Русские сказки - Роман Злотников

Офицеры переглянулись. Каждый из них имел под своим началом десятки и сотни солдат, было не очень-то понятно, почему их странный наставник преподносит это как какую-то высшую истину. Однако предупреждение Юрия возымело действие, и все молча ждали объяснений. Они тут же и последовали. Юрий вдруг ткнул пальцем в стоящего перед ним офицера и изумленно выкрикнул:

— Ротмистр, вы стоите на мышиной норе!

Тот отскочил на шаг назад. Но под его ногами был только снег. Пилот неожиданно повернулся к прапорщику.

— Сверху!

Прапорщик отпрыгнул в сторону и уставился наверх. Над головой были только низкие серые облака. Недоумение офицеров росло. Юрий усмехнулся.

— Заметьте, я не отдал ни одной команды, но один из вас начал стрелять в меня из барабанника, второй сделал шаг назад, а третий отпрыгнул в сторону. — Он замолчал, оглядывая строй, и, заметив проблески понимания на лицах некоторых своих учеников, заговорил еще более уверенным тоном: — Когда я говорил, что человеком можно управлять, я совсем не имел в виду, что вы можете отдать команду кому-то, кто находится у вас в подчинении, и тот выполнит ваше распоряжение в меру своих сил и возможностей. Я подразумевал именно то, что сказал. ЛЮБЫМ человеком можно управлять. Вне зависимости от пола, возраста, занимаемой должности и характера. И способов этого управления чрезвычайно много. Главное, что вам надо уяснить сразу, следующее — наиболее эффективные способы управления людьми те, когда они даже не догадываются, что вы заставляете их действовать по какому-то своему плану. — Не останавливаясь ни на секунду, он вдруг закричал офицеру, стоявшему ближе всех: — Ну что же это такое, как вам не стыдно, немедленно прекратите!

Офицер отшатнулся, в полной растерянности оглядывая себя, а Юрий уже переключился на следующего.

— Ну что вы стоите, хотя бы заслоните его!

Тот неуверенно шагнул вперед и встал перед своим товарищем. Юрий накинулся на остальных.

— А вы что рты разинули?

Ничего не понимая, все сгрудились вокруг все еще пребывавшего в полной растерянности первого. Юрий рявкнул еще на двоих, потом резко выкрикнул:

— Замереть!

Все застыли на месте. Юрий усмехнулся и, вытянув указательный палец, произнес:

— Бух. Теперь я уложил всех десятерых одним-единственным выстрелом.

Офицеры переглянулись. Пилот дал им несколько минут, чтобы прийти в себя, и продолжил поучения.

— Возможно, вы еще не поняли, что, пока вашими противниками будут люди, умение управлять людьми является ключом к ЛЮБОМУ воинскому искусству… Скажите мне, может ли батальон численностью почти пятьсот человек, при десяти пулеметах, сдаться неорганизованной толпе и сложить оружие, потеряв при попытке защититься всего двадцать семь человек личного состава?

Большинство поняло, куда он клонит, но капитан все еще пребывал в расстроенных чувствах и потому попал в расставленную ловушку.

— Да чепуха, мы на Тернавских высотах, в шестнадцатом, триста сорок человек положили, а вражескую позицию взяли.

— А между тем все это произошло пару недель назад на ваших глазах.

Тут дошло и до капитана, а Юрий продолжил.

— Князь застрелил всего двадцать семь человек. Как вы говорите — чепуха. Но он точно рассчитал, КАК и КОГО надо убить, чтобы все остальные лишились воли к сопротивлению. — Он мгновение помолчал. — Запомните, эти танцы, что я заставлял вас сейчас выделывать на снегу, и то, что сотворил князь, — явления одного порядка. Все приказы, распоряжения, поручения отдаются людям. А человека можно заставить сделать шаг назад, повернуть голову в нужную сторону, отдать вам свой штуцер или барабанник, пропустить вас туда, куда он ни в коем случае не должен никого пропускать, поднять руки и сдаться или даже пустить себе пулю в лоб, — Юрий повернулся к капитану. — Вы ведь неплохо владеете барабанником, но ни разу в меня не попали… знаете почему? Потому что вы стреляли именно туда, куда я вас ЗАСТАВЛЯЛ. А вы, прапорщик, — он многозначительно выставил простреленный рукав, — думаю, не станете отрицать, что ваш единственный относительный успех — случайность. Вы просто отчаялись в меня попасть и выстрелили наобум, совершенно не заботясь о том, попадете или нет, а просто чтобы успеть сделать еще один выстрел.

Прапорщик смущенно кивнул. Юрий улыбнулся.

