В лучах мерцающей луны - Эдит Уортон

Она встала, снова засмеявшись, и принялась расхаживать по гостиной. В зеркале над каминной полкой она увидела свое покрасневшее разозленное лицо и обескураженный взгляд миссис Вандерлин. Повернулась к подруге:

— Допускаю, раз ты такое подумала, то и любой подумает то же самое; так что, наверное, лучше будет объяснить. — Она перевела дыхание и сказала: — Ник и я собираемся расходиться… собственно, уже разошлись. Он решил, что все это было ошибкой. Вероятно, он скоро снова женится… я тоже выйду замуж.

Она выпалила признание в нервном ужасе, как бы Элли Вандерлин не подумала, что возможно какое-то иное объяснение. Она не собиралась быть настолько откровенной; но что сказано, то сказано, и она не очень об этом жалела. Конечно, люди все равно скоро начали бы удивляться, отчего это она снова блуждает по миру одна; а поскольку это был выбор Ника, то почему бы ей так и не сказать? Вспомнив нестерпимые мучения последних часов в Венеции, она спросила себя, как еще должна отблагодарить человека, который унизил ее.

Миссис Вандерлин в изумлении взглянула на нее:

— Ты? Ты и Ник собираетесь расходиться? — Лицо у нее прояснилось. — Ах… так вот, наверное, почему он вернул мне булавку?

— Булавку? — удивилась Сюзи, не сразу вспомнив.

— Несчастную булавочку для галстука, которую я подарила ему, когда покидала Венецию. Он отослал мне ее обратно почти сразу же вместе со страннейшей запиской — написал просто: «Признаться, я ее не заслужил». Я не могла понять, почему он остался равнодушен к булавке. Но теперь я думаю, что причина была в вашей ссоре; хотя, по правде говоря, не знаю, чтó он имеет против меня…

Сюзи стало не по себе. Ник отослал булавку — ту роковую булавку! А она, Сюзи, сохранила браслет — спрятала подальше от глаз, отдергивала руку всякий раз, как касалась маленького свертка, собирая или разбирая вещи, — но не подумала вернуть, нет, ни разу! Кто из них двоих был прав, размышляла она? Не было ли косвенным неуважением по отношению к ней то, что Ник вернул подарок бедной недоумевающей Элли? Или же это было скорее еще одним доказательством его более высокой моральной чуткости!.. Кто в их необъяснимом мире может это знать?

— Нет, не потому, что мы поссорились; мы не ссорились, — медленно проговорила она, движимая желанием защитить ее и Ника личную жизнь, скрыть от чужих глаз их последние горькие совместные часы. — Мы просто решили, что наш эксперимент невозможен — для двоих нищих.

— Ну, понятно… мы все, конечно, почувствовали тогда. А сейчас кто-то другой хочет жениться на тебе! И это манто ты выбираешь для своего приданого? — в недоверчивом восторге вскричала Элли и обвила съежившиеся плечи Сюзи. — Счастливая, счастливая девочка! Умница, умница! Но кто бы это мог быть?

Вот тогда-то Сюзи в первый раз и произнесла имя лорда Олтрингема.

— Стрефф… Стрефф? Наш старый дорогой Стрефф? Ты имеешь в виду, он хочет жениться на тебе? — Когда Элли осознала услышанное, ее похвалам не было конца. — Ах, моя дорогая, это просто чудо, такое счастье! Конечно, я всегда знала, что он без ума от тебя: Фред Давенант, помнится, тоже так говорил… и даже Нельсон, который ничего не смыслит в таких делах, заметил это в Венеции… Но тогда это было иначе. Вряд ли кто в то время рассматривал его как интересную партию; а теперь-то, конечно, всякая женщина старается его заполучить. Сюзи, делай что хочешь, но не упускай своего шанса! Ты представить не можешь, какие заговоры и интриги плетутся, чтобы завоевать его, — опасность грозит со всех сторон, даже откуда меньше всего ожидаешь. Ты не знаешь, на какие ужасы способны женщины — и даже девушки! — При мысли об этом по ее телу пробежала дрожь и она жаркими пальцами стиснула запястье Сюзи. — Но я ума не приложу, моя дорогая, почему ты немедленно не объявишь о помолвке. Так уже делают, уверяю тебя — это намного спокойней!

Сюзи, пораженная, смотрела на нее. Ни слова сочувствия по поводу краха ее недолгого блаженства, даже ни тени любопытства, почему это произошло! Несомненно, Элли Вандерлин, как и все прочие друзья Сюзи, уже давно «игнорировала» краткость ее счастья и, возможно, планировала его продолжение еще прежде, чем сама Сюзи увидела, как меркнет его сияние. Она и Ник бóльшую часть нескольких недель своей совместной жизни провели под кровом Элли Вандерлин; но для Элли этот факт явно значил не более, чем ее собственная эскапада в то же самое время с человеком, который занял в ее сердце место молодого Давенанта, — «прохвостом», имя которого Стреффорд не называл. У нее была только одна мысль относительно подруги: что Сюзи следует наконец отстоять свой выигрыш — свой невероятный выигрыш. И тут Элли, во всяком случае, показала своего рода беспристрастность, которая поднимала ее над улыбчивым вероломством большинства женщин ее круга. Ее совет был, по крайней мере, искренен и, возможно, мудр. Почему Сюзи не объявит, что намерена выйти за Стреффорда, как только уладит «формальности»?

Она не ответила тут же на вопрос миссис Вандерлин, и та, повторив его, нетерпеливо добавила:

— Я тебя не понимаю; если Ник согласен…

— О да, он согласен, — сказала Сюзи.

— Тогда чего еще ты хочешь! Ах, Сюзи, если бы ты только последовала моему примеру!

— Твоему примеру? — Сюзи помолчала, раздумывая; что-то в голосе подруги смутило ее, какой-то лукавый и одновременно полуизвиняющийся тон. — Твоему примеру? — повторила она. — Элли, что это ты имеешь в виду? Уж не собираешься ли ты расстаться с бедным Нельсоном?

Миссис Вандерлин с невинным видом встретила укоризненный взгляд Сюзи:

— Я-то этого не хочу, видит бог… бедняжка Нельсон! Уверяю тебя, я очень этого не хочу. Он всегда такой ангел с Клариссой… и потом, мы привыкли друг к другу. Но что же я могу поделать? Алджи так богат, так потрясающе богат, что мне приходится постоянно быть на страже, чтобы не подпускать к нему других женщин… это очень утомительно…

— Алджи?

Миссис Вандерлин подняла свои красивые брови:

— Алджи — Алджи Бокхаймер. Разве ты не знала, мне казалось, он говорил, что ты обедала с его родителями. Никто в мире так не богат, как Бокхаймеры; а Алджи у них единственный ребенок. Да, это с ним… с ним я была так невероятно счастлива прошлой весной… и теперь смертельно боюсь потерять его. И уверяю тебя, нет другого способа удержать их, когда они так жутко богаты!

Сюзи встала. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Теперь она припомнила, что видела Алджи на одном из первых приемов, устроенных Бокхаймерами в их только открывшихся мраморных апартаментах на Пятой авеню. Припомнила его слишком безукоризненный костюм и маленькое лоснящееся хитрое личико. Неожиданно презрительно скривившись, она взглянула на Элли Вандерлин и воскликнула:

— Я считаю, что ты отвратительна!

Безупречное личико подруги исказилось.

— От-врати-тельна? От-врати-тельна? Сюзи!

— Да… имея Нельсона… и Клариссу… и ваше общее прошлое… и денег сколько захочешь… и вдруг этот человек! Отвратительно!

Элли поднялась, вся дрожа: она не привыкла к сценам, от этого у нее случался беспорядок в мыслях, как и в лице.

— Ты так бессердечна, Сюзи… так бессердечна и ужасна, что у меня даже слов нет, — запинаясь, проговорила она. — Но ты не понимаешь, о чем говоришь. Как будто у кого-то было когда-нибудь денег сколько захочешь! — Она осторожно промокнула подведенные глаза платочком, взглянула на себя в зеркало и великодушно добавила: — Но я постараюсь забыть, что ты сказала.

XIX

Такое же чувство протеста, какое она испытывала юной девушкой, такое же брезгливое желание отстраниться от правил и идеалов своего окружения, что побудило ее совершить безумный поступок — выйти за Ника, пылало сейчас в груди Сюзи.

Как она вообще могла снова вернуться в этот мир? Как могла следовать его жизненным ценностям и разделять его мнения? Увы, только замужеством по меркам этого мира она могла добиться независимости от него же. Вероятно, та же мысль двигала Ником: вероятно, он раньше ее понял: чтобы быть нравственно свободным, им обоим нужно быть выше материальных забот. Вероятно…

После разговора с Элли Вандерлин Сюзи чувствовала себя такой подавленной и униженной, что едва не раздумала встречаться с Олтрингемом на следующий день. Она знала, что он приезжает в Париж затем, чтобы услышать от нее окончательный ответ; он будет ждать сколько потребуется, если только она согласится предпринять немедленные шаги к осуществлению развода. Она остановилась в скромной гостинице на Фобур-Сен-Жермен и снова отвергла его предложение позавтракать в «Нуво-люкс» или каком-нибудь другом фешенебельном ресторане на Бульварах. Как прежде, она настояла на том, чтобы пойти в местечко на отшибе, близ Люксембургского сада, где цены были ей по карману.