Чучело - Владимир Железников

– Дедушка, – сказала Ленка, помогая Николаю Николаевичу везти тележку, – ты здорово придумал с «Машкой». – Она схватила картину: – Лучше я ее понесу. Повесим ее на самое видное место. И нам не будет скучно. Посмотрим на Машку и все картины вспомним. – Заглянула ему в глаза: – Правда, дедушка?..

– Правда, Елена! – ответил Николай Николаевич и чему-то рассмеялся.

– А чего ты смеешься? – не поняла Ленка. – Что радуешься?

– У меня для этого масса причин, – возбужденно ответил Николай Николаевич. – Сейчас сядем на катер, и я тебе их подробно изложу.

Вот тут-то они и услышали знакомые тревожные крики:

– Держи! Держи-и-и-и!

Следом раздался свист и улюлюканье погони.

Ленка привычно втянула голову в плечи.

Николай Николаевич заметил это и спросил:

– Ты что, опять испугалась? Забыла, какая ты храбрая?..

Ленка кивнула, прислушиваясь к приближающимся крикам.

– А ты не забывай, – строго сказал Николай Николаевич.

– Я стараюсь, – сказала Ленка.

Она приготовилась к встрече с несокрушимой Железной Кнопкой и ее дружками. А что, если они сейчас устроят ей «почетные проводы», будут кричать на нее «Чучело» на виду у всех пассажиров катера?.. Что тогда? Легкий озноб прошел по ее телу, но все же она собралась и твердо решила: если они это сделают, то она бросится драться. Она не отступит. Нет, не отступит!..

– Подержи, пожалуйста! – Ленка отдала Николаю Николаевичу сверток с картиной и медленно, как-то по-новому, откинув голову назад, пошла навстречу приближающимся крикам.

Но затем произошло нечто неожиданное – она увидела бежавшего Димку! А следом за ним, во главе с Мироновой и Лохматым, вылетел почти весь шестой класс – может быть, человек двадцать, – они гнали Димку! А она испугалась – вот смешно.

Димка бежал неловко, трусцой, как курица с подбитым крылом, прижимаясь к забору, чтобы его меньше было видно, и поминутно оглядывался назад с побелевшим от страха лицом. Зато у преследователей глаза горели яростным огнем, щеки пылали нервным румянцем людей, которые имели право на подлинный гнев.

Кто-то схватил Димку за руку, кто-то подставил ножку. Он упал, тут же вскочил, вырвался из цепких рук преследователей и побежал дальше, сверкая пятками.

Все шквалом пронеслись мимо Николая Николаевича и Ленки, не замечая их.

Они кричали:

– Держи его!..

– К школе! Гони к школе!..

– Попался, гад!..

Они исчезли так же быстро, как и появились.

– Дедушка, – одними губами произнесла Ленка, – значит, Димка все-таки сознался?

– Выходит, сознался, – ответил Николай Николаевич.

– А что теперь будет? – спросила Ленка, уставившись на Николая Николаевича испуганными глазами.

– Что будет? Теперь они из тебя сделают героя.

– Да?.. – Ленка откровенно засмеялась. – Что же мне делать?

– Ну, играй победу! – Николай Николаевич почему-то с грустью и удивлением посмотрел на Ленку. – Ну, торжествуй!

– Я сбегаю, – сказала Ленка, – посмотрю…

– Не надо, Елена! – попросил Николай Николаевич. – Лежачего не бьют.

– Но я торжествую! – почему-то с вызовом крикнула Ленка. – Я играю победу!

– Елена, подожди! – попытался остановить ее Николай Николаевич.

Но Ленка не послушала его и бросилась следом за ребятами к школе.

Николай же Николаевич неловко потянул тележку и перевернул ее – чемоданы, мешок с яблоками и картина упали. Он быстро поднял тележку, сложил все обратно, откатил ее в сторону, взял картину и заспешил за Ленкой.

Ленка вбежала в класс, когда Димка под натиском ребят, спасаясь от них, взобрался на подоконник.

– Бей его! – заорал Валька и схватил Димку за ногу, чтобы стащить с подоконника.

– Не примазывайся! – с презрением оборвала его Железная Кнопка. – Не суйся к нам со своими грязными руками!

Лохматый саданул Вальку, и тот отскочил в сторону.

А ребята стали медленно наступать на Димку, как когда-то наступали на Ленку.

– Пустите меня! – крикнул он. – А то я… – он беспомощно оглянулся в поисках спасения, – выпрыгну в окно!

– Не выпрыгнешь! – сказала Миронова. – Ножку сломаешь, а это больно.

Димка загнанными глазами посмотрел на Железную Кнопку, весь как-то в отчаянии вытянулся и распахнул окно…

Все: «Ах!» – и отпрянули.

Вот в это время в класс и вбежала Ленка. Никто ее не видел, потому что они все стояли к ней спиной. Все их внимание было приковано к Димке.

