Равновесие (СИ) - "ЙаКотейко"

— Открывай! — велел грозно, высматривая Багрда. Тот оказался за его спиной, он так и ходил за ним хвостиком. Собрав свое вновь поредевшее войско Свят с тяжелым вздохом ступил на тропу вслед за эльфом.

Вериорен, обернувшись напоследок, шагнула замыкающей, закрывая переход за своей спиной.

Глава 12

Пока он следил за женщинами, врата открыли, и большая часть страждущих, желающих попасть на ту сторону, или, наоборот, выйти из порта, уже прошла. Берга подосадовал что один — теперь не узнать, нашли стражи что искали или нет — и пошел выполнять обещание.

К его полному негодованию торговцы плыть к Этнае отказались напрочь, но их можно было понять. Пиратские корабли отошли от причала и стали на прикол чуть в стороне, гася надежду все же напроситься к ним еще раз.

— А женщина была права, — с досадой признался себе Берга, спускаясь с трапа последнего из остававшихся кораблей. — Интересно, щенок перегрызет мне глотку ночью или сразу как вернусь. Хотел бы я посмотреть в глаза его отцу.

— Не думаю, что тебе понравится. — Берга опомнился и ухмыльнулся, оглядываясь вокруг. Разговоры с собой стали его постоянной привычкой, с тех пор как дом опустел. Немного отступила она только на корабле, где было слишком много ушей, теперь же вернулась. Иногда удавалось сдержаться, иногда нет, как сейчас, и прохожие настороженно косились, стараясь оказаться от безумца как можно дальше.

— Но делать что-то нужно!

— Придется ждать до завтра, возможно придут другие корабли…

Берга перевел взгляд на горизонт. Там, почти незаметные, белели два одинаковых пятна. Они словно слились воедино, видно шли совсем рядом. Намного ближе, но также едва ли формируясь в парус, светлело еще одно пятно.

— Сядь и дождись этих. Или уйдут, тогда уйдешь и ты, или придут, тогда будет еще шанс. Нет, тогда вернешься с плохими новостями.

Приняв решение, Берга пристроился у стены на каких-то ящиках. Никто его сгонять не стал, и постепенно мужчина погрузился в свои мысли, очнувшись от холода, пришедшего вместе с темнотой.

Из трех точек у горизонта в порт пришли две, оказавшись объемными пиратскими бартами.

Капитан первого, «Великой радости», мощный человек с кучерявыми черными волосами и серьезными прищуренными глазами, пусть и явно торопился, гостя выслушал. Сперва благодушно кивал, а стоило упомянуть женщину с ребенком, тут же отрезал:

— Не, парь, не пойдьет. Дэвойку ище мог бы, а бэбэ не повьезу.

Упрашивать моряка Берга не стал. И так было понятно — этот от своего слова не откажется.

— А ваш приятель? — только и спросил он, указав на соседний корабль. Оттуда еще никто не спустился, зато с палубы слышался очень веселый смех.

— Спросьи. Он дэвок любьит, — лукаво усмехнулся пират и, подняв руку в прощальном жесте, пошел по своим делам.

Берга же, стиснув зубы, несколько мгновений посверлил взглядом удаляющуюся спину. Вот что значило это любит? Что пират не откажется помочь попавшей в беду светлой, или что он принесет еще больше проблем? Решив, что попробует оценить пирата при разговоре, Берга со вздохом пошел ко второму кораблю.

В быстро сгущавшихся сумерках фигуры пиратов, подсвеченные зажженными светляками, больше напоминали монстров. Ломаные из-за игры света тени, жутковатые, рваные движения и в противоположность весьма довольные лица.

Голос капитан, здоровенного черного человека лишенного всякой растительности, гремел над палубой. При этом сам он навряд ли следил за выполнением своих приказов вполне целеустремленно продвигаясь к новому человеку.

— Чем могу? — громогласно спросил он, остановившись в трех шагах от Берги.

Пока рассказывал, Берга вглядывался в лицо пирату, пытаясь уловить опасные эмоции. Но тот оказался довольно веселым и каким-то, простым, человеком. Сперва он обрадовался тому, что Берга темный, заявив, что сама Пустота подталкивает его в начинаниях. Затем радостно ответил, что к Этнае они идут. Причем идут к Коорхану и будут двигаться к темным землям вдоль берега. Последним стала совсем уж непонятная радость, когда он услышал о женщине и ребенке.

