На краю света - Эбби Гривз

– Я положил этого твоего спать в своей комнате, – засунул голову в дверь Гэвин.

– Что?

Мэри резко села. Она не имела права тут разлеживаться, но брату хотя бы хватило совести не упомянуть об этом. Ему явно самому было неловко. И это бросалось в глаза.

– Что? – переспросила она, когда ответа не последовало.

– Ну твой мужик – Джеймс. – Гэвин изобразил, как поняла Мэри, пьющего Джеймса.

– Ты уверен?

– Ну, он тут самый пьяный. И единственный с таким акцентом. Он, ээ… наблевал в нижней ванной.

– Гооосподи! – Мэри скинула ноги с кровати и ущипнула себя за шею. От этого узлы мышц, казалось, затянулись еще туже. А она-то пришла сюда передохнуть. Она должна была все же попытаться его найти. Должна была присматривать за ним.

– Так, говоришь, он тут, наверху?

– Не убивай вестника.

Джеймс был в бывшей спальне Мэри. Он лежал, свернувшись, на боку, Гэвин явно пытался уложить его поудобнее. Мэри распрямила его и прижала холодную ладонь к его лбу.

– Красавица моя, – прохрипел он. Его дыхание было кисловатым, с оттенками виски. Он часто так и пах, хотя обычно без примеси рвоты. – Я что-то пропустил?

– Ну, судя по всему, большую часть поминок.

– Мне нужно было немного, чтобы продержаться.

– Тебе? Продержаться?

– Что ты такая нервная? Ты же понимаешь, о чем я.

Мэри почувствовала, как в ней вздымается ярость. Голова разрывалась, под мышками выступил липкий пот. Она поднялась.

– Да брось, – пробормотал Джим. – Что на тебя нашло?

– Это похороны моего отца, – прошипела Мэри. – А ты просто долбаное позорище.

Закрывая дверь, Мэри придержала ее рукой, чтобы та не хлопнула. Чтобы не заплакать, она прикусила костяшки пальцев. Что это за чертовщина? Это не был Джим, которого она знала. За девять месяцев, что они были вместе, у них было несколько ссор по поводу домашних обязанностей – резкие слова, сказанные в сердцах, из-за напряжения от начала ее нового бизнеса и тяжелой работы Джима, – но никогда ничего даже похожего на это. Станет ли эта первая их настоящая ссора и последней? Другого времени и места выбрать было нельзя. Если уж ей нельзя нервничать, когда тело Да едва успели предать земле, то когда вообще можно? Джим был так нужен ей, сегодня еще больше, чем всегда, – и нет сомнений, что он подвел ее.

Она никак не могла ожидать, что Джим так ее разочарует. Она вообще не могла ожидать, что он разочарует ее, точка. Мэри вдруг поняла, что была настолько очарована Джимом, его блеском и химией между ними, что у нее не было шансов трезво оценить тот пьедестал, на который она его возвела, увидеть слабости и недостатки, которые сделали бы его таким же, как все обычные люди.

Сколько он успел выпить? Банка пива, которую она видела, по виду и не одна, и еще виски, судя по запаху. После переезда, конечно, Мэри довольно часто замечала, как много Джим мог выпить. Но у него это никак не проявлялось, он не начинал ни запинаться, ни спотыкаться, как все остальные, так что это нельзя было считать проблемой, верно?

Мэри внезапно вспомнила пиджак, который Джим накинул на нее на втором свидании. Там в кармане лежала фляжка. Она знала это. И позорный вид их мусорного ящика в Илинге – она вечно пыталась засунуть сверху коробку от хлопьев, чтобы соседи не судачили, как они умудряются опустошать столько бутылок…

– Вот ты где! – Мэри подскочила и врезалась в дверь грудью. Джим с той стороны что-то пробурчал. – Прости, детка, я не хотела тебя напугать. Ты в порядке? – У мамы под глазами были большие мешки, в тусклом свете свисающей с потолка лампочки под абажуром они казались лиловыми, как синяки.

Взяв маму за руку, Мэри повела ее в сторону спальни мальчиков.

– Это я должна спросить, в порядке ли ты, мамочка.

Мама слабо улыбнулась в ответ – уголки губ едва дрогнули.

– Дурацкий вопрос, – пробормотала Мэри.

– Он не дурак выпить, да? – кивнула мама головой в сторону спальни Гэвина. – Тетушка Кэй говорит, он то и дело прихлебывал из фляжки. Не могу сказать, что я его осуждаю.

– Прости, – голос Мэри дрогнул. – Я… Я не знала, иначе я бы… – Что? Не взяла Джима с собой? Сказала бы ему что-нибудь насчет выпивки? Она понятия не имела, почему никогда раньше не говорила с ним о спиртном, но, опять же, это не казалось серьезной проблемой. Мэри и сама любила выпить, просто не в таких количествах. А может, в этом случае согласие закрывать на что-то глаза до определенного уровня было самим условием существования блаженного пузыря их совместной жизни? И он мог оставаться целым лишь при соблюдении этого декорума?

– Да ты не думай, уж не мне тебя осуждать. Один бог знает, твой отец тоже был не без греха. Если бы не это, может, он и посейчас был бы с нами. – Все детство Мэри прошло на фоне постоянных споров родителей о привычке Да к двадцати-за-день. – Я просто хотела убедиться, что вы не поссорились или что там еще.

Мэри затрясла головой.

– Он никогда такого не делал.

– Ну так и не о чем беспокоиться, детка. Никто из нас не совершенен.

Мэри сглотнула. Это так отличалось от того, что мама сказала ей, когда помогала Мэри переезжать к Джиму в Илинг. Мэри вспомнила, что мама быстро меняла мнение о людях, а уж особенно если эти люди могли как-то обидеть кого-то из ее детей. Она почувствовала желание как-то защитить Джима, напомнив маме о ее положительном мнении, о том, как она была уверена, что у них все хорошо.

– Я и сама не святая, и может, дело и в этом тоже – что я переехала к нему, и еще он на той неделе говорил, что на работе не все в порядке. Я не знаю, что там, может, кто-то пожаловался, или…

– Дело не в тебе, куколка. Похоже, у твоего молодого человека не все гладко и сегодняшний день просто оказался для него чересчур сложным. – Мама остановилась и посмотрела Мэри прямо в глаза. – И если у тебя действительно будут проблемы, ты же мне скажешь, правда?

– Ты о чем, мам? – Голос Мэри дрогнул.

– Просто знай, если я тебе нужна, я тут, на другом конце телефона. И ты никогда не будешь слишком взрослая, чтобы не вернуться домой.

Всю обратную дорогу в Лондон Мэри не могла выбросить мамины слова