Сатанинский дар - Сергей Якимов

– Я хочу сделать всем вам взаимовыгодное предложение. Оно очень простое: вы не создаете проблем мне, я – не создаю вам.

– Подожди, Стёпа…

– Не называйте меня Стёпа!!! – донесся из телефона раздраженный голос, однако уже через секунду более спокойно произнес: – Лучше Степан.

– Извини, Степан, – сказал Ващук, указывая Коврову на экран автоматического определителя номера, где высвечивался номер, с которого звонил Судаков.

Ковров быстро прохрамал к компьютеру, чтобы выяснить, кому принадлежит данный номер, а Ващук продолжил:

– Я немного не понимаю сути твоего предложения…

– Сформулирую иначе: вы не мешаете мне, я не беспокою вас.

– Тогда у меня сразу возникает другой вопрос: в чем мы не мешаем тебе?

– Товарищ лейтенант, я очень рекомендую вам принять это предложение!

– Звучит как угроза… – заметил Ващук.

– Это и есть угроза! Так предложение принято?

– Мне кажется, Степан, это не телефонный разговор…

– Я вас предупредил!..

Связь оборвалась, и в тишине дежурного помещения продолжали звучать только короткие гудки, однако буквально через три-четыре секунды смолкли и они. Лейтенант Ващук даже не стал перепроверять, есть ли телефонная связь, а только отключил внешний микрофон и положил трубку на бесполезный сейчас телефонный аппарат.

– Он звонил из дома! – сообщил Ковров, и при этих словах сержант Лобенко соскочил со своего места наблюдателя на подоконнике, резонно предположив, что сейчас немедленно следует отправляться в дом Судакова и брать его тепленьким. Ковров тоже отошел от компьютера, явно, несмотря на рану на бедре, желая принять участие в операции.

– Мне кажется, не стоит отправляться туда, – заметил Андрей.

– Думаешь, ловушка? – задумчиво глядя на телефоный аппарат, произнес лейтенант.

– Мы зайдем к нему в дом, а там – отец Никитий или Дима Редкович считает: «Девять, восемь, семь…» Ну и после единички – ба-бах!!!

– Но ведь Редкович в морге?! – не согласился было Ковров, но потом махнул рукой, сообразив, что самолично имел опыт общения с двойником повесившегося отца Никития, так что шансы увидеть бродящего по городку с ружьем под полами длинного плаща Диму Редковича весьма велики, даже несмотря на то, что тело его лежит в морге.

– Сержант, – обратился Ващук к Лобенко, – отправляйтесь к дому Судакова. Только внешнее наблюдение!!! Докладывайте… – лейтенант хлопнул себя по лбу, вспомнив, что радиосвязь отсутствует.

– Я поеду с ним! – предложил эксперт и, улыбнувшись, добавил. – Я в хорошей форме, если что – побуду гонцом.

– Хорошо, – кивнул лейтенант, – но в дом не лезьте! Сделаем это с наступлением темноты.

– Если увидим Судакова, брать? – спросил Лобенко уже на выходе.

– Да, но: осторожно, четко и жестко! В наручники и сразу сюда…

– Мне кажется, не стоит делать этого, – заметил Андрей.

Со стороны это звучало довольно смешно, потому как буквально пару минут назад он произнес похожую фразу по поводу немедленного выезда в дом Судакова. Но в его словах был смысл. Так, во всяком случае, он считал. И, судя по тому, что на него не посыпались возражения, о его словах серьезно задумались многие.

– Но тогда получается тупиковая ситуация, – заметил эксперт.

Андрей согласно кивнул. Ситуация действительно была тупиковой. И странной. Как и всё, происходящее в Узинске. Паматуя о том, какими возможностями наделен Стёпа Судаков, и что он может заставлять делать людей, задерживать его было крайне рискованно. Он наверняка мог заставить совершающих его задержание просто застрелить друг друга. Но с другой стороны, не сидеть же им, сложа руки и не мешая ему, как он, в общем-то, и предлагал?!

Андрею почему-то вспомнилось одно, естественно шутловое, правило выжания героя фильма-ужасов: «Всегда носите с собой несколько пистолетов и побольше паторонов со смещенным центром тяжести. Стреляйте во всё, что движется. Всё время. Потом разберетесь».

Но не мог же он серьезно предложить сержанту и эксперту немедленно застрелить Судакова, как только тот появится в поле их зрения?!

А тут еще Андрей обратил внимания, что все уже, наверное, с полминуты внимательно смотрят на него, словно ожидая четкого и ясного совета. Но он не собирался делиться ни с кем этой дикой мыслью!!! А других у него, в общем-то, и не было…

Густые сумерки накрыли Узинск своей полупрозрачной вуалью. Мир изменился: очертания каких-то предметов остались по-прежнему узнаваемы, но большая часть просто превратилась в плоские темные силуэты. Деревья вдоль пустынных улиц стали шеренгами могучих великанов, заборы – глухими рядами крепостных стен, дома – темными прямоугольниками с желтыми глазами-окнами, припаркованные машины стали похожи на притаившихся в тени монстров, и только там, где зажглись фонари уличного освещения окружающих предметов не коснулись эти сумеречные метомарфозы.

Людей на улицах не было вообще. За всю дорогу от милицейского участка до места, где находился дом бабушки Степана Судакова, Андрей не увидел ни одного прохожего, людей не было даже во дворах собственных домов. Но зато практически в каждом доме горел свет и, как показалось Андрею, горел чуть ли не во всех комнатах каждого дома, будто люди не хотели пускать внутрь темноту. Желание это было инстинктивным и вполне естественным. Темнота всегда несет с собой неизвестность, а именно ее больше всего сейчас боялись люди в городке, ведь уже больше, чем полдня именно неизвестность мучила их.

Льющийся из окон домов свет немного успокаивал. Он напоминал о домашнем очаге, уюте, спокойствии. Поэтому, управляя машиной, Андрей очень часто позволял себе отвлекаться, чтоб посмотреть по сторонам, – благо, дороги были пустыми и к аварийным ситуациям это привести не могло. Он никогда раньше не любовался таким банальным зрелищем, как освещенные изнутри окна домов. Всего лишь день назад это было обыденным и ничем непримечательным явлением. Но сейчас дома с желтыми квадратами окон казались островками спокойствия и надежности в безумном кошмаре, которых начинался за их стенами.

Во многом из-за этого, от одного только вида утонувшего в темноте дома Судаковых по спине Андрея пробежала армия перепуганных мурашек. Дом стоял на углу двух пересекающихся улиц, в глубине двора, среди садовых деревьев, изза листвы которых с улицы его практически не было видно. А если прибавить еще тот факт, что пара ближайших к нему уличных фонарей была специально отключена, то этот островок темноты производил неприятное, если не сказать жутковатое впечатление.

Сразу вспомнилось еще одно правило выживания по ужастику: «Никогда, никогда, никогда не ходите туда (на чердак, в подвал, в кладовку, в темную аллею, в лес, к пруду и вообще никуда)». Но несмотря на это правильное, в общемто, правило, они собирались прониктуь в дом Стёпы Судакова по прозвищу «Последний».

Андрей остановил машину, не доезжая до нужного дома метров тридцати и чтобы не растерять тот запас решимости, который у него еще оставался, заглушил двигатель и сразу же вышел. Вместе с ним машину покинули Ольга, Игорь и сержант Ковров. Из остановившегося сзади автомобиля вышли лейтенант Ващук и два добровольца из числа тех, кто патрулировал городок с начала событий. В участке остались дежурить дзюдоист Василий и раненный во время тарана «шестерки» машиной сержанта Фокина Павел.

Обе машины остановились на участке, который должны были бы освещать отключенные на данный момент фонари и поэтому когда откуда-то из темноты бесшумно вынырнул человеческий силуэт, Андрей – да и не только он – чуть не схватился за пистолет. Но этим призраком оказался уж больно вжившийся в роль невидимого наблюдателя сержант Лобенко.

– Дом никто не покидал и никто не заходил, – сообщил он, – вообще никакого движения. Мы проявили инициативу, надеюсь, не наказуемую, и привлекли к наблюдению жителей соседних домов. Ну, они взялись за дело во всеоружии, даже с биноклями, так что пропустить кого-либо мы не могли.

– А что, бабушки Степана тоже не видно? – поинтересовался Ващук.

Сержант отрицательно покачал головой.

Высказывать свои догадки по поводу её отсутствия никто не решился.

– Ладно! – решительно произнес Ващук. – Ольга с Игорем оставайтесь при машинах, Андрей и…

Он не договорил, потому что увидел в начале улицы огни быстро приближающейся к ним машины. Все присутствующие наверняка испытали пару неприятных мгновений, пока не узнали «шкоду» Василия, который должен был оставаться на дежурстве в участке. А так как он примчался сюда, можно было предположить, что за те пять минут, которые минули со времени их отъзда оттуда, чтото успело случиться.

Даже не заглушив двигатель, Василий выскочил из машины и подбежал к стоящим людям:

– Только вы уехали, появилась целая толпа народу: человек пятнадцать, наверное… Да, четыре по двое плюс родственники! Вот список! – Он протянул Ващуку листок бумаги. – Четыре пропавших подростка: три парня, одна девушка. Как говорят их родители, из своих домов они не выходили, как-будто просто растворились. Девушка, например, исчезла прямо с кухни, когда мать отвернулась…