— И вправду происки Пустоты, — захохотал он, — сперва она привела ко мне темного из-за женщины и теперь темного из-за женщины. Хороший знак, ребята, — взревел он, и команда подхватила, засвистев и заулюлюкав на сотни голосов. — С рассветом уходим, не опаздывай, темный! — хлопнув Бергу по плечу, заявил пират.

— А плата, сколько возьмешь?

— Я тебе что, торгаш? — округлил глаза мужчина. Белки сверкнули, отразив свет и вновь на мгновение сделав пирата похожим на монстра. — Все равно туда идем. Одно условие — если нападут, возьмешь меч в руки и поможешь, договорились?

— Конечно! — кивнул Берга с радостью, теперь останется и на лошадей, и на одежду с едой.

Распрощавшись с пиратом, он в приподнятом настроении пошел обратно к дому, но стоило тому показаться перед взглядом резко передумал, свернув к ближайшей питейной. Знал, что заснуть сразу не удастся и снова придут они — воспоминания.

В покоях, отведенных им с женщиной, стояла непроглядная тьма и тишина, характерная для этого времени. Тем удивительнее был прозвучавший из мрака злой голос:

— Где ты был?

Берга, слегка опешив от той ярости, что слышалась в звонком детском голосе, на всякий случай достал нож. Отчего-то стоять вот так, в темноте, зная, что этот ребенок совсем рядом было до дрожи неприятно.

— Ты должен был найти корабль и вернуться! — продолжал между тем мальчишка, наконец зашуршав и придвинувшись ближе.

От мрачной, напряженной фигуры ребенка веяло такой силой, что Берга невольно отступил, пригибая голову. Словно оказался рядом со старейшиной — и посмотрел бы прямо, да что-то внутри не дает.

— Я и искал корабль, — попытался спокойно ответить Берга, но голос предательски дрогнул, — никто не хотел нас везти, пришлось ждать пока подойдут те, что виднелись вдали.

Отчего оправдывается перед мальчишкой, Берга не мог ответить даже себе. Но этот, что стоял перед ним, слишком отличался от того, что спал рядом с женщиной. Слишком прямо смотрит, слишком гордо держит спину и голову, и тон, такой, что мурашки по спине.

— Ты должен был защищать ее! — зашипел мальчик и Берга сжался еще сильнее. По нервам, будто молотом ударили, заставив их напрячься до предела. Недовольство мелкого, словно настоящее оружие, принесло ощутимую боль.

— Кого ее? — пытаясь пережить новые ощущения, потерянно спросил Берга, тряся головой, словно это могло помочь и избавить от влияния ребенка. — Где она? — наконец сообразив, что говорит мальчик заорал он. Все недовольство, довлеющая сила, после этого крика исчезли так же резко, как и появились. Мальчик заморгал, став очень удивленным и внезапно заплакал. Но не как нормальный ребенок его возраста. Слезы катились сами собой, а он зло, с оскалом вытирал их руками, размазывая по щекам. Захлюпал нос, и мальчик стал совсем уж растерянным, словно до этого ни разу не плакал и не знал, чего ожидать дальше.

— Она, она, — совсем по-детски, с всхлипыванием, перемежавшимся шмыганьем, начал мальчик. — Ее увели. Она вышла на улицу. К ней стражи подошли. Она что-то говорила. Но ее не отпускали. Окружили. И увели. Я хотел пойти, но она не позволила. Кричала — не смей, жди его!

— Какого она на улицу поперлась? — взвыл Берга, хватаясь за голову. Недавнее представление мальчишки благополучно забылось. Как забылись и четкая, правильная речь, пусть и подпорченная остатками слез. Все сознание заняли два вопроса: зачем она вышла и как ее теперь искать?

На первый мальчик ответил без напоминаний.

— Пошла за магом, но отвлеклась. Она очень любопытная и иногда глупая.

Берга вскинул на него мрачный взгляд. Такие слова о матери были как минимум странными. Но разборки подождут. Берга пообещал себе все же прижать дуру к стене и вытрясти из нее все, что знает. Но для этого ее нужно было найти. Найти и вернуть. И времени у него до рассвета.