и с моря все основные порты блокировали, но до сих пор решительных действий так и не начали.

- Может, мирно договорятся?

- Куда там! Они это королевство с правящими женщинами так ненавидят, что, скорее всего, только потому и решили большую войну начать. Им эти Колючие Розы уже несколько веков словно кость поперек горла. Давно мечтают с лица земли стереть, да и пытались не раз и не два это сделать. Да вот только всегда так получали по мордам, что долго кровью утирались. Но сейчас поговаривают, что ослабло дамское королевство, свары какие-то у них внутри, да и былой мощи великих Шабенов не хватает. То ли по иным мирам и весям разбежались, то ли вымерли.

Семен сочувственно покивал и задал логичный вопрос:

- Почему же ваш король не вступит в союз с Колючими Розами? В землях Троксов тоже наверняка есть потенциальные союзники. Или как?

- Ну… тут мы мало чего знаем,- пожал плечами собеседник.- Но даже если наш король и договорится о союзе, то армию все равно готовить надо, вот он всех воинов под знамена и созывает. Вы солидно смотритесь, вот я и подумал…

К концу разговора конюхи уже подали свежих лошадей, помогли их оседлать и закрепить поклажу, поэтому Семену больше не хотелось тратить время на узнавание прочих подробностей. Он расплатился с хозяином, и отряд вновь помчался на юг. Только теперь уже принимали во внимание, что на пути могут встретиться не только крупные воинские формирования, но и целая армия. А в таких случаях любое путешествие может стать проблематичным. Разгневанные и нервничающие монархи в подобные исторические моменты часто теряют голову и становятся непредсказуемы. Любой подозрительный человек мог быть объявлен вражеским лазутчиком и казнен без долгого разбирательства. Как раз тот случай, который менее всего подходил всесильному Загребному и его великому демону-покровителю Сапфирное Сияние.

Местный монарх собирал армию на одном из каменистых плоскогорий, через которое проходил древний тракт. Так что окружающие горные кряжи не давали должного простора для объездного маневра. Поэтому волей-неволей пришлось двигаться прямо, надеясь, что имеющиеся документы окажутся достаточными для проезда. Уже на дальних подступах к плоскогорью стали попадаться как дальние разъезды полевой жандармерии, так и многочисленные временные лагеря с расположенными в них полками. И вполне естественно, что интерес к путникам проявили как жандармы, так и наружная охрана лагерей. Продвижение из-за частых остановок и длительных разъяснений так замедлилось, что когда Загребному уже десятый человек задал один и тот вопрос: «А почему вы не хотите заехать в Ставку, там все объяснить и взять сопроводительную бумагу?», он в сердцах воскликнул:

- Как это не хочу? Очень даже хочу! Только вот где мне эту вашу Ставку разыскать?

- Нет ничего проще: мы вам дадим усиленное сопровождение, и уже к ночи вы будете на месте.

Жандарм при этом расправил плечи и подкрутил свои усы. Из чего следовало, что это он лично проводит путешественников куда надо, чтобы развеяться от скуки дальнего дозора и хоть на небольшой срок присоединиться к кругу наиболее знатных рыцарей и знати Палрании. Глядишь, и двор увидит, а если доставленные окажутся шпионами, то и награду из рук короля получит. Или, что считалось гораздо предпочтительнее в воинской среде, из рук самой принцессы, старшей сестры молодого короля. Она уже при своей жизни считалась чуть ли не святой воительницей, умеющей сражаться шпагой, рапирой, бросать метательные ножи, джигитовать на полном скаку лошади и вообще обладала массой самых невероятных качеств и достоинств.

По рассказам словоохотливого жандарма, который и в самом деле возглавил отряд сопровождения, получалось, что молодого короля все любят и обожают, но вот делами и проблемами армии в первую очередь занималась его старшая сестра. Именно благодаря ее усилиям за последнее десятилетие многочисленным ежегодным маневрам и сборам удалось в это нелегкое время собрать внушительную и боеспособную силу, способную остановить агрессию со стороны Хиланского княжества. Да что там говорить, даже расчистку древнего тракта от завалов, лавин и оползней и окончательное приведение его в идеальный порядок приписывали Елене Палранской. А горячо опекаемый и лелеемый братишка занимался гражданской жизнью государства, решал спорные вопросы в высшей инстанции, устраивал балы да следил, чтобы придворные не подрались между собой за толику его божественного внимания.

Но если раньше Палрания жила в мире, воевать не собиралась и деятельность принцессы не получала должной оценки как от знати, так и от короля, то сейчас они все дружно превозносили Елену до небес, ходили за ней по пятам и громко восхваляли каждый приказ женщины, главнокомандующего всей армии. Положенную себе прерогативу король отдал сестре с радостью и достоинством. Вот только вкупе с этим назначением пришлось получить ненужный довесок: терпеть в ставке как его величество, так и все его пышное, блестящее, но страшно шумное и никчемное окружение. Как ни упрашивала принцесса брата остаться с придворными в столице, тот ни в какую не соглашался. Вот потому в Ставке и творилось великолепное, роскошное, но все-таки столпотворение.

Понятно, что жандармский офицер поведал обо всех этих нюансах не таким открытым текстом и недовольство свое явно не высказывал, но и по интонациям, не говоря уже о наблюдаемой ауре, можно было догадаться, какого он мнения о дворе и как благоговеет перед главной воительницей Палрании.

Центр руководства собираемой армии находился в одной из боковых долин, возвышающейся над плоскогорьем и примыкающей к нему с запада. Долина славилась фруктами и овощами раннего лета, так что большинство урожая к данному времени уже собрали. Да и вредить садоводам или земледельцам представители правящей династии не желали. Конечно, и других деревьев здесь хватало, с более поздними плодами, и вот именно за них и приходилось королю выплачивать или обещать выплатить компенсации. Придворные не столько объедали ветки во время ночных гуляний, сколько вытаптывали упавшие во время трений спинами о стволы яблоки, груши и недоспевшую айву.

Доставленным к королевскому навесу путникам пришлось терпеливо пристроиться в очередь за теми садоводами, которые как раз прибыли с жалобами по этому поводу к его величеству. Дело происходило на краешке Платформы, поэтому Семену с Люссией повезло увидеть не только сам момент жалобы, но и обсудить между собой поведение и реакцию как монарха, так и принцессы. Видно было, что подобные жалобы уже всем надоели, и молодой, меньше чем тридцати лет от роду, король восседал на кресле взвинченный и расстроенный. Выслушав жалобу, он стал громко возмущаться как своими придворными, так и их несознательным поведением, сетуя на то, что у него весь остаток казны уйдет на различные компенсации. Вот тут и прибыла к месту событий Елена Палранская. Стройная, подтянутая, решительная, довольно симпатичная, в полевой, неброской форме командарма. Сразу вникнув в суть дела, она что-то нашептала на ушко братцу и выпрямилась, строго озирая шевелящихся возле полевого навеса дворян. Король тяжело вздохнул, но, видимо, подсказанный выход действительно оставался единственным, и он начал говорить: