В волчьей шкуре - Сергей Зверев

Федор вопросительно посмотрел на афганца, связника Ахмад Шаха Масуда.

– Он сейчас будет здесь. Вы, Фяйзулла, должны переодеться в советскую форму и… – Ахнаф опустил глаза.

– Что?

– И уничтожить дукан Арафа. Там соберутся командиры Торака. Файзулла, ты должен смыть грязь с лица Ахмада, так сказал Масуд.

– А почему это не должен сделать жалкий кот Саадр?

– Саадр уже заплатил Ахмаду. Он будет тебя защищать.

– Все?

– Да, Фяйзулла! Если что, прости менья! – и Ахнаф, легонько поклонившись, сложил ладони лодочкой, прижал их к подбородку и исподлобья посмотрел на Файзуллу. – Прости, я знаю, что зол ты на менья и готов упить щас. Но ты мог и не слушать менья тогда, когда лез в реку. Я не знал, что там охотится на тепья пулеметчик Суура. Суура польше нет, Ахмад его не защитил от Казаха и его волков.

– Что?

– Оно так, Фяйзулля. Оно так, – поклонился Ахнаф.

– Жаль, – вздохнул Федор.

– Я ни разу не пыл в Паграми. Мозно я пойду с вами? – смотря на Файзуллу исподлобья, просительно прошептал Ахнаф.

Файзулла с удивлением глянул на Фарида, и, как бы понимая, о чем он хочет его спросить, тот сказал глазами – «да».

– Да у тебя язык длинный, Ахнаф. Отрезать его пора, – с ненавистью сказал душману Файзулла.

– Прости. Я не понял, о чем ты подумаль, уважаемый Фяйзулля?

Федор вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил. Пуля сбила с головы Ахнафа чалму. Тот, тут же схватившись за голову, упал на колени перед Федором и, подняв руки, взмолился:

– Прости менья, мебахшед, Фяйзулля-я! Прости, мебашхед, менья Фяйзулля! Та, та, согласень, Фяйзулля, Ахмад биль в плохом настроении. Но он тебя уважает и ценит, как воина, как брата, врута, врута. Порадуй его! Аллах ряхмят элясин.

– Жди, – сплюнув в сторону бородача, Файзулла отвернулся от него и кивнул, подзывая к себе Фарида.

«Вот такие дела, – подумал про себя Федор, – оказывается, я здесь тоже фигура, а не простой наемник, и ко мне, оказывается, прислушивается сам Лев Панджшера. Интересно, кто же я для него такой? А Ахнаф, значит, русский афганец или афганец русский, – он невольно ухмыльнулся этой мысли. – О, кэп, а если умеешь улыбаться, значит, еще не все потеряно».

Фарид, подбежав к нему, тоже поклонился, как и Ахнаф.

– Ты смотри, какой я человек, – ухмыльнувшись, тихим голосом прошептал Файзулла.

– Ты командир, а Ахмад Шах дает вам малую свободу, но и спрашивает за нее, – улыбнувшись, прошептал Фарид. – Смотри на Наджибуллу пустыми глазами, путай его с другими зелеными. Только не подведи, – еще тише прошептал Фарид.

– Я это уже понял, – тихо сказал Файзулла. – Мы пойдем в кишлак, на праздник к командирам Торака. Нас будет оберегать Саадр ад-Дин. Там мы должны поубивать торакцев, а Саадр, значит, будет ручки умывать? Это подстава?

– Выходит, так, – согласился Фарид. – Но…

– Значит, придется поступить наоборот.

– Не мели чушь, – обрезал его шепотом Фарид и тут же громко вскрикнул: – Это моя работа, кэп, – и низко поклонился Файзулле. Последние слова Фарид произнес громко, чтобы их услышали не только Ахнаф, а и группа душманов, стоявших чуть подальше, на каменных глыбах ущелья и наблюдавших за ними.

– Ассалам алейкум, – услышал Файзулла голос приближавшегося к нему справа человека.

«О-о, это сам Наджибулла. Ну что ж, будем знакомиться», – сделав строгое лицо, Файзулла посмотрел на приближающегося к нему «незнакомца» в выцветшей форме цвета хаки.

Файзулла поднял ладонь вверх, приказав тем самым остановиться Наджибулле.

– Кто ты, сарбоз (солдат)? – жестко спросил он.

– Джаг туран (капитан) Наджибулла Надир.

– Выслужиться хочешь? – сжав зубы, с ненавистью посмотрел на царандоевского офицера Файзулла.

– Я… – и не найдя, что сказать в ответ, Наджибулла сделал несколько шагов назад. На лице его хорошо просматривалось некоторое удивление.

– Сначала накормите нас, а потом будем говорить с тобой, – сказал Файзулла и начал чесать пальцами бровь.

– Да, да, уважаемый, – залепетал капитан. – Прошу вас, брадар, хорак, а-а, есть, есть. Все есть. Гошти гау, пилау, кебаб. Все есть для дорогих гостей, прошу, – низко поклонившись, Наджибулла продолжал быстро перечислять яства, которыми хочет угостить Файзуллу. – Есть чай сабз, чай сия.

– Чай сабз, – поднявшись, сказал Файзулла. – И пилау, и кебаб, – и махнув рукой Фариду с Грином, пошел вдогонку за быстро идущим впереди него Наджибуллой.

