Легенда Фарнхэма - Хельге Каутц

Два других аргонца и телади тоже заинтересованно посмотрели на него.

— Ох… штт… спасибо большое, все в порядке. Я просто немного задумался, — ответил наконец Нопилей на вопрос, заданный аргонцем на торговом языке.

Аргонец звонко рассмеялся:

— Ну, об этом можно было догадаться. Вы ведь разглядывали того мрачного парня, не так ли?

— Тшш-шш-ххх?

Аргонец еще громче засмеялся, и на лицах его друзей (или коллег?) появилось похожее выражение. Да и чешуйчатый гребень телади, который отлично, ничуть не смущаясь, чувствовал себя в обществе аргонцев, как-то странно подрагивал. И это Нопилей принял как подтверждение того, что странная мимика чужаков действительно соответствовала теладийскому юмору.

— Не беспокойтесь, мы на вашей стороне. Кстати, меня зовут Нину Гардна. Я отвечаю за погрузку «Аладны Хилл». Там, внизу. — Она указала на большой транспортный корабль, который еще разгружался.

— Это Хал Недронг и Лона Брант, первый офицер и капитан «Аладны», и, естественно, наш добрый друг Или-мин.

— Деловой партнер, — тут же поправил ее телади.

— Ну конечно, — засмеялась Нину.

Нопилей искоса посмотрел сквозь окно в направлении стеклянного туннеля, который вел к «Счастью Наяны». Сплита там уже не было.

Аргонец, которого Нину представила как Хала Недронга, поймал взгляд Нопилея.

— Его зовут Хо т'Ннт. Неприятная личность. У нас было с ним небольшое… столкновение, когда мы доложили в управление порта о своем прибытии.

Недронг осторожно провел рукой по правому глазу, под которым был большой синяк.

Нопилей немного удивился: о том, что аргонцы могут менять цвет своей кожи, он еще никогда не слышал!

— Вот-вот, и у меня тоже было с ним небольшое… столкновение — и его истребитель лишился своего щита генератора, — выпалил он.

Три аргонца издали удивленный звук.

Лона Брант (это тоже женщина?) добавила:

— Истребитель класса «Питон»? Это впечатляет. Это у какого же корабля такие мощные генераторы? И откройте же нам свое имя!

Но прежде чем Нопилей смог произнести хоть слово, в разговор вмешался Илимин:

— Его зовут Иземада Сибазомус Нопилей Четвертый, внук Цео… и самый богатый телади во всей Вселенной!

«Ах ты пирог из саламандры!» — промелькнуло в голове у Нопилея, в то время как вокруг него расползалась смущенная тишина. Илимин был еще очень молод, ему было далеко до двенадцати солнц, возможно, он подрабатывал как консультант, и поэтому для него было простительно выбалтывать вещи, о которых лучше бы промолчать.

Но чертова яичница!

Его уже не беспокоило то, что о нем знал каждый борон. Но то, что каждому телади, повстречавшемуся ему на пути, известно даже его лицо, это было уже слишком!

Он засопел и покачал ушами.

— Самый богатый телади — это вряд ли. Уже вряд ли. Но, к сожалению, похоже, что самый известный. Брат мой! — добавил он после небольшой паузы и насмешливо посмотрел на Илимина.

Телади — недоросток не знал, как ему на это реагировать, и потому молчал.

Нопилей указал когтем на окно.

— Вон там стоит мой корабль, «Счастье Наяны».

— «Счастье Наяны»? — переспросил Недронг. — Странное имя для теладийского корабля.

— Наяна и Мартин — это герои сражения на Антигоне, — восторженно воскликнула Нину, — Потрясающая, трагическая история о любви!

Недронг сморщил нос:

— Такая же прекрасная, как этот корабль…

— Да, именно так. Прекрасная, как яйцо, — подтвердил Илимин, во все глаза уставившись на яхту.

Аргонец бросил на него странный взгляд, значение которого осталось неясным для обоих телади. Он посмотрел вниз на свой грузовой корабль и наморщил лоб.

— Пусть так. Разгрузка «Аладны Хилл» скоро закончится. Поскольку мы в этот раз в порядке исключения летим назад без груза, нам пора прощаться. Нам бы не хотелось платить договорную неустойку за слишком поздний вылет.

Нину Гардна кивнула и отбросила с лица тяжелую прядь золотых волос.

— Назад к Облачной базе. Домой, — объяснила она.

Нопилей был ошеломлен.

— Я бы скорее сказал, что вы с Аргон Прайм.

Уголки губ Нину приподнялись в улыбке. Она опустила глаза и как будто заколебалась, не зная точно, стоит ли говорить то, что так и просилось на язык.

— Нет, я из гонеров, — сказала она наконец. — Моя мать — Хранительница Истины в храме. — Слабая улыбка, появившаяся на ее лице, исчезла, уступив место озабоченности. — Она тяжело больна. Мои аргонские друзья действительно отказываются от выгодного заказа, чтобы как можно быстрее доставить меня к ней.

Илимин покачивал ушами и едва слышно сопел. Никто не обращал на него внимания.

Нопилей, пока почти ничего не понимавший в человеческих взаимоотношениях, был тронут этим жестом до глубины сердец, и он внезапно понял: люди, будь то гонеры или аргонцы, вовсе не такие странные и непонятные существа, как считают многие телади. Возможно (только возможно), представители его рода являются на самом деле гораздо более странными. Нопилей был теперь в этом почти уверен.

— Если есть хоть что-то, что я могу сделать для вас, брат Гардна, дайте мне знать. В любое время!

Маленькая слезинка скатилась по щеке Нину, но она быстро вытерла ее. Слабая улыбка промелькнула на лице.

— Большое спасибо, Нопилей. Только я — сестра Гардна.

— О… прошу прощения! А разве это не все равно?

Нопилей в смущении теребил ухо двумя пальцами.

Нину покачала головой. Она тихо смеялась:

— Нет, это совсем не одно и то же!

Нопилей еще раз смущенно извинился, потом простился с четырьмя друзьями, не забыв автоматически пожелать Илимину «большого профита», что позже удивило его самого. Ведь он сказал это совершенно серьезно!

ГЛАВА 18

Молчание зачастую может сказать гораздо больше, чем слова.

В двадцать три часа девять минут по среднеевропейскому времени Центр управления Миссии в Милано начал отсчет времени готовности ракеты. Марк активировал так называемую предстартовую программу, развернул контрольные сопла «Гетсу Фун» в нужном направлении и включил главный двигатель. В отличие от «Икс», на корабле Елены был ионный двигатель, который по затратам энергии был схож с предыдущим, но кривая ускорения у него была намного меньше.

— До старта четыре минуты, — послышался в наушниках Елены голос из Центра управления полетом. — Все системы работают в режиме «Пуск», пока все в порядке.

Елена подтвердила получение сообщения. Она уже ощущала тихий гул и вибрацию заряжаемой сингулярной машины, колебания которой можно было почувствовать сквозь внутреннюю обшивку корабля.

— Не волнуйся, мы до последнего момента будем держать палец на кнопке моментального отключения, — сказал голос из Милано. — До старта три минуты, — добавил он чуть позже.

— Вы уж лучше снимите палец с кнопки, чтобы кто-нибудь случайно на нее не нажал, — ответила Елена.

— До старта две минуты.

Вибрация за это время переросла в настоящий гул. В нем можно было различить некоторую нерегулярность, такую, будто машина с хорошими амортизаторами двигалась по галечной дороге и время от времени легко подскакивала на небольших выбоинах.

Елена точно определила время, когда вокруг кабины пилота начали приплясывать голубые языки пламени. Они образовывали незамкнутое кольцо, протягивали свои электрические руки, лизали корпус, потом завертелись в такой бешеной пляске, что компьютер затемнил окно из стеклометалла, чтобы сохранить в норме зрение Елены. Она едва смогла расслышать сигнал «До старта одна минута», поскольку шумовой фон уже превышал все допустимые пределы. На всех приборах еще горел зеленый сигнал, и на секунду Елена подумала о том, что и при полете Бреннана приборы, вероятно, показывали «Все в норме» вплоть до самого «жаркого» момента за тридцать секунд до старта.

Датчики на дисплее начали обратный отсчет оставшихся секунд.

33, 32, 31, 30, 2… Даже если бы потребовалось аварийное прекращение запуска, это уже в любом случае было невозможно!

В желудке Елены появилось ощущение, которое она вначале приняла за реакцию организма на страх, возникший подсознательно. Но быстро осознала, что это непривычное ощущение затронуло не только желудок, но и все ее члены. Это было ощущение легкого опьянения. Неужели началось искажение, связанное с пространственно-временным континуумом? Вполне возможно, потому что гравитационное поле, сконцентрированное позади в грузовом отсеке для создания сингулярности, было достаточно сильным, чтобы образовать «нити» неравномерной геометрии, которые Елена и могла ощутить в виде головокружения.