– Слезь с окна! – тихо и спокойно произнесла Ленка.

Димка резко оглянулся, увидел Ленку… и спрыгнул с подоконника.

– Наша красавица пришла! – пропела Шмакова, хотя в ее голосе чувствовалась какая-то неуверенность.

Ребята веселой гурьбой окружили Ленку:

– Привет, Чучело!

– Здорово!

– Наше вам!..

– Оказывается, ты молодец, Бессольцева! – Лохматый хлопнул Ленку по плечу.

– Разрешите пожать вашу лапку, – паясничал, как всегда, Рыжий, пожимая Ленкину руку.

– Вот хорошо, что ты еще не уехала, – сама Железная Кнопка, улыбаясь, приближалась к Ленке. – Что же ты нам сразу все не сказала?.. Впрочем, это твое личное дело.

А Димка тем временем сообразил, что все про него забыли, проскользнул по стенке за спинами ребят к двери, взялся за ее ручку, осторожно нажал, чтобы открыть без скрипа и сбежать… Ах, как ему хотелось исчезнуть именно сейчас, пока Ленка не уехала, а потом, когда она уедет, когда он не будет видеть ее осуждающих глаз, он что-нибудь придумает, обязательно придумает… В последний момент он оглянулся, столкнулся взглядом с Ленкой и замер.

Он стоял один у стены, опустив глаза.

– Посмотри на него! – сказала Железная Кнопка Ленке. Голос у нее задрожал от негодования. – Даже глаз не может поднять!

– Да, незавидная картинка, – сказал Васильев. – Облез малость.

Ленка медленно приближалась к Димке.

Железная Кнопка шла рядом с Ленкой, говорила ей:

– Я понимаю, тебе трудно… Ты ему верила… зато теперь увидела его истинное лицо!

Ленка подошла к Димке вплотную – стоило ей протянуть руку, и она дотронулась бы до его плеча.

– Садани его по роже! – крикнул Лохматый.

Димка резко повернулся к Ленке спиной.

– Я говорила, говорила! – Железная Кнопка была в восторге. Голос ее звучал победно. – Час расплаты никого не минует!.. Справедливость восторжествовала! Да здравствует справедливость! – Она вскочила на парту: – Ре-бя-та! Сомову – самый жестокий бойкот!

И все закричали:

– Бойкот! Сомову – бойкот!

Железная Кнопка подняла руку:

– Кто за бойкот?

И все ребята подняли за нею руки – целый лес рук витал над их головами. А многие так жаждали справедливости, что подняли сразу по две руки.

«Вот и все, – подумала Ленка, – вот Димка и дождался своего конца».

А ребята тянули руки, тянули, и окружили Димку, и оторвали его от стены, и вот-вот он должен был исчезнуть для Ленки в кольце непроходимого леса рук, собственного ужаса и ее торжества и победы.

Все были за бойкот!

Только одна Ленка не подняла руки.

– А ты? – удивилась Железная Кнопка.

– А я – нет, – просто сказала Ленка и виновато, как прежде, улыбнулась.

– Ты его простила? – спросил потрясенный Васильев.

– Вот дурочка, – сказала Шмакова. – Он же тебя предал!

Ленка стояла у доски, прижавшись стриженым затылком к ее черной холодной поверхности. Ветер прошлого хлестал ее по лицу: «Чу-че-ло-о-о, пре-да-тель!.. Сжечь на костре-е-е-е!»

– Но почему, почему ты против?! – Железной Кнопке хотелось понять, что мешало этой Бессольцевой объявить Димке бойкот. – Именно ты – против. Тебя никогда нельзя понять… Объясни!

– Я была на костре, – ответила Ленка. – И по улице меня гоняли. А я никогда никого не буду гонять… И никогда никого не буду травить. Хоть убейте!

– Какая храбрая! – Шмакова зловеще хихикнула: – Одна против всех!

– Раз так, то и Чучелу бойкот! – заорал Валька. – Ату-у-у их! – Он свистнул.

Но свист его погас, потому что никто его не поддержал.

В это время появилась веселая и нарядная Маргарита Ивановна.

– Это что еще за собрание? Вы что, звонка не слышали? – сказала она. – Живо по местам! У меня потрясающая новость… – Маргарита Ивановна заметила Ленку: – Ты еще не уехала? Это прекрасно! – Ее взгляд остановился на Ленкиной стриженой голове. – Ты что, заболела?..

– Она спалила волосы у костра, – сказал Васильев, – и остриглась.

– У костра? – переспросила Маргарита Ивановна. – У какого костра?

Но потрясающая новость, которую Маргарита Ивановна хотела всем сообщить, била в ней ключом, и она сразу забыла или, точнее, привыкла к тому, что Ленка острижена, потому что опалила волосы у какого-то костра.