— Не смущайтесь. Это был абсолютно верный поступок. В данном случае я должен был предусмотреть, что вы менее устойчивы психологически, чем капитан. — Юрий прошелся перед строем, переводя внимательный взгляд с одного офицера на другого. — Если вы этому научитесь, то, пусть даже ничего не прибавится к вашему, прямо скажем, уже немалому воинскому умению, на этом свете не будет НИКОГО, кто смог бы вам противостоять. Ни человека, ни Комитета, ни армии.

Теперь, похоже, дошло до всех. Юрий мягко улыбнулся и, сделав шаг вперед, тихо произнес:

— Ну что ж, тогда начнем занятия.

Выйдя из здания вокзала, майор подождал, пока вся группа подтянется поближе, и неторопливо двинулся в указанном начальником патруля направлении. Группа пару минут двигалась за ним в нескольких шагах позади, а потом, когда пилот убедился, что все в порядке, тихо растворилась в привокзальной толпе. Они должны были встретиться у особняка барона.

В старой столице они собирались пробыть совсем недолго. Не больше, чем потребуется на то, чтобы отыскать барона Конгельма, уточнить у него местонахождение поезда бывшего суверена и закончить подготовку к его освобождению. Однако, как выяснилось, это было не так-то просто. За те полтора месяца, что прошли со дня их отъезда из города, обстановка здесь изменилась радикальным образом.

Иван не стал задерживаться в Комитете действия Торгового конца. В общем-то, можно было бы и вообще сюда не заезжать, но майору хотелось почувствовать обстановку. Да к тому же существовала вероятность, что начальник патруля, вернувшись с дежурства, поинтересуется явился ли встреченный им «соратник» по тому адресу, о котором справлялся. И это могло в будущем создать некоторые проблемы. Так что Иван решил, что стоит потратить немного времени. Разговор его с дежурным остался у того в памяти только фактом появления необычно одетого посетителя да тем, что он выписал ему мандат, что, впрочем, ему приходилось делать по десять раз на дню. В городе вовсю развернулись конфискации, реквизиции и прочие веселые дела, так что местных кадров не хватало и в помощь постоянно прибывали проверенные «соратники» из других городов, иногда даже целыми отрядами. И хотя большинство конфискованных ценностей они обычно увозили с собой, на нужды собственных Комитетов действия, однако и того, что оставалось, вполне хватало. К тому же началось массовое переселение угнетенных масс с бедных окраин в обширные господские дома, а среди «соратников» было довольно много таких, что сами устраивали свое переселение, присматривали себе подходящее жилье и потом приходили за мандатом. Все это было в порядке вещей.

Через полчаса майор вышел из дверей Комитета, поймал извозчика и назвал ему адрес в Ташниковом переулке. Как раз на углу Ташникова и Букового бульвара и располагался особняк барона.

Еще не выбравшись из скрипучей пролетки, Иван почувствовал, что что-то не так. Все офицеры его группы сгрудились у ограды, довольно натурально попыхивая самокрутками и сплевывая горечь от плохонькой северной махорки, а Юрий на кого-то рычал сквозь приоткрытую входную дверь. Увидев майора, он повернулся к нему с преувеличенно возмущенным видом и произнес:

— Вот полюбуйтесь, соратник, каков фрукт.

Иван взбежал по ступенькам, Юрий отодвинулся открыв его взгляду странного типа с небритой рожей и наглыми, навыкате, глазами, взиравшими с некоторым испугом. Юрий славно постарался, готовя этого типа к его прибытию.

— Кто таков?

Тип вздрогнул.

— Мы, это, народное товаришество, вселилися по мандату. — Тип, повернувшись назад, рявкнул: — Кудиар, где мандат? Ташши яго сюды.

Но майор не стал ждать развития событий, а просто двинул дверь плечом и вошел внутрь. Тип испуганно шарахнулся в сторону. Иван мысленно усмехнулся: пилот идеально подготовил ситуацию — какое бы решение ни принял майор, остаться здесь вместе с новыми хозяевами, выгнать их или спокойно уйти, никаких особых усилий оно бы не потребовало. Все было готово. Майор окинул хмурым взглядом изгаженную лестницу, длинный коридор с расписным потолком, вдоль которого уже были натянуты веревки с мокрым бельем, покосился на массивную резную дверь, обезображенную грубо врезанным замком, и понимающе ухмыльнулся:

— А старого-то хозяина куда подевали?

Тип угодливо захихикал.

— Известно куда, в Тащевские бараки, туда ноне всех их свозють. Ну, которые бывшие-то. — Дрожащей рукой он протянул измятую бумаженцию. — Вот гляньте, соратник, все чин по чину, — и торопливо добавил: — Но ежели Комитет потребует, так мы завсегда…