Да, давненько ему не удавалось поесть вкусной пищи, тушенка в глотке сидела и в последнее время начала вызывать изжогу. Плов с шашлыком, наверное, сделан из говяжьего мяса, а не из баранины, ведь Наджибулла первым блюдом назвал мясо коровы, а не барана. Это и прекрасно, баранину Федор не любил из-за ее своеобразных вкусовых качеств и жирности.

Файзулла остановился и, подождав Фарида с Грином, направился с ними дальше за Ахнафом.

Фарид, обогнав Файзуллу, уронил перед ним свой автомат и, когда подбирал его, шепнул:

– Ты сильно обжегся красным перцем, который тебе кто-то подсунул в плове, в Панджшере и с тех пор не переносишь его. Ешь мясо отдельно.

«Вот горе», – с силой сжав челюсти, подумал Файзулла.

– Мьясо еще не готово, только плев, – пряча улыбку, сказал Ахнаф, садясь на расстеленный под деревом ковер, на котором сидел одетый в темно-зеленый жакет, поверх длинной рубахи такого же цвета, моджахед. Он был худощав, на ухоженном лице – ровно и коротко подстриженные усики и седовласая бородка. Он внимательно смотрел на Файзуллу, но сам и вида не подал, что заинтересован приходом к его ковру незнакомого человека. Из его нагрудного карманчика на кожаном темно-зеленом жилете свисала золотистая цепочка.

Поклонившись незнакомому мужчине, Файзулла взглянул на Ахнафа и покачал головой.

– Плов не ем, – сквозь зубы прошептал он и рукой подозвал к себе пожилого моджахеда, стоявшего чуть в отдалении от них и державшего в руках кастрюлю, наполненную водой.

Споласкивая руки, Файзулла обратил внимание на двух душманов, расхаживающих с автоматами наперевес около ямы.

– Кто там? – спросил он у Ахнафа.

– Учительницы, дорогой Фяйзулля. Одна из них училась на твоей родине, в России. За нее никто не хочет платить. Што с ней делать, Саадр ад-Дин, который перет тобой, не знает. Может, подскажешь ему? – улыбаясь Файзулле, спросил Ахнаф.

– Шайтан, – плюнул в сторону Ахнафа Файзулла.

– Забери ее себе, ти тавно не вител женщины, – оскалил в улыбке зубы Ахнаф. Но тут же, увидев повернувшегося к нему Файзуллу, чего-то испугавшись, встал подальше от ковра и что-то крикнул на афганском языке душманам-охранникам, стоявшим у ямы.

– Мразь! Тебе только с бабами воевать, – сплюнул Файзулла.

– Забери ее себе, тарагой, никто не собираться пачкаться ее кровью, – как испуганный шакал, тонким голоском зашептал Ахнаф.

Душманы, не понимая языка, на котором разговаривали эти два человека, продолжали внимательно следить за ними.

Худощавой женщине, вылезшей из ямы, душманы что-то сказали и показали на Файзуллу. Ее лицо было закрыто паранджой.

– Открой лицо, – приказал подошедший к ней Файзулла.

Услышав русскую речь, женщина наполовину отодвинула паранджу с лица, открыв один глаз.

– Как тебя зовут?

– Нускаал. Я учительница математики. Что вам от меня нужно?

– Пойдешь со мною, – коротко сказал Файзулла и, посмотрев на Ахнафа, приказал: – Меня не сопровождать, а то перестреляю вас, шакалы!

Девушка, думая, что ее сейчас будут убивать, закрыла лицо паранджой и встала на колени, начав молиться.

– Что там? – Файзулла указал подбородком в сторону низины, расположившейся у подножия скал.

Ахнаф, сжав губы, улыбнулся:

– Ты ее хочешь?

– Не задавай лишних вопросов, – снова повысил голос Файзулла.

Ахнаф, поклонившись человеку, сидевшему на ковре, о чем-то с ним заговорил. Тот внимательно его выслушал, потом, посмотрев на Файзуллу, ухмыльнулся и кивнул, подозвав к себе неподалеку от них стоявшего моджахеда. Что-то ему сказал, указав лицом на Файзуллу.

– Он тепе разрешил, – улыбнулся Ахнаф. – Слушай, – и, показав рукой в сторону деревьев, растущих у подошвы скалы, проговорил: – Там около арыка пост. Дальше минное поле, оно идет по краю дороги. Будь осторожен, Файзулла.

Теперь мягкий голос Ахнафа резко изменился, стал строже. Это Файзулла отметил сразу.

Сняв с плеча автомат со спаренными магазинами, осмотрел их, повернулся к Фариду и сказал:

– Со мной пойдешь. Гриша, – окликнул он стоявшего неподалеку Грина, – жди здесь. Если что, сам знаешь, что нужно делать.

Ручей находился далеко от того места, где он оставил Ахнафа с Саадр ад-Дином, которого не успел ему представить шакал. Так про себя назвал Файзулла Ахнафа. Шли к нему больше десяти, а может, и пятнадцати минут. Навстречу к нему выдвинулись два моджахеда с автоматами, одетые в простую крестьянскую одежду, и перегородили дорогу.