Северное сияние - Сандра Мэй

И время остановилось – а потом пошло совершенно в другую сторону.

Томми лежала и улыбалась солнечным зайчикам на потолке.

Она когда-то занималась сексом – но, оказывается, никогда не занималась любовью.

Это было непривычно и потрясающе – лежать в объятиях желанного мужчины и чувствовать себя полностью, бесконечно защищенной его силой и нежностью. Томми прикрыла глаза и крепче прижалась к Ти Джею.

Он был удивительный. Нежный и яростный, большой, жаркий, терпеливый, внимательный, испуганный, уверенный, искусный, робкий.

Он был всякий – и принадлежал только ей одной. А она – ему.

Ничего не надо было доказывать, объяснять, выдумывать. Все встало на свои места и превратилось в Истину, обжигающую до слез, до радостного стона, до отраженного потолком счастливого крика.

Я твоя. Я люблю тебя.

Потолок распахивался прямо в небо, и ангелы улыбались и подмигивали, а звезды так и сыпались с небес, и их сверкающий шлейф подхватывал двух влюбленных людей и нес их сквозь бесконечную тьму к сияющим вершинам... Томми заснула на груди Ти Джея, но даже во сне любила его так сильно, что сердце болело.

А когда она проснулась, на улице уже стало сиренево и томно, сумерки еще не упали, но намечались, так что Томми немедленно захотелось плакать, потому что кровать ее была пуста, и Ти Джей, видимо, приснился ей, как приснилось и недолгое, жаркое счастье, от которого болело ее бедное сердце.

Она торопливо набросила халат и сбежала вниз, а там все снова стало хорошо, Ти Джей нашелся, он стоял у плиты и жарил яичницу, а в кухне пахло кофе и горячими булочками.

Томми прислонилась к двери и застонала от счастья. Ти Джей обернулся и подмигнул ей.

– Надо бы подкрепиться. Такими темпами мы доведем себя до полного истощения.

Они поели, а потом Ти Джей все-таки дорвался до семейного альбома.

– Вот прямо интересно... Растет такая смешная пигалица с косичками – а получается роскошная женщина. В какой момент непонятно... Это кто?

– Это Лючия в молодости. А это – папа. В армии.

– Так-с... Это ты. А это? Знакомое лицо.

– Мэгги. Это нам по пять лет. Ой, вон ту не смотри. Я на горшке там.

– Подумаешь. У мамы была фотография, где я писаю на цветочек. Мне там три. Значит, Мэгги... Минуточку! А это? Это же...

– Это Джейк. Сама не знаю, почему не отдала карточку Монике. Здесь они с Люком – одно лицо.

– М-да... страшная вещь – гены... Вы и в детстве дружили?

– Ти Джей, давай не будем, ладно? Все позади, Фергюс у дяди Билла...

– Мне очень жаль, малышка, но не все так радужно, как хотелось бы. Фергюс, скорее всего, уже вышел из участка. Лица его ты толком не видела. Дверь не взломана. В тебя не стреляли. Он просто разбил зеркало... и напугал тебя до смерти.

– Да. И мы даже не знаем, он ли устроил весь этот дикий спектакль...

– Вот именно. Разумеется, Фергюс возглавляет список подозреваемых. Из этого списка нельзя исключать ни старика Дермота, ни Сэма Уилларда. Дарла Смит была бы очень рада отправить непогрешимую Томми Бартоломео за решетку по обвинению в убийстве, хотя, на мой взгляд, убить сама не могла. Вот Монике Эммет такое вполне по силам, она девушка могучая – и умная.

– Моника не могла. Перестань.

– Я тоже этого не хочу. Она мне нравится. Но исключать мы не можем никого. У Джейка ведь могли быть и другие любовницы.

Томми вздохнула и прижалась щекой к плечу Ти Джея. Некоторое время они молча рассматривали фотографии, а потом Ти Джей медленно протянул:

– Я вот чего не понимаю, Томми. Ведь вы с Джейком практически расстались. Почему же ты все-таки села в его машину? Как он тебя уговорил?

– Я не хотела, чтобы он дурил голову Мэгги.

Ти Джей замер. Головоломка вздрогнула – и почти сложилась.

Джейк и Мэгги. Джейк и Моника. Белокурый и синеглазый Люк Эммет, как две капли воды похожий на беловолосую и голубоглазую Элли Макфарлан. Брюнетка Мэгги и шатен Фергюс.

– Одно время Джейк пытался заставить меня ревновать и для этого стал заигрывать с Мэгги, – продолжила Томми. – Она не дурочка, не думай, но... ты просто не представляешь, каким был Джейк. Он мог очаровать любую девушку. Это уж потом они понимали, какая он на самом деле скотина...

– И как же Мэгги отнеслась к его ухаживаниям?

– Ей было приятно, наверняка, но у нее хватило мозгов покончить со всем, пока не поздно. Во всяком случае, она вышла за Фергюса, это было еще до того...

Томми вдруг замолчала, покусывая губы. На лице ее появилось смятение. Ти Джей кивнул.

– Вот именно. Хватило ума, чтобы бросить очаровательного, но ветреного паренька, но не хватило, чтобы не выйти за неотесанного хама и придурка. Я, конечно, понимаю, что он озлобился после смерти брата, но не думаю, что до этого Фергюс был душой компаний.

– Знаешь... а ведь он, если честно, не особенно и любил Джейка. Скорее завидовал ему. Ведь Джейк был младше – но все считали его кем-то вроде наследного принца. Тут есть одно фото, они вместе...

Ти Джей едва не присвистнул. С черно-белой фотографии на него смотрели двое мальчишек, пяти и шести лет. Угрюмый крепыш Фергюс... и белокурый ангел Джейк. Элли и Люк. Одно лицо. И ничего общего с Фергюсом.

– Томми... а ты никогда не думала, что...

– Боже ты мой...

– Может быть, Джейк и Мэгги все-таки зашли достаточно далеко? И Моника Эммет была не единственной, кто забеременела от Джейка?

– Какая же я дура... Ну да, Мэгги так стремительно вышла замуж за Фергюса... Никто ничего не понял. Они даже не встречались толком, – просто поженились... а потом Фергюс становился все угрюмее... Элли родилась семимесячной. Говорили, что Фергюс бил Мэгги, когда она была беременна...

– А на самом деле его могли просто ЗАСТАВИТЬ жениться на ней, чтобы покрыть грех брата и чтобы Мэгги не помешала Джейку жениться на тебе.

– Но зачем?

– Дермот Макфарлан хорошо считает. Ваш гараж мог стать весомым приданым. Кто же знал, что ты бросишь учебу и вернешься домой?

Томми молчала. Лицо девушки выражало отчаяние и обиду.

Она сама не хотела видеть очевидного. Они с Мэгги разошлись гораздо раньше, еще ДО того, как Мэгги вышла за Фергюса.

– Ты плачешь? Прости, я все время напоминаю тебе о Джейке...

– Джейк ни при чем. Я всегда знала, какой он человек. Это Мэгги... Она была моей лучшей подругой. Мы были ближе, чем родные сестры. Но она не сказала...

– Это многое объясняет.

– Да. Например, то, что Фергюса никогда не интересовала собственная дочь. Да и Мэгги тоже.

– Тогда почему он ее бьет?

– Он ее никогда раньше не бил. Только с этого лета...