Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему мы сочли подозрительным Ерофеева? Его покинула жена, узнав, что Эрна – его бывшая подруга. А он решил, в свою очередь, что Эрна из ревности выдала его жене, пожелав таким хитрым образом отомстить. Он примчался к ней на работу в «Асклепий», метал громы и молнии. Искал её, орал что-то на автоответчик её мобильного телефона. Даже угрожал. Это слышали сослуживцы.
Жена Глеба Марина тоже теоретически могла совершить похищение. Она была возмущена тем, что муж привёл её обсуждать их интимную жизнь к прежней любовнице. Жена забрала маленькую дочку и ушла к дальним родственникам. В таком положении человек вполне может повести себя агрессивно.
Мы работали с Олегом Николаевичем. Он проверял алиби подозреваемых. Так вышло, что я начала с Марины. И, во-первых, не выдержал критики мотив. Оказалось, Марина вовсе не имеет претензий к Эрне Александровне. Она считает в ответе за всё единственно своего мужа. То есть, она рассудила вполне здраво: Эрна ей ничем не обязана. Она ей не сват, не брат и даже, строго говоря, не коллега. Вся история произошла до Марины. Глеб был тогда женат, но вовсе ещё не на ней! Значит, Марине смешно морализировать по этому поводу. У нее тоже с ним возникли отношения, когда он был не свободен. И потому она злилась исключительно на него, поставившего её в невозможное положение!
Олег Николаевич занимался, как я уже сказала, алиби Марины. Он установил, что в те два дня, в которые мы считаем наиболее вероятным похищение, заболела её дочка, и Марина вообще не выходила из дома. На наш взгляд, Марину можно из числа подозреваемых исключить.
Теперь Глеб. Он не сразу разыскал Марину, поселившуюся у тетки. Родителей ее он не хотел сначала пугать и вмешивать в их семейные дела. Но до ближайшей её подруги добрался довольно быстро. И та повинилась и честно рассказала, что это она случайно проболталась. Она даже вызвалась помирить супругов.
Луша покосилась на красную струйку, перетекающую из одного стеклянного параболоида песочных часов в другой. Всё в порядке, времени оставалось достаточно.
Подруга молодой Ерофеевой и ей честно рассказала, как было дело. Получив согласие – сквозь зубы, правда, но согласие! – добиться примирения Ерофеевых, злосчастная подруга, полная раскаяния, примчалась к Марине.
– Выслушай меня, ради бога, а потом делай что хочешь! – волнуясь, попросила она. – Я проговорилась, мне страшно неудобно. Но, думаю, это даже лучше, в конечном счёте. Твой муж не знает, что ты со мной делишься интимными подробностями. Я с ним не могу быть так откровенна, как с тобой. Но тебе я обязана сказать всё, как есть, и скажу. Господи, мы чуть семью не развалили с тобой, две круглые идиотки!
– Ты же мне всегда твердила: «Брось его к чёртовой матери!». А теперь? – горько усмехнулась Марина.
– Твердила! От всей души твердила! А сейчас вижу, как вы оба на всю катушку страдаете, как у вас серьёзно, да и Татьянка! Подожди, а то я начну реветь.
Она потрясла головой, а потом с решительным видом продолжала. – Глеб зрелый мужик, и у него были романы, об этом нетрудно догадаться. Пусть не тебе! – она предупредила возмущенный жест Марины. – Я понимаю и помню, какая ты была желторотая. Другие в шестнадцать, да что там – в четырнадцать – такого навидались! А у тебя до него не было никого в твои двадцать два!
Да! Можно подумать, что человек жил-жил себе примерным семьянином и вдруг однажды встретил свою большую любовь! Бывает! Но на этот раз у нас не тот случай. С этим придется примириться и принимать вещи такими, какие они есть. А Эрна… Она была до тебя, так до тебя была, по крайней мере, и первая жена, ну и что?
Тут нервы у Динки всё-таки не выдержали, и из её глаз брызнули слёзы.
– Маринка-а-а, – заплакала она, – этот старый обормот тебя действительно любит! Он спал с лица, руки трясутся, а меня, по-моему, с удовольствием бы удавил! Прости ты его – окаянного, да и меня заодно!
– Но ты пойми, – уже сдаваясь, пробормотала Марина, – пойти к ней с этим и, вдобавок, привести меня! Как это ему в голову пришло? Представь себе, Эрна слушает, а сама вспоминает…
– А знаешь, – задумчиво возразила на это её подруга, – мне кажется, я могу его понять. С одной стороны, конечно, обратиться к Мухаммедшиной неудобно. Ну а с другой? Ты подумай, как ему тяжело переступить через себя и кому-то рассказать о своих проблемах этого рода. А она? Она-то ведь уже знает!
– Как? – изумилась Марина и привстала со стула. – Так ты – что, считаешь – и с ней?
– А ты – нет? – с облегчением расхохоталась собеседница. – Я-то не думаю, я просто в этом уверена на все сто! Он же болен. И болезнь прогрессировала. Теперь Эрна сама поставила диагноз и лечит его достаточно успешно. Ты говоришь: «И с ней!». Нет, это даже сравнить нельзя. Они понравились друг другу и встречались некоторое время, но быстро оба остыли. Тебя же он полюбил! Да с тобой – молодой, горячо любимой красавицей, дело шло, без сомнения, в сто раз лучше. лушай, – сказала она немного погодя, давай-ка ты, собирайся. Где Танькины манатки? Пора домой!
– С алиби у Ерофеева тоже всё обстоит благополучно. Его вообще тогда несколько дней не было в Москве. Он выезжал в Тулу на гематологическую школу. Занятия там проводились ежедневно, он ни одного не пропустил. И к тому же одним из них сам руководил. Источник утверждает, что Глеб всё время был на виду.
Мне осталось рассказать историю влюблённого ректора, его жены и возлюбленной. Тут дело было, на мой взгляд, посложнее. Конфликт произошёл не из-за утечки информации из «Асклепия» или неудачи лечения. Наоборот! У неё – у Эрны, то есть – всё наилучшим образом получилось! Она вылечила аноргазмию подруги ректора, Нины. Вы помните, он не скрывал свое имя. Я через Демина попросила разрешения с ним поговорить. И он мне взял, да все и объяснил про себя и свою девушку.
Эти двое и так любили друг друга, понимали и уважали, а тут у них ещё такая гармония получилась! Тогда Нина собралась
